Варнак. Книга четвертая - Дмитрий Найденов
— Насколько всё плохо? — спросил я.
— Война родов закончилась четыре дня назад, практически всех гвардейцев можно вернуть в строй либо целителями, либо после двух-трёх месяцев в больнице. Я специально консультировалась с профильными специалистами. Что касается калек, то либо обратиться к целителю, либо использовать протезы, но в любом случае специалисты с таким уровнем знаний полезны сами по себе. В крайнем случае их можно использовать как специалистов для подготовки и обучения гвардии.
— Понятно, что сейчас от меня требуется?
— Документы я уже подготовила, нужно подтвердить принятие их в гвардию рода, подтвердить согласие у заместителя главы гвардии, единственного выжившего офицера, уплатить пошлину в сто рублей за каждого гвардейца, — ответила Наталья.
— Хорошо, а согласие гвардейца я получу?
— С высокой долей вероятности можем вначале отправиться к нему, он в одном из государственных госпиталей, проходит восстановление.
— Давай тогда вначале к нему, потом с остальным разберёмся, — распорядился я.
Как оказалось, мой секретарь сняла машину напрокат, поэтому Шмель уселся за руль, а я сел рядом с ним, остальные разместились в салоне, и мы отправились к окраине столицы.
Ехали молча, и я всю дорогу осмысливал случившееся в ресторане, убеждаясь, что конфликта было не избежать, и выходило, что я ещё неплохо отделался.
В госпиталь меня пропустили только в сопровождении секретаря, проверив документы и проводив до общей палаты, где на больничной койке лежал хмурый мужик, высокий, с хорошо развитой мускулатурой и мелкими шрамами на лице.
— Хмурый Виктор Степанович, сорок три года, безупречный послужной список, на службе уничтоженного рода находится с самого рождения, неоднократно получал поощрения. В данный момент проходит реабилитацию, в результате уничтожения рода признан банкротом и лишён всех официальных средств, которые ушли победителям в виде компенсации и права выкупа жизни, как и всех выживших бывших гвардейцев рода, — зачитала Наталья, когда мы остановились около больничной койки, на которой лежал мужчина с перебинтованной культей левой руки. Если внешне на слова девушки он никак не прореагировал, то вот внутри мужика были печаль, безысходность, и он испытывал серьёзнейший стресс.
— Меня зовут граф Авров Дмитрий Потапович, сейчас мой род состоит из единственного человека, это меня. Мне нужны верные люди, на которых я могу положиться. Так получилось, что право на ваш наём мне предоставил граф Суворов, выкупив эти права у победивших в войне рода. Прежде чем заключать контракт, хочу поговорить с вами, — сказал я и замолчал, смотря за реакцией мужика.
— Я уже дал согласие на службу в другом роде с условием, что это касается всех выживших членов «Бывшей» родовой гвардии. Что вы ещё хотите услышать, граф? — повернув ко мне голову, произнёс Хмурый.
— Ещё два месяца назад я был варнаком, лишённым титула и всего имущества, каторжником, которого выкинули на границе Диких земель. За два месяца я смог добиться, чтобы с меня сняли судимость, вернули баронский титул и даже наградили ещё и графским. Теперь я — граф, без рода, без слуг, без гвардии, без верных друзей. Вокруг хватает аристократов, которым я как бельмо на глазу. Сам отсиживаться в безопасности не собираюсь и, вернувшись в Дикую зону, буду активно обустраивать родовые земли, полученные от Её Императорского Величества. Скажу сразу, что легко не будет, не все переживут этот год, но я могу обещать, что готов взять вас на службу и позабочусь не только о своих гвардейцах, но и об их семьях. Я собираюсь строить своё поселение в Диких землях, и жить мы будем там, но ваши семьи, у кого они есть, смогут жить в пограничной крепости, — рассказал я.
— Что, заберёшь всех калек и будешь содержать семьи? — хмыкнув, презрительно сказал Хмурый, показав свою культю.
— Со мной будет очень сильная целительница, мой вассал, и она сделает всё возможное, чтобы поставить вас на ноги. Как и сказал, ваши семьи возьму на содержание, золотых гор не обещаю, но минимальные требования обеспечу, включая образование для детей. От голода точно никто не умрёт, а там многое будет зависеть от всех нас. Да, будет сложно, но ничего, с чем не справится такой профессионал, как вы и ваши люди.
— И чего ты сейчас хочешь от меня, — уже с затаённой надеждой спросил бывший гвардеец.
— Мне нужно ваше слово, что вы возглавите мою гвардию и поручитесь за всех своих людей, а я сделаю всё возможное, чтобы вернуть вас всех в строй, и позабочусь о ваших семьях. Готов дать слово аристократа, — сказал я.
Что характерно, сразу ответ он не дал, а задумался, и я простоял рядом почти пять минут, до тех пор, пока Хмурый не встал с кровати и, не встав напротив меня, посмотрел мне прямо в глаза. Свой взгляд я отводить не стал, спокойно выдержав его.
— Хорошо, я Хмурый Виктор Степанович, даю своё слово, что я и мои выжившие сослуживцы будем верой и правдой служить вашему роду, в обмен на заботу о нас и наших семьях.
— Я, Авров Дмитрий Потапович, даю слово дворянина, что позабочусь о вас и ваших семьях, — произнёс я.
— Что дальше? — спросил Хмурый.
— Мне нужен список первоочерёдных потребностей, вас и ваших людей. Завтра с утра, мы должны отправиться на восточную границу Российской империи. Это мой секретарь, Беркутова Наталья Александровна, она обеспечит всё необходимое для переезда. Запишите номер её телефона для экстренной связи. Сейчас мы отправимся закончить регистрацию моей гвардии, а завтра с утра, планирую покинуть столицу, — ответил я.
— Принято, список подготовлю в течение часа, мне нужно посетить моих людей и узнать, в каком они сейчас состоянии. Список я надиктую по телефону, — ответил гвардеец, и я, кивнув, вышел из палаты, оставив его с Натальей, обсуждать, что необходимо в первую очередь и организационные вопросы.
На выходе из госпиталя меня ждали мои телохранители, что-то интенсивно обсуждающие.
— Господин, мы хотели бы поговорить с вами, — сказал Шершень, когда я подошёл к нему.
— Слушаю.
— Мы уже давно
