Андрей Левицкий - Я - сталкер. Рождение Зоны

Не слушая его ворчание, я открыл первый контейнер: три «золотых монеты», они же – облегчалки. Вроде, всего их было пять. В следующем контейнере обнаружились «ежи» – своего рода первитин; применил – и носишься, как электровеник. Особенно полезно от погони уходить. Правда, потом, где-то через день, выключает, и дрыхнешь сутки. Плюс ломота в суставах да мышцы ноют так, что спасу нет. Полезная вещь, но не особо. Я поменял местами «ежа» с «золотой монетой», контейнер с двумя облегчалками промаркировал и придвинул к себе.

Лечебных «светлячков» решил брать три штуки – пригодятся, когда аптечка опустеет. Плюс одно «око», тоже целебный артефакт. В тот же контейнер положил два «свертка» на случай, если мы облучимся. Итого три контейнера. Еще один возьму и хватит. Вот только что туда положить? Как предвидеть, что пригодится, а что нет?

Вот, к примеру, светящаяся голубоватым «луна» – защищает от пси-воздействия. Какова вероятность, что нам встретятся телепаты? Ладно, пусть будет – мало ли.

Остальное лучше оставить здесь, а вход как-то пометить на случай, если вернемся. Аномалий тут мало, и артефакты могут цениться дороже золота. Но это – завтра. Я перевел взгляд на Пригоршню: его лицо, подсвеченное налобным фонариком, казалось потусторонним. Напарник чах над златом и мучился проблемой выбора.

Итог – четыре контейнера и наш хабар, эквивалентный большой куче валюты, остается гнить в чужом мертвом городе. Обидно, досадно, но ладно: первоочередная задача – выжить. Сначала найти воду, потом – людей или разумных существ, которые этот мир населяют. Все это время следует помнить, что рядом могут быть телепорты. Если заполучить еще одно Зерно, можно переместиться обратно в Зону, но с равной вероятностью нас перебросит в новый мир или в другую часть этого. Как ни крути, нужны разумные существа, которые знают, как обращаться с телепортами.

Над головой снова прошлепали босые ноги, отвлекая от бытовых мелочей, неведомое существо разразилось трелью – что-то среднее между кошачьим мурлыканьем и клекотом хищной птицы. Видимо, тварь нас учуяла и заинтересовалось. Поскреблась в двери, Пригоршня вскинул голову, и луч фонаря отразился от зеркального металла, мазнул по стене.

– Что там за дрянь? – прошептал напарник и взял дробовик, стараясь не лязгать и не греметь.

– Чего-то она от нас хочет… Уж не познакомиться ли гастрономически? Кстати, что с боеприпасом?

– Патроны еще не считал, – ответил он все так же шепотом. – Мы в натовцев много стреляли.

– Да уж, – мрачно согласился я и вытащил из рюкзака коробки с патронами.

Две полных – к дробовику, три к винтовкам и еще одна неполная. Пара гранат, пара патронов к гранатомету. При самом лучшем раскладе этого хватит на неделю.

– Негусто, – вздохнул Пригоршня, и в его животе заурчало – съеденного куска хлеба с паштетом было недостаточно.

– Слушай, – вспомнил я, – ты случайно «пламя» не брал? Очень пригодилось бы для обогрева.

– Не-а, это ж дешевка бесполезная, еще и радиоактивная. А жаль. Ночевать как будем? – он кивнул на отверстие внизу. – Сюда может что-то приползти.

– Придется дежурить, – согласился я.

– Кто первый? Мне спать не хочется, – признался Пригоршня.

– Значит, разбудишь.

Дремал я урывками из-за тошноты и холода. Только успел погрузиться в сон – и тут Пригоршня растолкал меня, закутался в спальники и захрапел.

Фонарик я выключил, чтобы экономить заряд, и воцарилась такая темень, что казалось, будто висишь посреди пустоты. Веки слипались, но я боролся со сном. Наверху шлепали и шуршали, некоторое время это помогало держаться в тонусе. Пригоршня храпел волнами, усыпляюще. Я прислонился к стене, положил винтовку на колени и не заметил, как оказался в царстве Морфея.

Глава 2

Снилась мне Энджи – я лежал на лугу и глядел в синее небо, а она… Она сидела рядом, запрокинув голову, потом склонилась надо мной и принялась царапать шею, пытаясь расстегнуть воротник куртки. Остренькие ноготки щекотали, я смеялся и уворачивался…

Пока не проснулся, с ужасом осознав, что на мне сидит нечто крупное, дышит в лицо и пытается добраться до горла. На секунду замерев, я столкнул с себя тварь и придал ей ускорение ногой.

Включил налобный фонарь – луч осветил оскаленную морду с иглами клыков. Тварь заверещала и сиганула в дверной проем, который был в полу.

Пригоршня! Черт, он же всегда спит, как убитый! А если тварь его загрызла, пока я дрых? Метнулся к нему, принялся тормошить, но он не шевелился. Черт! Я потянулся к его сонной артерии, чтоб пощупать пульс, но он схватил меня за руку, уложил на лопатки и прохрипел:

– Обалдел?

– Ты затих, я уж подумал – умер. У нас гости.

Пригоршня включил свой фонарь, свесился вниз и высветил ночного гостя. Тварь скалилась, шипела и отползала от луча. Она напоминала гоблина со склеившимися веками – складчато-зеленая, с вывернутыми в обратную сторону коленями, длинными тощими руками, скошенным черепом, огромными ушами, какие бывают у ночных жителей.

Резцы и коренные зубы у твари отсутствовали, напоминающий присоску язык намекал, что существо питается жидкостью. Вампир?

Выругавшись, я выстрелил в разинутую пасть – создание шмякнулось о пол и застрекотало, повизгивая. Вдалеке отозвались его сородичи.

Издав протяжный возглас, существо испустило дух и мелко затряслось в агонии. Крик подхватили твари снаружи – скорбно взвыли, оплакивая собрата.

– У меня подозрение, что оно – кровосос. Вампир то есть.

– Ну все, не дала выспаться, зар-раза, – проворчал Пригоршня.

Говорить ему о том, что по моей оплошности мы были в шаге от гибели, я не стал.

– Так досыпай, кто тебе мешает?

– Светает, – задумчиво проговорил он.

Действительно: в нижнее помещение просачивалась предрассветная серость.

– План действий какой? – поинтересовался Пригоршня.

– Осматриваем город на предмет наличия телепорта, они тут должны быть в изобилии. Потом идем искать разумных существ, чтобы они запустили телепорт и отправили нас домой. Надеюсь, что это будут люди.

– А если нет?

– Значит, попытаемся наладить контакт.

Пока завтракали бутербродами, рассвело окончательно.

Мы сложили в угол контейнеры с артефактами. Пригоршня пригорюнился и смотрел на них, как на почивших боевых товарищей, даже шляпу снял.

– Не дай жабе побороть себя, – проговорил я и спустился по веревке.