Только в смерти - Дэн Абнетт

— Просто потише, Далин, хорошо? — сказал Мерин, в болезненно добродушном тоне.

— Да, сэр.

Ублюдок, ублюдок, ублюдок, относись ко мне, как с остальными, относись ко мне, как к кому-нибудь еще, а не как к какому-то… не как к фесовому призраку Каффрана…

— Это должно быть королевская боль в жопе, мистер, — прошептал Каллво. — Он делает это, я имею в виду.

Далин ухмыльнулся. Это была шутка между ними. Хет Каллво был его приятелем.

Они сразу сошлись, с того самого момента, когда Далин попал в Е. Каллво был Белладонцем, костлявым, веснушчатым, рыжим парнем, всего лишь на четыре года старше Далина. У него была ухмылка, от которой ты мог только смеяться. Каллво был здравым рассудком Далина. Хет Каллво был единственным, который, казалось, влился, влился в очень дерьмовое место, в котором обнаружил себя Далин. — Королевская боль, — во всех своих бесконечных вариациях, была их личной, постоянной шуткой. Ключом было то, чтобы убедиться, что предложение включает слова «королевский», «боль» и «мистер».

Слева от Далина в шеренге был Нескон, огнеметчик. Он достаточно слышал от взаимодействия Каллво/Далина за последние несколько недель, чтобы посчитать это забавным. Нескон вонял прометием, запах доносился от его кожи, как химический пот.

— Готов, парень? — спросил он.

Далин кивнул.

Седеющий огнеметчик, его лицо и шея преждевременно состарились от жара, который он предоставлял, потряс булькающими емкостями, а затем поджег горелку. Она закашляла, и занялась пламенем.

— Прекрасные звуки, — пробормотал Нескон, настраивая подачу топлива. — Будь рядом со мной, парень. Я пригляжу за тобой.

Далин снова кивнул. Он чувствовал себя по-странному в безопасности и задумался: молодой приятель с одной стороны, дружелюбный огне-огр с другой, оба присматривают за ним из-за того, кем он был: сыном Каффрана. Сыном Крийд и Каффрана, спасенным из пожарищ Улья Вервун, чтобы быть Призраком на месте его приемного отца.

Огнемет Нескона отрыгнул пламя. Огнеметчик мастерски подстроил, и вернул конус пламени назад в жидкую каплю.

— Рота Е! Приготовиться к продвижению!

Далин напрягся, ожидая приказа, приказа, чувствовал он, которого ждал всю свою жизнь.

— Серебряный клинок! — прокричал Мерин.

Давай, сейчас. Левую руку вниз к ножнам, вынуть его, повернуть, прикрепить его к винтовке, щелк-щелк. Десять сантиметров боевого ножа, прикрепленного на место. Отличительное оружие Танитских Призраков.

Далин Крийд чувствовал кипящий прилив гордости. Его винтовка была в его руках. Он был Призраком, и он только что примкнул серебро, серебряный клинок, впервые в ярости.

— Вперед! — крикнул Мерин.

— Идем, если идешь, — сказал Нескон.

II

Серебряный клинок относился не ко всем. Снайперам не нужно было прикреплять. Когда приказ пробежал по ротным шеренгам, Ларкин не шевельнулся. Его драгоценный лонг-лаз, чудесным образом возвращенный из болот Гереона, был уже у его подбородка и нацелен.

Ларкин был старым. За исключением Цвейла и Дордена, он, возможно, был самым старым человеком в полку, и самым лучшим стрелком. Фесова ему слава, что он был лучшим стрелком.

Ларкин был тощим, его лицо было похоже на дубленую кожу. Он побывал в каждой битве, в которых сражались Призраки, и он пережил многих очень хороших друзей.

Ларкин ждал, втягивая воздух. На этот раз его голова была чиста, что внесло изменения. Он был рабом мигреней. Он с трудом переместился. Он до сих пор не привык к ноге. Он предпочел протез, а не аугметику, но это заставляло его хромать.

Деревянная нога – спасибо, что из дерева нала – Трон пойми, за какие ниточки шеф дернул, чтобы это случилось. Ларкин верил, что Гаунт чувствует себя виноватым за ногу. Это было правильно, конечно же, Ларкин знал это, но он не мог винить шефа за то, что тот чувствует себя виноватым.

В конце концов, он отрезал Ларкину ногу своим мечом.

Пятьсот семьдесят метров, предохранитель снят. Ларкин медленно водил прицелом. Он игнорировал переднюю линию продвигающихся тел, и вместо этого водил своим прицелом по стенам и оконным щелям крепости. Он охотился за движением, охотился на опасность своим отточенным глазом, охотился на проблему, которая, как Майор Роун был уверен, поджидает их там.

Дыхание Ларкина было очень медленным. Убийственный выстрел на четырех тысячах метрах. Он проделывал такое пару раз. Это было похоже на то, как будто у него был особенный, святой ангел, присматривающий за ним, направляющий его прицел. Особенный ангел.

Он видел ее однажды.

Одного раза было достаточно.

Пятеро Призраков вышли из группы, люди из Роты С, ведомые Дерином.

— Вверх, сорок метров, потом налево. Усильте отряды в галерее и продвигайтесь вперед. — Даур сделал жест из внутреннего люка, когда отдавал приказ.

— Принято, — сказал Дерин.

— Воксируй обо всем, — сказал Даур.

Дерин кивнул. Он произнес — Да, сэр, — но выражение его лицо говорило, что он предпочел бы находиться внутри, подальше от пыльного ветра.

— Воксируй обо всем, Дерин, — сказал Харк, подходя позади них. — В этом месте не безопасно, пока шеф не скажет нам обратное.

Дерин и его люди, внезапно, состроили серьезные лица.

— Безусловно, комиссар, сэр.

— Услышишь, как пернула мышь, передаешь, Дерин, — сказал Харк. — Осматривайтесь и проверяйте знаки, и не надо докладывать мне, что все чисто, пока не сможешь персонально гарантировать это на незапятнанной репутации своей младшей сестры.

Были времена, когда Дерин чувствовал себя достаточно смелым, чтобы напомнить комиссару, что любая младшая сестра, которая могла бы у него быть, уже давно была бы