Кирилл Якимец - Войны и миры: Отряд "Омега" (с испр. орфографией)
Ничто не могло лишить Землю ее блеска, ее монументальности. С отъездом двух великих столиц на Земле, конечно, поубавилось суеты. Поубавилось вездесущих агентов, с улиц почти исчезли люди в мундирах, а с телеэкранов — официальные лица. Земля зажила мирной жизнью, особенно после Новгородского Пакта о запрещении военных действий в Солнечной Системе. Новгородские старики иногда прерывали свою болтовню о тысячелетней независимости Новгорода и рассказывали внукам о том, как сам Император встречался с самим Султаном здесь, на новгородской земле, прямо в Приемных Палатах самого Князя Вадима Пятого.
Действительно, помимо Новгородского Княжества на Земле существует еще около полутора десятков неприсоединившихся государств: Литовское Княжество, республики Скандинавии, монархии Южной Африки — Тсонга, Мономотапа, Зулу, кто-то еще, возможно, до сих пор не нанесенный на карту; наконец — Аравия, поделенная на эмираты, Международный Заповедник Первоначального Ислама.
Однако, именно Новгородское Княжество было выбрано для великих переговоров — как предыдущих, так и нынешних. Но если предыдущие переговоры проходили с потрясающей помпой, то о нынешних переговорах не знал почти никто: ни Император, ни Султан, ни веселые новгородцы.
Старцы рассекали кривляющуюся, танцующую, орущую толпу. Негр исчез. Может, его и не было? Может, это были разные негры?
Площадь открылась неожиданно — море голов, морд, масок, рук, факелов, и над всем этим возвышаются Приемные Палаты, похожие на подгоревший торт. Слева от Палат кособоко торчит гигантское деревянное сооружение — Княжья Горка. Столб на Лобном Месте уже украшен чучелом. Вот на вершине Горки появился Князь Волх Третий, голый, заляпанный ритуальной фосфорецирующей грязью. Князь приплясывал, воздев белые руки к небу. Толпа ревела, двигаясь в такт княжеской пляске. Самые иступленные, перебрав медовухи, скидывали с себя одежду и лезли по деревянным перекладинам горки, желая дотронуться до Князя — но стрельцы стаскивали их за ноги, били по головам дубинками. Внезапно толпа затихла. Князь стоял неподвижно, держа над головой дистанционный пульт. Все ждали. И вот Князь неторопливо нажал ту самую кнопку.
Над Лобным Местом вспыхнул высокий факел — чучело жертвы быстро превращалось в пепел, который туристы и паломники утром будут собирать и хоронить в специальные сафьяновые мешочки. Толпа взвыла — но осталась на месте, ждала, пока Князь снова нажмет на кнопку. И Князь нажал.
Огромное пылающее колесо возникло рядом с Князем, заслонив собой его фигурку, и, набирая скорость, покатилось вниз, к людям. Весна началась. Солнце спустилось к своим почитателям — и жертвам.
— Многих подавят сегодня, — безучастно отметил первый старец. Старцы стояли у самого выхода на площадь, возле застекленных дверей под вывеской «Аптека Бар-Кохбы». Двери аптеки были закрыты, треух дернул за цепочку. Где-то в глубине, за зелеными занавесками, мелькнула тусклая лампочка. Занавеска отодвинулась, появилось сосредоточенное лицо, обрамленное бородой, такой же, как у старцев. В шуме толпы не было слышно, как щелкнул замок. Дверь открылась, пропуская старцев в просторное помещение, заполненное обычными для аптеки сладковато-едкими ароматами.
Негр в скоморошьем костюме, не замеченный старцами, подождал, пока те скроются за дверью, а потом стал яростно продираться через толпу. Около самого Лобного Места переминался с ноги на ногу, нервно поигрывая легкой винтовкой, стрелецкий сотник. Увидев негра, он успокоился — и подобрался, встал прямо. Лишь только негр подошел, сотник вытянулся, глянул в черное блестящее лицо снизу вверх:
— Ну?..
— Баранки гну. Встань вольно, не пугай народ, — ответил негр, — пошли, доложимся.
И они двинулись по оцепленному проходу вглубь Приемных Палат, подальше от праздничной полоумной толпы.
Глава 2
Заперев дверь за старцами, хозяин обогнал их и пошел впереди, по лабиринту, образованному прилавками, шкафами, полками и круглыми стойками, полными разноцветных пузатых флакончиков.
