Глубокий рейд. Голова - Борис Вячеславович Конофальский
«Матвей говорит, что он рыбак… Значит, с болотом знаком».
Но Саблин помнил себя в двадцать лет: какой он там был тогда рыбак, какой знаток болота?.. Нет, дурак дураком, самоуверенный, как и Савченко, чудом не сгинувший на промыслах. И этот сероглазый молодой казак почти ничем от него молодого не отличался. И после он спрашивает у радиста:
- А ты с «Конвоем» работал?
- А у вас ещё и «Конвой-4» есть? – удивляется Никита.
Саблин лишь кивает: есть, есть.
- Так это ротный РЭБ, мощная станция, я с нею не работал, но я разберусь, я же его изучал, – говорит Никита, и прапорщик видит, что он очень хочет попасть в рейд. Обещает что угодно, лишь бы взяли. А там… изучал, опыт имею, разберусь…
Вот только это не совсем то, что Саблину хотелось услышать. Но вся беда была в том, что выбора у него не было, некогда ему было искать другого радиста.
- Ладно, - наконец произносит он. – Ты это… соберись сейчас, всё подготовь. Только не собирайся как на призыв. Бери всё по делу. И чтобы в любую минуту всё было готово.
- Аким Андреевич, ты же сказал, что идём через два дня.
- Так и есть, - продолжал зачем-то врать Саблин. – Лодку ещё нужно подготовить, ещё кое-что… Но это тебя не касается… Ты будь готов. Понимаешь? В любую минуту я тебе звоню – ты через пятнадцать минут уже на мостках с вещами.
- Есть быть после звонка на мостках с вещами через пятнадцать минут, – отозвался молодой радист.
«Ничего, разберётся как-нибудь».
Саблин на это надеялся, выходя от радиста Милевича. А ещё жалел, что пропустил курсы младших командиров, там наверняка сотник-лектор «набросал» азов работы с современной боевой аппаратурой. Конечно, Аким и сам кое-что знал, но это были самые простые приёмы и навыки работы с рацией и РЭБом. Но там, в болоте, нужен был специалист, такой как Ряжкин. А этот молодой… да куда ему до Васи. Но выбирать сейчас не приходилось. Опытные казаки в опасный рейд не пойдут. Зачем им по болоту таскаться, зачем рисковать? На войне, что ли, не настрелялись? Деньги? Да как-нибудь обойдутся. Саблин и сам уже был такой. И понимал, что опытного болотного человека попробуй ещё соблазни на подобное дело. Что ни говори, а дальний рейд – это не шутки. И последний случай как раз был тому подтверждением. Ведь чудом ушли.
Вот с Денисом ему везло. Калмыков конечно… сорвиголова. И то, Саблин полагал, что лихость Дениса, она вся от неустроенности, от бедности. Семью кормить нужно, вот и берётся за всё, что деньгу принесёт. В общем, Саблин не был доволен своим радистом и брал его, потому что никого другого у него на примете не было.
И теперь ему хорошо бы было пойти домой, но, выйдя от Милевича, он немного постоял, подумал… и написал Пивоваровой. Написал он ей вот что:
«Шею что-то ломит. Может, ещё укол сделаете?».
Розалия была женщина умная, она всё сразу поняла.
«Я на работе, заходите, посмотрю».
Глава 34
Саблин снова, второй раз за этот день, улёгся в массажное кресло, и когда Пивоварова уселась с ним рядом, он и сказал ей сразу:
- Хочу уйти сегодня в ночь.
Кажется, женщина этого не ожидала. Она уставилась на него и смотрела несколько секунд, и лишь потом пальцами набрала из банки мази и произнесла:
- Приподнимитесь, сядьте спиной ко мне, ослабьте ремень, наложу вам лекарство на поясницу.
И когда он сделал, то, что она просила, Розалия снова заговорила:
- Ваша поспешность чем-то обусловлена?
- Обусловлена, – отвечал ей прапорщик. Ему почему-то нравится это замысловатое слово.
- Можете объяснить? – интересуется женщина. Она уже смазала ему весь низ спины вплоть до крестца и теперь готовит инъекцию, ломает ампулу с лекарством.
Честно говоря, Саблину хотелось, конечно, всё ей рассказать, но про девицу, ну, что она через его Юрка смогла проникнуть к нему в дом, он говорить постеснялся, что ли, а вот про случай с Васей он ей сказал:
- Кто-то из командиров полка… в общем, отцы-атаманы отговорили моего товарища, хорошего радиста, идти со мной в рейд.
- То есть, - она уже набрала в шприц лекарства – и замерла. Аким видел маленькую капельку вещества на конце тонкой иглы, а ещё он видел беспокойство в лице Розалии. – Руководство полка знает о нашем предприятии и хочет… ему помешать?
Вот только перепуганных баб ему не хватало, и он, стараясь не напугать её ещё больше, отвечает:
- Ну, вы, это, не волнуйтесь… Толком я сам ничего не знаю, это всё, как говорится, жаба из болота накурлыкала… Сам я со своим радистом на эту тему, после того как он отказался, не говорил. Но… думаю, что чем быстрее я уйду, тем будет лучше.
- Да, хорошо… Правильно, - соглашается Пивоварова. Но всё равно это сообщение её взволновало. – Я знала, что контрразведка тут работает.
Саблин сразу вспоминает офицеров из четвёртой дивизии и спрашивает у неё:
- Откуда вы знали?
- Так они всё время за Олегом следили, - уверенно ответила врач. – Вечная его головная боль, они внедряли людей… вербовали людей из его окружения. Хотели всё о нём знать… Думаете, после его смерти они успокоились?
«Думаю, наоборот».
- Давайте спину, - просит она, и когда Саблин поворачивается к ней, делает ему несколько уколов в мышцы вдоль позвоночника. После кладёт шприц и набирает что-то на пульте кресла. – Ложитесь.
Она встала и собралась уходить.
- А вы куда? – интересуется Саблин.
- Пойду Тёме скажу, что вы уходите сегодня. Он умный, он что-нибудь скажет, а то у меня от ваших рассказов какой-то шум в голове, хаос какой-то… - говорит Пивоварова.
«От каких рассказов? Моих рассказов? Какой ещё шум?».
Честно говоря, прапорщик её не понимает. Но тут начало работать кресло. И, надо признаться, ему нравилось, как ролики проминают ему мышцы спины от шеи и до крестца. Странное дело, но это кресло… или может быть мазь… но что-то успокаивало его, навевало дрёму… Вот только подремать ему не удалось. Минут через пять Пивоварова вернулась вместе с мужем, встала рядом, а генетик уселся на стул и сразу спросил:
- То есть решение вами уже принято?
- Насчёт выхода в рейд? Да, принято, – отвечает Аким.
