Однажды в далёком прошлом. Из рассказов Александра Ромашкина - Андрей Васильевич Жалнин
Городские ворота были заперты. Я забарабанил в них, и вскоре в окошко над воротами выглянуло бородатое лицо:
— Чаво колотисся? Хто таков будешь?
— От степняков ушёл. Пусти. К князю мне надо быстрее!
— Ишь, каков! Охолонь маленько. Не велено никого пускать. Вот ужо старшой придёт…
— Да ты что! Спятил, что ли совсем?! Не велено ему… Какой старшой?! Я из плена сбежал! Князю срочно нужно всё доложить! А ты не пускаешь! Бюрократ хренов!
— А ты не лайся! Много вас, чужаков, ходит. Не велено пускать! Посиди, обожди маленько.
Спорить было бесполезно, и я присел на камень у дороги. А между тем, как я понял, в городе знали о татарах. Слышались громкие голоса, грохот ссыпаемых камней, тянуло запахом горячей смолы, над стенами поднимался чёрный дым..
Но вот, наконец, ворота приоткрылись, и наружу выскользнули два воина в кольчугах, шлемах, со щитами и короткими копьями. Я встал, молча глядя на них. Они внимательно осмотрели окрестности, оглядели меня с ног до головы, и замерли рядом. Вслед за ними вышел человек, так же полностью одоспешенный, но без копья и щита. На левом боку, на перевязи, у него висела кривая сабля. Он подошёл ко мне и спросил:
— Кто будешь таков? Как кличут тебя?
— Свой я, русский. Зовут меня Александром, Сашкой.
— Я сотник из дружины князевой. Зовут меня Ильёй. Сказывай, с каким делом к князю пожаловал?
— От степняков вот ушёл. Князю хотел рассказать о том, что видел.
— Это дело доброе, похвальное. Князь тебя выслушает. Так что мешкать не будем, пойдём. Только ты сабельку-то отдай воину. Надо будет, так он вернёт её тебе в целости. Прокша, прими у гостя сабельку.
— Да, конечно, — я повернулся к дружиннику, стоявшему слева от меня, и протянул ему саблю рукоятью вперёд. — Вот, возьмите, пожалуйста.
Тот взял её, осмотрел всю, даже попробовал остроту лезвия на ногте, и, кивнув, сказал:
— Хорошая сабля, богатая. Немалого стоит. Такую и князю не зазорно носить.
Илья подошёл, оглядел оружие, и спросил у меня:
— Твоя или с бою добыл? Непохоже, что простой вой ею махал. А ножны где? Добрые должны быть ножны.
— Пожалуй, что с бою взял. То ханского телохранителя сабля. Я его уложил отдохнуть, а он мне за то вот отдарился. А про ножны-то и забыл. А мне спрашивать было недосуг — в реку нырять пора пришла, а мешкать было нельзя. Вот и получилось, что сабля у меня, а ножны у него остались. Боюсь, что придёт он спрашивать подарок обратно… вместе с моей головой.
— А ты заранее-то не бойся. Придёт — встретим. А там, как Бог даст — кому уцелеть, а кому голову потерять. Ладно, пошли, Сашка, к князю. Ждёт он тебя.
XIII
Мы пошли от ворот через небольшую площадь к высокому бревенчатому тыну княжьего двора. Прошли распахнутые ворота и остановились у резного деревянного крыльца довольно высокого, двухэтажного, терема. Здесь было всё: резные переходы, разноцветные стёкла в решётчатых окошках, причудливой формы крыша… Всё это поражало сказочной красотой, чудной работой, безбрежной фантазией мастеров! При взгляде на него я припомнил все фильмы, которые рассказывали о Древней Руси, до того он был… родной, что ли. Трудно объяснить. Словно что-то своё, истинно русское, глубинное и затаённое поднялось в душе, так, что даже дыхание перехватило! Такое я только в Москве — в Кремле, в Коломенском, в Саввиновском, Донском или Новоспасском монастырях, в Крутицах, — испытывал.
Итак, мы остановились у крыльца. Точнее, мы остановились у группы людей, что стояли у ступеней этого крыльца. Одеты они были по-разному, разного и возраста. Трое из присутствующих, вообще, были ратниками. Все они почтительно прислушивались к словам пожилого, богато одетого человека с седой окладистой бородой. Пока я, затаив дыхание, рассматривал терем, Илья обратился к кому-то из них:
— Принимай гостя, княже. Бает, что от татар сбег, да до нас подался. Дело до тебя имеет.
Все повернулись ко мне и молча ждали. Я попытался угадать, кто же из них князь? Нет, не знаю. И обратился к пожилому, предварительно поклонившись:
— Здравствуй, князь! Дело моё такое…
— Нет, нет, что ты! — Замахал руками, смеясь, этот человек. — Не я тебе нужен! Я — боярин думный. Вот князь!
Я всегда считал, что у меня хорошая выдержка. Но в этот миг она меня подвела! Когда боярин показал на стоявшего рядом ратника — молодого мужчину в простой кольчуге, шлеме, сапогах и прямым мечом на боку, — у меня глаза на лоб полезли! А где же золотое оружие, камни-самоцветы, бархат и парча? Правда, несмотря на то, что он не на много старше меня был, в его взгляде, в каждом движении, такие сила и властность сквозили, что сомневаться в том, кто здесь князь, не приходилось. При этом его гордый взгляд был открыт и добр.
— Здравствуй, странный человек, — сказал он мне.
Тут я опять слегка потерялся. Почему он меня странным считает? Что во мне не так? Нет, понятно, что одежда непохожая на их, но я же говорил, что я прохожий, что странствую по свету… Стоп! Он же и имеет в виду, что я странствую! Потому и странный! Ох, запутаешься тут совсем!
— Здравствуй, князь!
— Что за дело тебя привело ко мне?
— Сюда я издалека пришёл. Но вчера у реки эти степняки мне аркан на шею набросили и в свой стан отвели. Там всё требовали ответа, сколько у князя воинов, все ли на конях, все ли в бронях. Потом пригрозили, что нынче утром убьют меня. Но так вот вышло, что я сумел вырваться, и в реку нырнуть с обрыва. Повезло, что ни одна стрела в меня не попала. Так, одна царапнула кожу, и всё. Но не во мне дело. Их хан обещал город стереть с земли. Клялся, что никого не пощадит! Много их там пришло. Я человек триста, а то и больше, видел. Сосчитать не успел. Прости, князь, не до того было. Но скажу, что вооружены они хорошо: копья, сабли, щиты — это у них у всех есть. Луки со стрелами — у каждого. Арканы — тоже. Ну, топорики боевые, кистени, дубинки разные — у многих имеются. А вот кольчуги есть не у всех. У многих бляхи из конских копыт на рубахи кожаные или прямо на халаты
