Владимир Поселягин - Маньяк в Союзе

Побродив по комнатам, привыкая к обстановке и запаху стоявшему в них, я потрогал вещи и поправив криво висящую картину с натюрмортом, направился к вешалке где снял пальто и шапку. Пора идти в магазин.

Сунув оба жестяных бидона в сумку, один тот, что для сметаны был эмалированным литра на два, а для молока алюминиевый, литра на три с половиной, вышел из комнаты и закрыл нашу квартиру на ключ.

Пока я одевал обувь и спускался во двор мне так никто и не встретился. Только на выходе со двора на улицу, попалась девочка лет десяти, которая тихо поздоровался и, получив бодрый ответ, остановилась и долго буравила мне удивленно спину.

Повернув за углом я уточнил у прохожего где магазин, после чего найдя его отстоял небольшую очередь и направился домой неся в руках тяжелую сумку с двумя буханками черного хлеба, бидонами с молоком и сметаной. Все это было на разлив из огромных фляг. В магазине витал неповторимый и даже немного знакомый запах.

Когда до дома осталось полквартала я увидел книжный магазин на первом этаже пятиэтажного здания и, помедлив, повернул к нему. Денег осталось мало, но можно же просто посмотреть.

— Игорь, здравствуй, — окликнул меня дородная продавщица лет за сорок с явно выраженным вторым подбородком.

— Простите?

— Ой, ты же ничего не помнишь, — жалостливо улыбнулась та. — Я Людмила Андреевна Андреева, мы живем в соседней коммунальной квартире на одной с вами площадке. Моя Настя учиться с тобой в одном классе.

— Не помню, но буду знать. Приятно с вами снова познакомиться, — приветливо улыбнулся я, что с этой мордашкой, которая мне досталась, было не трудно. — Мне бы хотелось посмотреть свод законов по уголовному и гражданскому кодексу. Это возможно?

— Ой, конечно-конечно. Я сейчас.

Соседка скрылась в подсобке, после чего появилась с двумя книжицами в мягкой обложке. Обе были красного цвета и имели звезды на обложке.

Получив в руки вожделенные книги, я открыл их и быстро пробежался.

'Да, это то что мне нужно… Блин, по полтора рубля каждая, а у меня всего осталось тридцать копеек с мелочью'.

— Людмила Андреевна, а можно мне взять их в долг? Я постараюсь вернуть деньги как можно быстрее.

— Конечно, я сейчас запишу. Кстати, твой прошлый долг за ноты уплатила твоя мама.

'Ага, значит это тут обычное дело', - понял я.

Убрав книжицы в сумку, я поблагодарил соседку и вышел на улицу, неторопливо направившись домой. Время было примерно около четырех, скоро вернуться родители с работы. Ну отец то к пяти будет дома, а вот мать работает до шести. Для меня, кстати, после всех этих месяцев адаптации они уже стали родными, и не вызывают отторжения когда я их так называю как было ранее. Да и родственники со стороны матери, с искренней заботой следившие за мной в больнице тоже стали родными и близкими людьми. Не смотря на то, что являлись еврейского племени. Когда обо мне безвозмездно заботятся я это ценю.

Во дворе было так же пусто, поэтому я спокойно следовал к своему подъезду. Не знаю, что с подвигло меня отскочить в сторону, видимо интуиция, но сверху начался литься желтый дождь. Отойдя в сторону, я смотрел на ухмыляющегося Ромов, который продолжал мочиться стоя на подоконнике. Дождавшись когда искусственный дождь прекратиться, я отряхнулся, несколько капель попало, не отрицаю, и еще раз пристально посмотрев на окно Ромовых, (недоносок уже скрылся) и направился в подъезд.

Марфа Игоревна, торопливо шагала по расчищенному тротуару домой. Не глядя на прохожих она мысленно подсчитывала все ли купила для праздника. Все-таки завтра у мужа день рождения, а он был бригадиром в ремонтном цехе. Значит, будет много гостей из товарищей по работе, а их надо сказать было большая часть соседей из их дома. Да еще придут с женами, благо некоторые помогут с готовкой.

Повернув в пустой двор, она поспешила к своему второму подъезду, где у них были комнаты в коммуналке, мельком глянув на корпус ремонтного цеха, где и работал ее муж.

В это время сверху раздался дикий полный ужаса крик. Марфа Игоревна только и успела, что поднять голову как нечто темное с ужасающим хрустом и хлюпаньем приземлилось на острые штыри забора.

Не веря своим глазам, женщина смотрела на знакомого мальчика из двадцатой квартиры с пятого этаж, который частенько играл на подоконнике несмотря на то, что его предупреждали о возможности упасть и свернуть себе шею. Несколько раз он даже описал своего соседа по коммуналке, отчего тот успел нажаловаться родителям и мальчику за хулиганство перепало.

Сейчас же он висел, булькая распоротыми легкими, и штыри из его спины торчали так, как будто это гребень у динозавра. Один из глаз от удара вылетел из глазной сумки и висел на тонкой ниточке, другой же вдруг раз, и, повернувшись, посмотрел прямо в глаза женщине, уже набравшей воздуха для крика. Не выдержав, та осела на снег, потеряв сознание.

Стук в дверь я услышал в полпятого, когда заканчивал листать уголовный кодекс. В принципе изменений было не так много. Я-то больше знал Российский уголовный кодекс, но теперь понятно, что большая часть текста взята из этого, из советского. Даже некоторые параграфы совпадали.

— Войдите, открыто! — крикнул я.

Я сидел на стуле у окна, поэтому только повернулся, когда неизвестный открыл дверь.

— Здравствуй, Игорь, — поздоровался старший лейтенант милиции, на входе снимая форменную шапку с кокардой. — Ты помнишь меня?

— Здравствуйте, Петр Семенович. Проходите, присаживайтесь. У меня амнезия, с памятью после того как очнулся в больнице все в порядке, — на всякий случай я напомнил. — Вы трижды приходили ко мне насчет нападения, но, как и тогда и сейчас я скажу. Ничего не помню.

— Я по другому поводу, — ответил участковый и присел на тахту, застеленную покрывалом. — Ты ничего странного не слышал у вас в коридоре?

— Да нет. Я только проснулся… правда не понял из-за чего. Ходил в магазин за свежими продуктами. Но видимо слишком устал и лег спать. А потом меня что-то разбудило, решил вот почитать.

— А что тебя разбудило не скажешь?

— Да нет, не знаю.

— Хм… Не знаю даже как тебе сказать.

— Говорите прямо, что-то случилось моими родителями? Братом?! Сёстрами?!!

— Нет-нет, — поспешил успокоить взволнованного меня участковый. — Ты знал Павла Ромова?

— Да, когда мы шли из больницы он выглядывал из окна, а потом в коридоре брат нас познакомил. Вернее тот меня знал, просто Толя мне сказал кто это такой.

— Он выпал из окна. Видимо несчастный случай, а ведь все его предупреждали и я в том числе. Да еще случилось это на глазах у Иванишиной с третьего этажа. Сейчас она у себя, пьет успокоительное.