Сантехник - Иннокентий Белов

— Вставай! — слышу я и понимаю, что это приказ, который нужно обязательно исполнить.

Хотя, есть тут еще кто-то кроме меня, кто может оказаться под влиянием голоса? Кто станет так же носиться, выполняя бесчеловечные приказы?

Думаю об этом вскользь, чтобы не привлекать внимание этого ментального гиганта.

Подтягиваю ноги в коленях, лежу я на спине и уже весь перемазался в пыльной грязи этого каменного кармана. Потом переворачиваюсь на бок и опять вижу напротив лица обоих убитых мной разбойников.

Оба такие восковые, исхудавшие и без единой кровинки.

Ну, один то честно убит в бою, а вот второй принесен в жертву уже моей рукой, пусть и дрогнувшей при этом.

Я потом про то, что случилось, подумаю. Точно не сейчас.

— Не о том думаешь, смертный! Радуйся, что думать можешь! Много твоего брата пошло под нож! Когда Таблица плохо встала!

— Плохо встала — это что значит? — невольно появляется вопрос в голове.

— Значит — стали бесполезными мне! Больше тебе знать не нужно! — получаю познавательный ответ.

Да я и так знаю, что с ними стало — превратились в дебилов после такого безжалостного вмешательства в мозг.

Стали дурачками и отдали потом Голосу все, что у них есть. Жизнь, кровь и плоть.

— Радуюсь, что смог остаться полезен вам… А кому я остался полезен? — теперь хорошо бы узнать, с кем я оказался связан, возможно, что и до конца дней своих.

— Называй меня — Мой Бог! Больше никак! И другим скажешь! Когда сюда приведешь! Перед тем, как отдать их силу и энергию мне!

— Хорошая перспектива вырисовывается, — думаю я где-то в глубине себя, однако, вполне бодро отвечаю:

— Все понял, Мой Бог! Так коротко и называть?

— Да, между нами лишние слова ни к чему! Раздевай первого! Пока я поправлю тебе Таблицу!

Черт возьми, это еще не закончилось! Копошение в моей голове. Только, приказы исполнять придется сразу же без лишних вопросов, как роботу бесчувственному и безжалостному.

— Привыкай! Это надолго не затянется!

— Что не затянется? — немного наивная такая надежда появляется у меня, что следующие жертвы уже не Первому Слуге придется приносить.

Найдутся другие исполнители на мое место, а я уйду на повышение, на какую-нибудь просто административную или организаторскую должность, чтобы свои руки кровью жертв не марать и даже не видеть этого ужаса.

Мелькает такая подленькая и трусоватая мыслишка в голове.

— Привыкание! — еще один обстоятельный ответ от Твари, после которого наивные иллюзии испаряются.

Остается только быстро снимать одежду с мертвого копейщика, он уже немного закоченел, пришлось постараться, стаскивая кольчугу. Остальная одежда снялась легко, однако, и тут мне поступило ценное указание:

— Не возись с завязками и веревками! Лишнего времени нет! Просто срезай одежду и кидай в угол! Сам будешь на ней спать!

— Вот ведь еще какая радость! — мелькнуло снова невольно в голове, — У меня здесь и кровать будет! Повезло по-крупному!

Сам думаю с легким сарказмом о своих перспективах, только, кажется, что Голосу это нормально заходит. Не может он отличить мою мрачную иронию и стеб от отчаяния от обычных, обязательно верноподданных мыслей Первого Слуги.

— Да! Сначала так! Угодишь мне! Произойдет, как задумано мной! На самой большой кровати окажешься! Во дворце! Вокруг лучшие самки твоего рода! — продолжается бомбардировка отрывочными мыслями Твари.

Понятные перспективы, поэтому я даже пустил в мысли предвкушение от такого радостного для меня будущего, довольно правдоподобно представляя знакомых лучших самок в своей постели.

Похоже, это мое творчество понравилось Твари, поэтому больше ментальных пинков я не получил.

С чувством юмора у нее точно — довольно плохенько дело обстоит.

Ну, а как может оказаться иначе, если она из совсем другого мира здесь появилась. И ничего человеческого в ней нет, не стоит и надеяться.

Зато, поступило указание найти камень, находящийся рядом, картинка которого как-то оказалась в моем мозгу. Сдвинуть его в сторону, сначала подметя вокруг него тщательно, убрав грязь, принесенную ветром, почву и пыль просто в сторону.

Ну да, щетки и совка тут нигде не запасено для такого случая, даже воды нигде нет. Придется на сухую тереть.

Камень, едва узнаваемый из-за клубка грязи и пыли, накопившейся на нем за примерно сто пятьдесят лет неподвижности, пришлось недолго оттирать тряпками из грязного нательного белья убитых, как и поверхность вокруг него. Тщательно сделать это не получилось из-за явного нетерпения Твари, которое я теперь могу ощущать очень даже хорошо. Без ее команд и пинков понимаю, серьезно она мне в мозгу что-то перестроила.

Потом сдвигать камень в сторону изо всех сил, ибо весу в нем оказалось немало. Только, это получилось, пусть и не с первой попытки, камень как-то съехал в сторону, как по рельсам. Похоже, что подготовлен заранее к таким перемещениям. Под камнем, как я и ожидал, оказался уходящий в темноту почти отвесный лаз, вырубленный прямо в скале с довольно ровными краями, диаметром сантиметров в шестьдесят.

В темноте видно все плохо, да и в самом лазе плещется чернота, а фонарик я пока доставать не хочу.

Где-то глубоко внутри себя.

Вырубленный — это не совсем точно сказано, скорее, просто выплавленный, судя по гладкости стенок камня и ровному заглублению его краев. Напомнило мне так же обработанные каменные стены на кургане.

— Какая же это технология смогла так проплавить скалу? Наверно, та самая, инопланетная? — оформляется вопрос в голове.

— Конечно! — отозвался сразу же Голос, — Первого полностью раздел?

— Да, ничего не осталось, — отвечаю я, стараясь пристально не рассматривать обнаженное тело парня с кровавыми ранами.

Меня сейчас может вырвать, если я попробую что-то дальше представить, что с телом будет.

— Нечего брезговать! Привыкай! Спускай тело головой вниз!

Тут я уже не стал переспрашивать, к чему именно мне привыкать нужно. И так все понятно, вот к такому дерьмовому занятию.

Спросил только:

— А тело зачем туда спускать? Мой Бог, — добавил, вспомнив, как теперь положено обращаться в Голосу.

— Восстановить меня! — последовал правдивый, совсем не маскирующий ничего ответ.

Тоже какая-то информация для моего мозга, только, обдумать ее лучше потом.

Пришлось опускать голову и руки в дыру, потом переваливать остальное тело и придерживая за щиколотки, спросить:

— Так просто и отпускать? Тело же сильно упадет!

Однако, услышал только: — Давай!

Грязные ступни мелькнули и исчезли, по лазу-норе тело