Ник Кайм - Вулкан жив
Нажав кнопку на рукояти Несущего рассвет, я закрыл глаза и позволил телепортационной вспышке себя окутать.
Глава 32
ГРОЗОВЫЕ ПОЛЯ
К'госи был мертв. Последний выстрел пробил его пластрон и взорвал большую часть торса.
— Брат… — прорычал Леодракк, отстреливаясь сквозь тьму и собравшийся оружейный дым. — Вулкан жив! — заревел он, пытаясь перекричать грохот автоматических орудий. Остатки его роты оказались пригвождены к месту. Опаляющие взрывы гремели над головой, осыпая спрятавшихся воинов искрами и шрапнелью от медленно разрушавшегося укрытия.
Подземный тоннель позволил им миновать внешние ворота и первую линию патрульных. Космопорт состоял из трех концентрических кругов, в центре которых располагалась взлетная площадка. Весь транспорт на периферии космопорта вывели из строя, оставив целым только тот, что стоял в середине.
Увы, оказалось, что эту территорию охраняли наиболее тщательно, а подземный тоннель был уловкой, призванной заманить расколотую роту вглубь. Три шаттла и собственные корабли Несущих Слово стояли, готовые к вылету, в нескольких сотнях метров.
Леодракк не собирался сдаваться, но все же понимал, что до кораблей им не добраться. Его ретинальный дисплей показывал, что на ногах оставалось только шестеро легионеров. Остальные были неспособны сражаться или мертвы.
Выстрелив навскидку, он рявкнул в вокс:
— Икрад, выведи своих людей вперед. Остальным — прикрывать их!
Три Саламандра двинулись по коридору с подвесными лесами под потолком, который вел к взлетной площадке. Г'оррн упал, не добравшись до очередного укрытия — алькова с контрфорсами, где едва поместились Икрад и Б'тарро.
Даже автосенсорные системы не помогали определить, сколько врагов им противостояло. В промежутках между очередями Леодракк пытался сосчитать силуэты в силовой броне, перекрывавшие выход из коридора, но с каждым разом их становилось все больше.
Несущие Слово не сдавали позиций, явно вознамерившись не пускать Саламандр к кораблям. Леодракк показался из укрытия, чтобы еще раз оценить обстановку. Снаряд пролетел мимо его головы с воем, болезненно отдавшимся в шлеме из-за чувствительных автосенсоров. По едва функционирующему ретинальному экрану побежали предупреждающие символы. Смерть миновала, оставив его голову на плечах. Пока.
Сквозь помехи вокса пробился голос Икрада:
— Я не вижу клирика.
— А я вообще почти ничего не вижу, — выругался Хур'вак.
— Неважно, — ответил Леодракк. — Отвлеките на себя все их внимание. Задержите их здесь.
— С этим могут быть проблемы, брат, — заметил Кронор, показав за спину, где, судя по шуму, уже занимала позиции вторая группа Несущих Слово.
Закрытое шлемом лицо Леодракка растянулось в улыбке. У него заканчивались боеприпасы. У его братьев, должно быть, тоже. Болтерный огонь теперь шел с противоположного конца коридора плотным потоком, время от времени перемежающимся волкитными вспышками. Он откалывал куски от железных подпорок и колонн, за которыми укрывались Саламандры. Скоро он ударит в них самих с обеих сторон, и все закончится.
Прошептав молитву за Скатар'вара, Леодракк обратился к тому, что оставалось от его людей.
— Как Саламандры встречают своих врагов? — спросил он.
— Лицом к лицу, — хором ответили они.
— И клинком к клинку, — закончил Леодракк, обнажая меч. Он взревел и поднялся. Остальные присоединились к нему в его крике — полные решимости умереть с оружием в руках и ранами спереди. Их ждал славный, хотя и короткий, бой.
— Вулкан жив!
Мощные и стремительные копья молний били в пустыню. Грамматик настороженно их разглядывал из-под драконьего плаща Нумеона.
— Ты нас всех здесь погубишь, — глухо раздался его голос из дыхательной маски. Она одна осталась из всего, что он использовал на месте раскопок, — даже личину, тогда надетую, он не сохранил.
Над пустошью неистовствовали не только молнии, рисовавшие на небе венозные сетки, но и пепельные бури. Гравий и минеральная крошка резали, как стекло, а разогнанные ураганом, были вовсе смертельны. Не помеха для закованного в броню легионера — но для простого человека они представляли исключительную опасность.
Хриак выставил против них кинетический щит и теперь все силы прилагал к тому, что удерживать его перед путниками. Действие так изнуряло библиария, что он он не произнес и слова с тех пор, как они вышли на грозовые поля.
