Я [ненавижу] аристо - Рик Рентон
С другой стороны — лично она-то тут при чём…
Густая алая лужа, тем временем, уже растеклась от окна почти до противоположной стены. Оставить её тут подыхать, да выбираться поскорее с этого логова! Пара минут — и никто тут уже о тебе и не вспомнит…
Но чем я тогда буду отличаться от всех этих чванливых мироедов?
Ладно. Плевал я, конечно, на это ваше «слово аристо». Но у нас на районе своих не бросают. И вытаскивают из-под косы костлявой даже без всякой магии. И даже без скорой помощи. Которая к нам всё равно никогда не успевает. А на этой козлодёрне — вон, почти всё нужное под рукой…
— Хорошо… Не скулите, барышня… — Подхватив побледневшую девчонку за плечи, я поволок её в сторону медицинского кабинета. На ходу вспоминая то, что вычитал в пыльных подшивках нашего старого дворника…
Глава 4
Кровь и пламя
Пнув туловище обгоревшего урода с дороги, я затащил Таисью внутрь медицинского кабинета. Широкая кровавая дорожка протянулась следом за нами от разбитого окна почти до койки.
Так… Сначала нужно пережать повреждённый сосуд… Выше или ниже? Алая кровь идёт от сердца, а тёмная — обратно. Значит выше — там, где кончаются узкие шортики… Но чем?
Ладно, к чёрту маскировку, тут уже не до камер.
Стянув с себя наволочку, я быстренько перекрутил её и завязал в кольцо вокруг ноги бледной девчонки, тут же окончательно перемазавшись в тёплой крови. Так, теперь чем-то затянуть… Лопатки!
Подскочив к столу, я высыпал содержимое нужного ящика на пол. Схватив для прочности сразу несколько деревяшек, я продел их в тканевое кольцо и быстренько начал закручивать получившийся турникет чуть выше рубленой раны. Пульсация алого потока явно слабела с каждым новым оборотом. Ткань под моими руками всё сильнее обжимала бедро девчонки, пока кровь не стала лишь слабо сочиться сквозь ровные края.
— Э-э-экх… — Позади раздался хриплый стон. И, оглянувшись, я увидел, как урод в полосатом свитере зашевелился. Тебя ещё не хватало!
Зафиксировав закрутку под ногой девчонки, я подлетел к приходящему в себя существу и под его слабые протесты, выкинул босые ноги наружу. Дверь захлопнулась за миг до того, как его лапы снова полетели вниз. И на этот раз я не забыл запереть шпингалет.
Теперь бинты… Где они тут были… А вот!
Схватив сразу несколько стерильных скаток, я разлохматил одну и прижал к ране как тампон. А чтобы сделать повязку, рук у меня уже не хватало. Атлетичные бёдра Таисьи разжались и пришлось срочно сжимать их обратно, чтобы скрутка не расплелась и не пришлось начинать всё сначала.
Видел бы нас сейчас этот её Тигон или папаша… Сразу башку бы мне откусили!
— Эй! Сестричка! Живая⁈ — Я попытался разглядеть состояние обморочной медсестры. Кажется, дышит. Но ещё в отрубе… Что ж ты какая нервная-то⁈ Так ты себе карьеру в медицине делать собралась?
Чайник!
Еле дотянувшись до стоящего на столе нагревательного прибора, продолжая удерживать закрутку между сжатых бёдер дворянки, я снял его с платформы и с размаха выплеснул почти всё содержимое в сторону койки:
— Подъём!
— Ой! — Судорожно вздохнув, медсестра резко вскочила. И растеряно захлопала по сторонам ресницами с потёкшей от водяного залпа тушью.
— Иди сюда и держи!
— Что… Ой… Ой, простите, князь…
— Иди сюда, говорю!!!
— Да… Конечно… — Спустив ноги в кружевных чулочках на пол, она тут же вляпалась в кровавую лужицу, которая уже успела натечь с Таисьи внутри палаты. — Ой…
— Только не смей опять вырубаться!!! — Я заревел во всю глотку, пытаясь удержать её в нашем мире хотя бы звуком. — Держи тут!!!
— Да-да… Простите… — Изящно перепрыгнув через алые разводы, девушка нагнулась передо мной и взялась за деревянные дощечки. — Вот так?
— Кто из нас медик вообще? — Мой взгляд снова невольно тянулся в вырез халатика.
— Прост…
— Да держи уже!
Дрожащая сестричка схватилась за скатку покрепче. И пока я оборачивал бинтами тампон и раненное бедро, медичка присмотрелась к лицу Таисьи:
— Ой… Это же княгиня Волкова, да?
— Бинго! Вот тут теперь жми! Сильнее! Я щас ещё бинты возьму. — На тампоне за это время успело появиться ярко-красное пятнышко.
