Великий Войд - Антон Алексеевич Воробьев
Вот же хитрый лис. Я понятия не имел, можно ли человеку есть хоть что-то из флоры Чибиса. Ткнуть наугад в какое-нибудь псевдояблоко? Но он ведь наверняка съесть заставит, с него станется.
– М-м… боюсь, что нет, не пробовал, – промямлил я. – У меня были припасы со спасательной капсулы, я на них эти недели протянул.
– Жаль, жаль, – почесал короткую седую бороду археолог. – А то бы мы перешли на подножный корм, так сказать. И ведь наверняка в капсуле припасов не осталось?
– Нет, я все забрал.
– Конечно, – закинул ногу за ногу Пеничев. – А сигнальный маяк в капсуле не работает.
– Не работает, – подтвердил я. – Ведь иначе вы бы давно его услышали.
– Ну логично, логично, – возвел очи горе археолог. – Несколько недель назад бы и услышали. Кстати, э-э… Станислав, знаете, что было несколько недель назад?
– Конец мая? – решил я разрядить напряженную атмосферу беседы.
– Не только, – приподнял уголок губ Пеничев. – Несколько недель назад мы связывались с Землей. Мы, в общем-то, регулярно связываемся. Каждый день, если быть точным. Так вот, несколько недель назад нам сказали, что в связи с победой над энвами планируется восстановить снабжение отдаленных экспедиций.
– Это же хорошо, – осторожно заметил я.
– Да, – кивнул седобородый. – Планируется возобновить полеты. Как только министерство безопасности даст добро. Что, скорее всего, произойдет в конце августа. И вы знаете, э-э… Станислав, на сегодняшнем утреннем сеансе связи нам сообщили, что разрешение на полеты безопасники отложили до конца сентября, а возможно и до ноября.
Конструкция моей лжи, и без того шаткая, опасно накренилась. Чувствуя, что ещё немного – и меня завалят, я перешел в нападение:
– Александр Евгеньевич, – наклонился я над походным столиком, – вы меня в чем-то обвиняете?
– Нет, зачем же, – хмыкнул Пеничев.
– Тогда к чему этот допрос?
– Зачем вы так сразу – «допрос», – отступил археолог. – Интересно мне просто. Не каждый день из Полусумка выходят окровавленные инженеры.
– Можно мне хоть в себя прийти? – продолжил напирать я. – Помыться, поспать по-человечески?
– Да ради бога, ради бога, – покивал Пеничев. – Что это я, действительно, к вам пристал-то. Приходите в себя, мойтесь, спите. Вечером флайер в поселок вас отвезет, там сможете отдохнуть как следует.
Я молча встал с походного стула и направился в палатку. Оставалось только придумать предлог, под которым я смогу потом посетить залы Полусумка.
Через несколько дней, оправившись от «поцелуя» медузы, я устроил небольшой саботаж: влез по сети в вычислительный модуль археологов и заблокировал его работу. Как я и рассчитывал, меня позвали починить оборудование. Пеничев в этот момент был в поселке, остальным до меня дела не было. Разблокировав «гриб», я, в ожидании вечернего рейса домой, отправился шататься по местным достопримечательностям. И, среди прочего, заглянул в зал, где беседовал с эфирной рыбой. Там меня уже ждали.
Три здоровенные рыбины парили над каменным полом, уставившись черными глазами на вход в зал. Под пристальными взглядами я немного оробел, но все же прошел десяток метров и остановился перед аборигенами Чибиса. Несколько минут протекли в полном молчании. Я разглядывал рыб, пытаясь догадаться, есть ли среди них та, что перенесла меня сюда с Земли. Эфирные рыбы рассматривали меня.
«Он хорошо контролирует ловушку», – разбил молчание какой-то абориген.
Слова возникали прямо у меня в голове, поэтому я не мог понять, которая из рыб мне их транслирует. Внутреннее ощущение подсказывало, что эту рыбу я «слышу» впервые.
«Но с Ирокезом связь он до сих пор не установил, – заявил другой абориген. – Хотя прошло много времени».
«Иногда связь все же устанавливается», – возразил третий.
Пожалуй, этот третий и был моим спасителем. В его «голосе» чувствовались знакомые оттенки.
– Гм, – прокашлялся я. – Здрасти. Может объясните мне, что происходит?
«Стас, потерпи», – попросил третий.
«Предыдущий кандидат был более подходящим, – заметил второй. – Но не справился. Я не вижу смысла тратить время на этого».
«В случае успеха мы нанесем врагу огромный ущерб, – напомнил первый абориген. – И не забывай, что Ирокез в этой ловушке – заслуга Чингачгука. Думаю, стоит попробовать ещё раз».
«Потенциал есть, – заявил третий. – Конечно, обучение займет много времени, но я готов сам этим заняться».
«Дело твое», – сдался второй.
Два аборигена вильнули прозрачными хвостами, сбросили свою и без того эфемерную плотность и скрылись за дальней стеной зала, элегантно «проплыв» сквозь неё. Оставшаяся рыбина шевельнула длинными плавниками и подлетела вплотную ко мне.
«Стас, – третий абориген пробуравил меня взглядом десяти черных глаз, – наш враг знает, что появился ещё один человек, который представляет для него опасность. Тебя будут искать на Земле, поэтому пока не возвращайся туда. Здесь мы сможем тебя защитить, но там – нет».
– Да я бы и не смог вернуться, – пожал я плечами. – Полеты отменили, рейсов не будет до осени.
«Полеты… – протянул абориген. – Всё хуже, чем я думал… Чингачгук тебя ничему не научил?»
– Он… не успел, – перехватило у меня горло.
«Плохо, – констатировал абориген. – Придется начинать с нуля. А времени и без того мало».
– Слушайте, э-э… извините, не знаю вашего имени, – вставил я раздраженным тоном. – Мне бы хотелось чуть больше информации обо всем этом. А то я чувствую себя слепым котенком, который тычется в окружающие предметы и пытается хоть что-нибудь понять.
«Понимание придет, Стас. Имя можешь использовать любое. Я подробно расскажу тебе о прошлых событиях и текущей ситуации, это часть обучения. Но начать я хотел бы с того, что давно надо было сделать».
– С чего? – поинтересовался я.
Из широкой головы рыбины вылез тонкий усик с крохотным огоньком на конце. Он рос, удлинялся, вытягивался вперед, пока огонек не оказался прямо над моей головой.
«Тебе надо установить связь с Ирокезом. Это первый шаг. Ты готов?»
«К чему?» – хотел спросить я.
Но не успел. Абориген опустил свой эфирный усик мне в голову, и мое сознание затопил яркий свет.
В моем скафандре зияли прорехи, правая перчатка канула в Лету, разбитое стекло шлема давно потеряло все свои осколки. Но меня это ничуть не расстраивало. Дыхание Великого Войда проникало под защитные слои, освежая прохладой, в пальцах путалась грива дружелюбного
