Поиски утраченного завтра (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич
Ну да. От колен и выше девушка будто ссохлась, превратилась в мумию, плавающую в собственных телесных жидкостях.
— Слушай, гадёныш, — сказал я негромко. — Ты же понял, кто я? Тебе конец.
В гостиной было тихо. Никто не вопил от ужаса, никто не подкрадывался ко мне. Вообще я чувствовал, что опасность, поднявшая меня с постели, отступает.
На меня заказа не было, убийца Василисы уходил.
Но как?
Где он?
Я стоял, озираясь, постукивая кончиком рапиры по полу. Ждал.
И увидел, как полупрозрачная тень скользнула к трубе водовода, прижалась к ней — и исчезла, просочившись внутрь.
— Свет! — крикнул я, бросаясь к трубе. — По руке!
Лампы в гостиной послушно вспыхнули, высвечивая трубу, на которую я направил руку.
Я успел увидеть, как в бурлящем водном потоке мелькнуло что-то вроде облачка мути — и исчезло.
Сука-сука-сука!
В Слаживании сотни разумных и околоразумных форм жизни. Я встретился с какой-то новой и незнакомой для меня.
Голова слегка заныла от активирующихся цепочек памяти. Но это уже не играло роли, убийца ушёл. Сейчас он выльется из крана в одной из квартир, или скользнёт по обратке в магистральный водовод и унесётся прочь из города.
Что это за форма жизни?
Как он прошёл сквозь трубу?
Я осмотрел толстенный пластиковый цилиндр. В одном месте поверхность стала шершавой и чуть-чуть влажной. Видимо, здесь он и просочился — вначале из трубы, потом обратно.
Налив себе полстакана дешёвого бренди — несмотря на гордые надписи, это был очень посредственный синтез «Мартеля», — я выпил алкоголь залпом. И сел в одно из кресел, не пострадавших во время бойни.
Я был унижен, растоптан и кипел от ярости.
Пусть это и не являлось изначально моей работой, но в моём доме и под моей защитой находились девушка (с которой мы даже занялись сексом), ребёнок и собака.
И их всех убили.
Кто-то за это ответит.
Часть первая
Глава 3
3
В телах тао так много металла, что хоронят их редко и только на родной планете. Там есть какие-то кислотные почвы и разлагающие металлоорганику растения.
Чаще тао кремируют в специальных гробах из огнеупорного кирпича, на дне которых остаётся несколько слитков металла. Если тао не оставили завещания, то слитки отсылают на родную планету. Если оставили — то бывает по-разному.
— Тао-Джон распорядился кремировать его в гробу с тремя углублениями, — сказал распорядитель похорон. Он был гуманоидом, костлявым и высоким, с внешностью, на мой взгляд, идеально подходящей для такой работы. Смени он разноцветную рубаху на чёрный балахон и возьми в руки косу вместо жезла распорядителя — был бы вылитая Смерть.
— У Тао-Джона было много друзей, — согласился я. Для тао три углубления, куда стечёт после кремации металл, — это действительно много.
— Вот ваш слиток. — Распорядитель кивнул на стол, где в картонной коробке лежал округлый брусок желтовато-серого металла. — Я взял на себя смелость выбрать среднюю лунку, поскольку вы пришли первым.
В среднем углублении, как считалось, скапливались самые редкие и ценные металлы.
— Вы вправе продать металл, употребить в пищу, использовать для бытовых целей, религиозных церемоний или производства оружия, — зачитал распорядитель. — Хотите мой совет?
— Нет, — сказал я и взял коробку. Она была тяжёлая — килограммов десять-двенадцать, не меньше. — Могу я поговорить с врачом, проводившим вскрытие?
Распорядитель с некоторой обидой кивнул.
С врачом я поговорил, но ничего значимого не услышал. Тао-Джона убили в пятистах метрах от моего дома, значит, за ним проследили ещё тогда, когда он вёл ко мне семейство Павловых. Но это я и так понимал.
Так что я положил коробку с останками старого товарища в багажник автомобиля и поехал в резиденцию торговца земными деликатесами Юрия Павлова.
