Поиски утраченного завтра (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич
В спине и груди жгло нестерпимо, пол заливало кровью. Я откашлялся, выплёвывая тонкие раскалённые иголки. Где-то выла сирена, на спине тлели остатки рубашки. Поднявшись, я скинул остатки испорченной одежды. Брюки вроде как уцелели. Павлов возился на полу, тараща на меня глаза.
Вбежал охранник, для разнообразия — женская особь хоппера. И, не разбираясь, всадила мне в грудь четыре крупнокалиберные пули.
— Да хоп обеих ваших матерей! — завопил я, кидаясь к хопперше. Она, конечно, действовала с перепугу, но так же нельзя!
Хопперша взвыла от страха и всадила мне пулю прямо в глаз.
— Уймись, дура! — крикнул я. Это было реально больно! Я отобрал у неё пистолет, выбросил куда-то в сторону. Проморгался, вытер залившую лицо кровь. Хотелось пить. Доктор говорил, что это тоже чисто психологическое…
Хопперша с криком выбежала в ту же дверь, из которой появилась.
— Ты уволена! — завопил ей вслед Павлов. Он уже поднялся и теперь совал мне чистый белый платочек. — Никита, как вы? О господи, вы меня спасли! Вы меня спасли, вы приняли весь удар на себя! Боже, боже, я никогда ничего подобного не видел, так вот как это происходит, да? Вы были дырявый, как решето! Я через вас пожар видел!
— Это не пожар, — протирая лицо и отхаркивая последнюю иглу, сказал я. — Термоиглы, они горели внутри.
На всякий случай я заглянул в гостиную, но там всё было в испарениях противопожарного геля.
— Вот ведь паскудство, — сказал я, потом грязно выругался. Пояснил: — Это был мой лучший костюм, между прочим!
И тут я увидел Василису. Она стояла в углу комнаты, совершенно по-детски пряча за спиной зажжённую сигарету. И смотрела на меня. Если её клон и был моложе, то я этого не заметил. С моей точки зрения полгода-год — это совсем ничего.
— Извини, — развёл я руками. — Тяжёлый день! А теперь стою перед девушкой полуголый…
Она покачала головой и сказала:
— Да сколько угодно. Вы Обращённый, так?
Я кивнул. Почесал живот и вытащил ещё одну иглу. Поискал глазами пепельницу, положил в неё.
— Вы мой кумир, — призналась Василиса. — С самого детства. Пап! Ты представляешь — это же Никита Самойлов!
Часть первая
Глава 4
4
Даже полиция в этом квартале была вежливая и деликатная. Никто не начинал с предположений, что мы с Павловым сами устроили взрыв в особняке, пытаясь убить друг друга, смастерить бомбу или сварить особо ужасный наркотик.
И офицер-дознаватель был явно выбран специально для общения с землянами. Не просто гуманоид — рили.
Рили очень похожи на землян, разве что генотипы несовместимы. Основное отличие — красивая внешность и дискретное старение. Лет до пятнадцати они выглядят миленькими детишками лет семи-восьми. А потом, за несколько месяцев, приобретают внешность семнадцати-восемнадцатилетних красавцев и красавиц.
И остаются с такой внешностью, да отчасти и в том же эмоциональном состоянии, примерно до восьмидесяти, после чего так же резко стареют — и доживают свой век благообразными старичками и старушками.
Как бы мы не говорили, что все возраста прекрасны, но все скучают по энергии юности. И всем бы хотелось сохранить молодость подольше. Вот у рили это умение природное — хочешь ты того или нет, невольно покупаешься на их показную юность, энергию и оптимизм.
— Атака была спланирована загодя, — с явным удовольствием сообщил нам с Павловым офицер. Он расхаживал по разгромленной гостиной — молодой, симпатичный, кучерявый блондин. Женщины при виде таких млеют и не знают, какому инстинкту поддаться — материнскому или женскому. — Ваш садовник купил новый дрон две недели назад. Его покупку предвидели, аппарат подменили ещё на этапе транспортировки. Неплохая работа, в качестве садового дрона машина трудилась без нареканий.
Рили одарил нас обаятельной улыбкой молодого Купидона.
— Вам повезло, что вы заметили приближение дрона и догадались о диверсии… так ведь?
