Пустоши Альтерры. Книга 2 - Александр Казанцев
Лисса уже не дышала.
— Я знаю таких.
“Ах, милая, — Анабель усмехнулась, сладко, растягивая слова. — Ну что, разоблачили тебя?”
Лисса не отвечала.
“Как же ты дрожишь, — голос потек дальше, маслом по раскалённой сковороде. — Тебе страшно, правда? Может, мне стоит просто… уйти?”
Тёмный, густой, змеящийся шёпот проскользнул глубже, обвился вокруг её сознания, заполнил каждый уголок.
“На годик.”
Лисса напряглась, сжалась изнутри.
“Да, да… представь. — Анабель потянулась, её голос дрожал от довольного предвкушения. — Ты останешься одна. На один год. Всё прочувствуешь. Каждое касание. Каждую рану. Каждую секунду.”
Лисса зажмурилась — пытаясь заглушить этот голос, не дать ему прорваться глубже, Анабель продолжала, и её шёпот уже становился образами.
Связанные руки, врезающаяся в запястья верёвка, кожа в крови, синяки, дыхание на шее — горячее, чужое, тягучее, запах пота, табака, металла.
— Сегодня ты готова заплатить нам, лишь бы уехать. А когда твой план изменится?
“Знаешь, как изменяется тело, когда его ломают? — Анабель перешла на полушёпот. — Оно не сразу понимает, цепляется за надежду. А потом…”
Лисса пыталась оттолкнуть эти мысли, но они были живыми, нарастающим сумраком, сгущающийся вокруг.
“Оно сдаётся. Оно становится чужим.”
— Когда поймёшь, что мы тебе больше не нужны? Сегодня ты не моргнув подставила нас под удар.
Каждое слово проходилось по ней, как наждак по живой коже, обдирая слой за слоем, стирая всё, что она могла бы использовать, превращая её в ту, кем она на самом деле была.
А Вектор… Лисса боковым зрением увидела его. Чувствовала разочарование, это стало спичкой, сломавшей хребет.
Внутри сжалось, свернулось в болезненный, ноющий комок, слишком плотный, слишком тяжёлый, чтобы дышать. Воздуха не хватало. Грудь стянуло железным обручем. Мир сдвинулся, потерял форму, словно её сознание начало заваливаться в сторону, скользить по наклонной, не находя опоры.
“Ну вот, Лисса, — Анабель выдохнула, и в её голосе было нечто хищное, удовлетворённое, похотливое. — Всё кончено.”
И тогда сознание вспыхнуло сверхновой.
Горячо. Ярко. Ослепительно. Всё сразу.
Обида, злость, отчаяние, страх, ярость, надежда, отвращение, мольба, раскаяние, беспомощность, ненависть. К тем, кто не вмешался. К тем, кто всё понял. К тем, кто отвернулся.
Это чувство взорвалось внутри, затопило, сожгло границы между ней и Анабель, затмило обеих, смешав в одну единственную вспышку чистой, бесконечной боли.
Лисса заревела, завыла.
Этот звук не был похож на человеческий — глухой, рваный, животный, как у существа, загнанного в угол, у зверя, которому сломали лапы и оставили умирать.
Даже Рой не выл так.
Её тело содрогнулось, согнулось под этим криком, мир взорвался всполохами боли, страха, гнева, и она больше не знала, где находится, не разбирала лиц, не слышала звуков, только этот вой, рвущийся из её груди, пронизывающий пространство, заполняющий собой всё, не оставляя ни единого шанса сдержаться.
Её разорвало изнутри и весь мир стал этим воем.
Схемы, уловки, хитросплетённые игры, которыми она так гордилась. Которые казались ей вершиной мастерства, её главным оружием, спасением, смыслом, тем, что позволяло ей выживать, держаться.
Всё это было ложью.
Она была везением.
Она была незначительностью.