— Да-да, как скажете, ваше сият… Высоч… Высок…
— Держи молча!
— Как ск… — Наткнувшись на мой негодующий взгляд, сестричка всё-таки перестала упражняться в титуловании. Как можно превратиться в такое раболепствующее ничтожество? Ну да ладно, у каждого своя война…
Пока я торопливо рылся в шкафу в поисках более надёжного турникета или жгута, на пол посыпались упаковки таблеток, какие-то баночки и запакованные шприцы.
Но голоса вдруг послышались уже снаружи:
— Вот это да-а-а! — Тошнотворно бодрый возглас шёл откуда-то со стороны разбитого окна. — Да тут пир горой закатить можно!
Девчонки от таких баритонов обычно прямо на ходу текут. Поэтому меня от него чуть не вырвало. Даже тот толстяк на ёлке вызывал меньшее отвращение…
— Э? — Кажется, это снова захрипел задверью обгоревший урод. — Влад, ты что ли…
— Для тебя Владислав! — Бодрый голос неожиданно раздался гораздо ближе, чем раньше. И сразу после этого брезгливого замечания за дверью что-то глухо хрустнуло.
— А кто это у нас в теремочке живёт? — Судя по теням в щели между дверью и полом, обладатель этого тошнотного голоса стоял прямо напротив входа. — А ну-ка открывайте…
Услышав последние слова, я снова вспомнил опричника из подворотни. Как и тогда, этот тошнотный баритон я сейчас слышал не снаружи, а изнутри собственной головы…
— Да, граф… — Сестричка вдруг отпустила скрутку и начала медленно подниматься. — Слушаюсь…
— Ты чё творишь! — Я метнулся к Таисье и еле успел поймать расплетающиеся дощечки.
— О-о-о… Это даже лучше, чем я думал… — Снова послышалось у меня в голове. И теперь тошнота была уже почти настоящей. — Давай же, дитя… Пригласи меня… Позволь мне войти… Войти к тебе… Тебе очень понравится, обещаю…
— Конечно, граф… — Промямлила мокрая от воды и крови сестричка, пока я не придумал ничего лучше, чем снова дотянуться до чайника. — Входите… Ой!
Остатки воды из чайника снова плеснули ей прямо в лицо, всё-таки выведя из странного транса. Ахнув, медичка испугано прикрыла ротик и уставилась мне за спину.
В открытом дверном проёме стоял молодой парень, чья внешность как нельзя лучше соответствовала этому противному голосу. Под аккуратно зачёсанными назад смоляными волосами начинался высокий бледный лоб, переходивший в идеально ровный нос. По обе стороны от которого обсидиановые глаза, утопающие под тёмными густыми бровями, сейчас не торопясь оглядывали всю палату.
И когда этот высокомерный взгляд остановился на перемазанной в крови Таисье, коралловые губы незнакомца сложились в сладкий презрительный бантик. От которого меня натурально чуть не вырвало сестричкиным бутером.
— А вот и наша чемпионка… — Упирая бледные кулаки в бёдра, парень немного раздвинул локтями длинный чёрный плащ с тёмно-красным подбоем. — Кажется, она вот-вот потеряет свой титул…
Идеально белая сорочка под плащом была заправлена в широкий красный кушак и отутюженные брюки от смокинговой пары. Через расстёгнутые верхние пуговицы рубашки угадывалась довольно крепкая мускулатура.
Опустив взгляд, по-прежнему глядя сквозь меня словно через пустое место, незнакомец уставился на свои дорогие туфли. Их носки уже успели слегка перепачкаться в крови.
И вдруг его подошвы оторвались от пола на пару вершков — сразу обе. Воспарив к потолку, нежданный гость снова оглядел всех, кроме меня, с высока. На этот раз он остановил взгляд на медсестре:
— Иди же ко мне, дитя… — Медленно подняв руку, он протянул к ней открытую ладонь, слегка поиграв изящными пальцами. — И я подарю тебе лучший танец в твоей жизни…
— Конечно, граф… — Дрожа всем телом, сестричка тут же двинулась вперёд.
Но я был быстрее…
— Ха! — Подхватив с пола один из рассыпанных шприцов, я рванулся вперёд и воткнул длинную иглу до упора — прямо в центр шёлкового кушака.
Понимание того, что он собирался сделать с этой несчастной девчонкой, бесило меня больше всего на свете. Сколько таких бедняжек повелись на сладкие речи молодых барчуков, в тщетной надежде на то, что сказка про Золушку вдруг станет реальностью…
Но, вместо того, что бы заорать, закряхтеть или хотя бы начать возмущаться, сладкоголосый подонок просто скорчил гримасу