Взгляд его больших голубых глаз перебегал с меня на Павлова и обратно. Коварный красавчик. Невольно считаешь его молодым и наивным, а это совсем не факт.
— Совершенно верно, офицер, — сказал я. — Я увидел, что дрон несётся к окну. Конечно, я не подумал о диверсии. Решил, что это сбой управления.
— И вы бросились из комнаты.
— Совершенно верно.
— Вам хватило трёх секунд, чтобы покинуть зону поражения термоигольчатого заряда.
— Хорошо бегаем, — поддержал меня Павлов. — Я занимался в молодости спортивной ходьбой, знаете ли.
— Ходьбой? — Рили приподнял одну бровь.
— Быстрой спортивной ходьбой, — кивнул Павлов. — Там важно, чтобы одна нога оставалась на земле. Очень интеллектуальный и развивающий вид спорта.
Он осмотрел разгромленный бар. Извлёк оттуда уцелевшую бутылку, сокрушённо покачал головой.
— Вы когда-нибудь пили земной портвейн, офицер?
— Доводилось, — ответил рили.
— Как мне к вам обращаться? — Павлов неспешно разливал портвейн по трём разномастным бокалам.
— Для людей моё имя Ханс.
— Замечательно, — похвалил Павлов. — Вам идёт. Отведайте.
Рили не стал отнекиваться, взял вискарный стакан с портвейном, понюхал, потом сделал крошечный глоток.
— Великолепный напиток, господин Павлов.
— Позвольте отправить вам маленький подарок, — сказал бизнесмен. — Нет, лучше два. В ваше управление и вам лично.
— Это не взятка? — уточнил рили.
— Ну разумеется, нет! Подарок.
Рили по имени Ханс сделал ещё глоток, поставил стакан на стол.
— Благодарю. Мне сообщают, что осмотр закончен, я отзываю поисковые боты. Рекомендации по безопасности поступят к вам через три-четыре часа. Если вы захотите подать официальное требование о розыске — к рекомендациям будет приложена форма.
— Имеет смысл? — заинтересовался Павлов.
— Ни малейшего, — ответил рили. — Дело дохлое. Думайте, кому перешли дорогу. И озаботьтесь безопасностью.
Он пристально посмотрел на меня и вышел.
За что я люблю местную полицию — она чётко понимает своё место в реальности.
— Слащавые засранцы, — сказал Павлов тем же тоном, которым общался с рили. — Не люблю. Фальшивая молодость…
— Лучше уж так, — пробормотал я и отпил портвейна.
Павлов посмотрел на меня с явным сомнением. Но спорить не стал.
— Как вам костюм?
— Прекрасно, — ответил я искренне. — Доеду до дома и верну.
Павлов снабдил меня рубашкой и костюмом из своего гардероба. Размеры у нас оказались почти одинаковые, спасибо его спортивному образу жизни.
— О нет, это подарок, — отмахнулся Павлов. — Рассмотрите моё предложение, Никита?
— Непременно обдумаю, — сказал я тем тоном, который Павлов непременно должен был расшифровать как «нахрен оно мне сдалось».
— И всё-таки заходите. — Магнат меня не разочаровал. — К примеру, на следующей неделе? Или на день Спасения? Должны мы ведь хоть раз встретиться в мирной обстановке, а?
Мы посмеялись, пожали друг другу руки, Павлов лично проводил меня до дверей. Я постоял, глядя на сад — тут ничего не изменилось, не было уже и следов полиции, убрались поисковые боты, прочесавшие все дорожки и клумбы. По-прежнему каркали на ветвях вороны, а с детской площадки доносились разноголосые крики. Покушение на нашу жизнь спустили на тормозах, самой пострадавшей оказалась уволенная с позором охранница-хоппер. Но я решил, что жалеть её не стану. Прежде чем палить в гостей хозяина, надо разобраться, есть ли для этого причина.
Василиса ждала меня за воротами резиденции, как я и ожидал. Она была в легкомысленном сарафане — белом, с принтом из ромашек и васильков, с подвязанными цветастой лентой волосами. Кстати, не зелёными, а каштаново-рыжеватыми, видимо — её натуральными. На ногах босоножки, в руках скромная сумочка… ну прямо девушка из последней трети двадцатого века, из добрых фильмов и хороших стихов.
Я даже улыбнулся.
— Привет, Никита, — сказала Василиса. — Можно у вас украсть пару минуток?