Неуловимый Джо. Та, кого не ловят потому, что нет никому дела.
И вот теперь, в этом проклятом, пыльном, безнадёжном Грейвилле, среди ржавого металла и сухого ветра, среди чужих взглядов и пустых улиц, среди песка, который пропитывает кожу и душу, это осознание прорвалось наружу, как разорванная плотина.
Она выла. Они обе.
Забыв про гордость, контроль, забыв про всё, что носила, как броню, как маску, как спасение, она запрокинула голову и выдала тот самый крик, который не звучал с пятнадцати лет.
С того самого дня, когда брат разжал пальцы у дверей борделя.
Когда её мир треснул и разлетелся на осколки, режущие плоть, вонзающиеся под кожу, становящиеся её частью, превращающие её в ту, кем она стала.
Когда она умоляла, цеплялась за одежду. Когда смотрела в его глаза, надеясь увидеть там хоть что-то — сожаление, сомнение, боль, любовь. А увидела только жажду новой дозы.
И вот сейчас, в этом форпосте, где её жизнь обесценили в очередной раз, где двое мужчин смотрели на неё и не знали, не понимали, не могли почувствовать, почему это так больно, так ужасно, так разрывающе невыносимо, она провалилась обратно в ту бездну.
Слёзы текли горячими дорожками, цеплялись за кожу, прилипали к губам, горели, словно соль на свежей ране.
Первым не выдержал Вектор.
— Ты серьёзно, Мрак?!
Голос сорвался, дрогнул, в нём не было ни капли привычной уверенности — только злость, негодование и… страх.
— Ты доволен?!
Мрак не ответил. Он просто стоял, смотрел и не понимал, какого хрена сейчас происходит.
Девушка рыдала так, как рыдают люди, когда мир ломается у них под ногами. Она сжалась, закрыла лицо ладонями, содрогалась под этой волной отчаяния, что захлёстывала её целиком, не давая ни спрятаться, ни вдохнуть.
И это было слишком настоящее.
— Какого черта ты с ней сделал?!
Вектор шагнул вперёд резко, срываясь на злость, на требование, а Мрак даже не двинулся.
Он просто стоял, тупо смотрел, и впервые за долгое время в голове не было ни решений, ни понимания.
— Я ничего не сделал — выдавил он наконец, и собственный голос прозвучал странно, будто чужой.
Вектор замер, в наступившей тишине стало до жути ясно.
Напарник правда ничего не сделал, это сделал Грейвилл.
Мрак глубоко вдохнул, склонил голову чуть вбок, будто что-то про себя взвешивая, оценивая, приходя к финальному выводу, после чего произнёс:
— Забираем.
Вектор моргнул, словно не сразу осознал смысл сказанного.
— Что?
— Сказал, забираем.
Лисса не подняла головы, не сделала ни единого движения, но дыхание стало глубже, чуть ровнее, будто вместе с этим словом в её тело вернулся воздух.
Она выиграла, впервые в жизни эта победа была результатом чужой доброй воли.
— Вектор, это же фильтры? Грузим.
Голос Мрака звучал ровно, разрезал тишину, оставляя после себя тяжёлый след, который невозможно стереть.
Лисса вскинула на него покрасневшие, заплаканные глаза.
— Я не мудак и не последняя сволочь и срать я хотел на местные замашки — добавил он спокойно, просто озвучивал факт, закрывая пространство для споров.
Вектор напрягся, Лисса судорожно втянула воздух, Мрак уже отвернулся, направляясь к броневику, шаг был размеренным, не оставляющим сомнений, что решение принято и больше не подлежит обсуждению.
— Уходим сейчас. С деньгами разберёмся позже.
Не дал Лиссе ни шанса возразить, ни времени осознать сказанное, этот разговор для него был закончен.
— Надо что-то забрать? — бросил он через плечо, не замедляя шага.
Девушка чуть помотала головой, медленно, словно всё ещё пыталась