Машину для поездки я взял самую простую и маленькую: двухместный серенький седан с низкой крышей и даже без системы ручного управления. Коробка со сплавом тяжело елозила по дну крошечного багажника, я сидел на месте, традиционно называемом «водительским», и хмуро смотрел на проносящиеся мимо кварталы. Автострада двигалась со скоростью сорок километров в час, мой мобиль добавлял ещё тридцать разрешённых.
Ну, конечно, тут не меряют скорость в километрах, много было бы чести. Но я упрямо округлял цифры в привычные с детства земные единицы. До резиденции было почти сорок километров, значит — полчаса езды. Достаточно, чтобы подумать.
Прошло всего два дня с момента ночного визита. Поразмыслив хорошенько, я не стал сообщать в городскую полицию о своих гостях, а утилизировал тела — и Павловых, и убийц. Канализационная система, на самом деле, напичкана датчиками органики. Если смыть в неё девушку, подростка, собаку и трёх хро, даже растворив предварительно тела в кислоте, полиция приедет сама.
Так что пришлось провозиться полдня. Настроения мне это не улучшило. Так же как и уборка, потребовавшая ещё больше времени.
Поскольку Тао-Джон за это время не появился, я совсем не удивился визиту курьера из центра упокоения усопших разумных. Умом я понял, что тао не выжил, в тот самый момент, когда убийцы пришли в мой дом.
Теперь оставалось только решить, хочу ли я разбираться во всей этой истории.
С Тао-Джоном мы были друзьями, но друг иного биологического вида — это не друг-землянин. Да и виделись мы нечасто, и обещаний отомстить убийцам не давали. Так что, хоть меня и глубоко тронул завещанный слиток металла, но чем-то обязанным я себя не считал.
В моём доме немного пострадал интерьер, на уборку и зачистку тоже пришлось потратиться. С другой стороны, я пережил интересное приключение, испытал хороший секс, с удовольствием подрался. За бульдога и мальчика отомстил, вот только убийца Василисы утёк в трубу…
Но давайте откровенно — очень богатые люди редко умирают насовсем.
Так в раздумьях я и доехал до резиденции Павлова, после чего решил действовать по интуиции. Опасности никакой я не ощущал, бросил машину у ограды и пошёл к будочке охраны.
Район был замечательный, не чета моему. Тут жили не только земляне, но обитатели этих особняков имели такие состояния, что на видовые отличия забили болт. На игровой площадке в окружении особняков (некоторые — явно для людей, а некоторые даже не для гуманоидов) резвились детишки. Частью — человеческие, частью — напоминавшие людей, ну а некоторые в моём детстве одним своим видом довели бы детей до энуреза и заикания. Чего стоил только землисто-серый, с крошечными алыми глазками по всему телу, червь, роющийся в песочнице с малышами! А ведь он именно играл, и даже получив лопаткой поперёк туловища, не брызнул токсином, а обиделся и уполз в угол.
Охранник у будки был землянин, молодой и крепкий парень с блестящими грибочками внешних силовых имплантов по всей коже. Выглядел он так, будто прилежный механик вкрутил в него коробку саморезов.
Парень вежливо поздоровался, внимательно выслушал, после чего скрылся в будке и минуту докладывал начальству о моём визите. Затем меня впустили, я прошёл через замечательный ухоженный парк, очень похожий на земной, если не вглядываться в деревья. Под ногами хрустел гравий, в глубине сада пожилой мужчина сгребал в кучу опавшие листья. Над его головой кружил дрон, струями воздуха от винтов сбивая едва держащиеся листья.
На мгновение я почти ощутил себя на Земле, идущим где-нибудь по Царицынскому или Останкинскому парку. Ещё и вороны орали на ветках совершенно по-земному. Вороны очень адаптивные птицы, они прижились на самых разных планетах, и, что удивительно, — никто не против.
Многие считают их очень милыми, а некоторые — очень вкусными.
Особняк тоже выглядел земным, перенесённым откуда-нибудь из-под Лондона или с Рублёвки. Я вдруг подумал, что вспоминаю Рублёвку с изрядной ностальгией. Ах, эти милые российские нувориши, прожигатели жизни, ухватившие удачу за хвост… Дамы с подтянутыми лицами и шеями, напичканные силиконом, пузатенькие или сухонькие бизнесмены, осторожные чиновники…