— Мы до сих пор живы именно потому, что здесь находимся, Джон Грамматик, — ответил Нумеон.
Его доспехи, как и доспехи Хриака, немало страдали от бури. Песчаный ветер уже содрал большую часть зеленой краски. Шторм заметно усилился с тех пор, как они впервые спустились на поверхность планеты. Тогда их марш в город оказался куда менее опасным. Одно небольшое утешение — молний пока удавалось избегать. Очередной разряд ударил совсем близко, подняв фонтанчик из кристаллического песка.
— Все свидетельствует об обратном, — возразил Грамматик, смотря на темный шрам, который оставила в земле молния. — Мне кажется, мне было бы лучше в космопорту с нашими товарищами.
— Нет, не было бы, — мрачно ответил Нумеон, кладя конец их спору. — Корабль уже недалеко. Кроме того, — добавил он, метнув взгляд на дюны, возвышавшиеся справа, — у нас есть защита.
Пергеллен знал, как не хотелось Нумеону оставлять товарищей. В конце концов Леодракк заявил, что поведет оставшуюся часть роты в космопорт, чтобы Погребальный капитан и Гвардеец Ворона могли воспользоваться альтернативным путем отхода. Атака на космопорт была в принципе бесперспективна. Они отказались от нее, даже не став обсуждать, но их враг этого не знал. Несущие Слово, горящие желанием убить незваных гостей, которые расстраивали их планы, выставили против команды, направившейся в космопорт, всю свою армию. Никто не заметит трех одиноких путников, бросивших безумный вызов грозовым полям. Во всяком случае, так дело обстояло в теории. Пергеллен должен был пойти с отвлекающим отрядом, но они решили, что благоразумней будет увеличить шансы группы, которая устраивала отлет человека с планеты. Его задача состояла в том, чтобы следить за ней в прицел и выглядывать в пепельных пустошах вражеских легионеров, почуявших обман и отправившихся на охоту.
Пергеллен лежал на животе, под пепельным ветром, царапавшим силовой генератор и наплечники. Установив винтовку под подбородком, он смотрел в прицел с тех пор, как занял это место на дюне. Позиция была выгодной: он находился достаточно высоко, чтобы иметь хороший обзор, и достаточно низко, чтобы не выделяться. Вдобавок поверхность оказалась устойчивой: под пеплом скрывалась скала.
Сначала он нашел Хриака, затем Нумеона, и наконец Грамматика, на покрытой голове которого перекрестие его целеискателя ненадолго задержалось. Затем он вновь перевел прицел на дюны, проверяя, нет ли слежки.
Пока все тихо…
По его оценке, до места высадки оставалось немного; там они найдут десантно-штурмовой корабль, спрятанный при приземлении. Второй их рабочий транспорт сейчас не имел значения. Он был слишком далеко, однако Пергеллен уже спланировал путь, по которому будет возвращаться, если эвакуация окажется возможна.
В него ударил короткий порыв пепельной метели, запылив линзу прицела. Он не изменил положения, но когда заглянул в мутный прицел, вроде бы заметил три больших человекоподобных силуэта, движущихся сквозь бурю. Видимость и так была плоха, с грязным прицелом же стало еще хуже. Он подумывал поднять тревогу, но отказался от этой идеи, поскольку вокс-трафик мог прослушиваться. Он сомневался, что силуэты принадлежали Леодракку или кому-нибудь из его людей, но перед тем, как стрелять, следовало убедиться. Приподнявшись на локтях, он протер линзу, и тут услышал позади едва заметный шорох движущегося песка.
— Встань и повернись, в спину я тебе стрелять не буду, — приказал угрюмый голос. Пергеллен слышал его впервые, но сразу инстинктивно понял, кому тот принадлежал. Держа это в уме, он убрал руку с болт-пистолета, закрепленного на бедре.
— Что это, честь? — поинтересовался Пергеллен, вставая. — Я думал, Семнадцатый давно отринул это понятие.
— У меня свой кодекс. Поворачивайся.
Пергеллен подчинился и увидел воина в красном и черном. Его снаряжение покрывали пятна и следы боев. Пергеллен уже видел его при засаде, атаке на мануфакторум и в бою возле стока. Несущий Слово, по-видимому, тоже его помнил.
— Ты скаут, — сказал он, кивая.
Пергеллену оставалось только гадать, было ли это знаком уважения или нет.
— А ты охотник.
Воин еще раз кивнул.
— Бартуса Нарек.
— Веруд Пергеллен.
— Ты мастер своего дела, Пергеллен, — признался Нарек.
— Однако мы здесь не для того, чтобы мериться достижениями, так?