Остановившись перед тяжелыми бархатными гардинами, хозяин потянул за шнурок, свисавший с потолка. Гардины разошлись в стороны, обнажив стальную стену. Посреди стены, на уровне груди, был врезан маленький глазок. Хозяин приложил к глазку большой палец, подождал пару секунд, затем чуть надавил. Стена с тихим шуршанием пошла вверх, пугающая темнота за ней через мгновение рассеялась от желтого света причудливых бра в форме русалок, торчащих из стен. Обои были из того же пурпурного бархата, что и гардины.
— Прошу вас, — хозяин повел гостей вниз по винтовой лестнице, облицованной розовым мрамором. Через несколько витков лестница вывела в короткий коридор, кончавшийся тупиком: путь преграждало изображение босого Перуна, спускающегося с неба верхом на золотом коне. Возле тупика хозяин попросил старцев сложить на пол оружие.
— Извините, это относится и к вам, Ибрагим-ага, — хозяин слегка поклонился худощавому старцу с бородой, торчавшей из-под маски редкими прямыми клочьями, — и умоляю, не сочтите мою просьбу за попытку оскорбить вас и тех, кого вы представляете. Уверен, они вас простят за сегодняшнее нарушение ваших традиций.
Старец Ибрагим раздумывал секунд десять, после чего, не сказав ни слова, отстегнул от пояса кинжал измаилитского хашишея и вытянул из широкого рукава шнурок-удавку. Свое оружие он аккуратно сложил у стены, в стороне от двух бластеров и одного арбалета, с которыми легко расстались остальные старцы.
Хозяин встал перед Перуном: нарисованный бог сидел на своем коне, слегка откинувшись назад и прищурив правый глаз. Левый его глаз был широко раскрыт. Хозяин приложил большой палец к этому глазу, и стена с изображением разошлась, словно диафрагма. Гости вслед за хозяином проследовали в небольшой круглый зал с пятиконечной звездой, выложенной на полу. В углах звезды стояли кресла.
— Садитесь, почтеннейшие.
Старцы заняли свои места. Хозяин тоже сел на одно из кресел. Откинул капюшон халата. Старцы сняли маски, откинули капюшоны. Теперь их было пятеро — как и полагается.
Хозяин дернул рычажок в подлокотнике своего кресла. Дверь-диафрагма затянулась, зато начала раскрываться такая же диафрагма в полу, в центре пятиконечной звезды. На поверхность плавно поднялся столик с большим кальяном. Покатые бока кальяна были покрыты надписями на древних мертвых языках — латинском, галльском и болгарском. Все эти надписи гласили одно и то же: «Помни о смерти!» — Руперт-ага, начните вы. — Хозяин протянул горбуну мундштук кальяна. Горбун глубоко затянулся сладким дымом, пропущенным через смесь розовой воды и вина. Кашлянул пару раз и протянул мундштук тучному старцу с бородой, похожей на кирпич.
— Стратиг Комнин, вторым будете вы.
Стратиг затянулся лишь чуть-чуть, просто для того, чтобы поддержать ритуал. И передал мундштук измаилиту.
— Ибрагим-ага, ваш черед.
Измаилит помусолил мундштук в руке, не прикасаясь к нему губами.
— Я с вами, почтеннейшие. Но измаилиты не курят.
Остальные кивнули. Ибрагим передал мундштук следующему старцу, зеленоголовому треуху.
— Цергхи-боц, ваше слово будет предпоследним.
Треух долго смаковал дым, изучая надписи и узоры на кальяне. Поглядел в потолок, также покрытый симметричным узором. Встал и передал мундштук хозяину.
— Господин Кротов, ваше слово будет последним.
Кротов сделал несколько коротких затяжек, подержал дым в себе. Не спеша выпустил. Дернул тот же рычажок в своем подлокотнике. Кальян опустился под пол, диафрагма над ним сомкнулась. Дым исчез в вентиляционных щелях. Ритуал встречи был завершен.
Этот ритуал возник сразу после того, как Султанат Барбароссы и Османская Империя германцев подписали Теночтитланское соглашение об образовании Османской Конфедерации. Именно тогда многие вдруг поняли, что мир делится на пять частей. Византийская Империя состояла из двух префектур — Префектуры Африка, включавшей плодородные земли Провинции Сахара и джунгли Провинции Конго, и Префектуры Гиперборея, включавшей Малую Азию, Грецию, Русь и обширные территории к северу и северо-востоку. Османская Конфедерация складывалась из бывшей Османской Империи и бывшего Султаната Барбароссы. Две великие исламские державы никогда не стремились к конфликту и росли строго в разные стороны — но им, все же, пришлось столкнуться на новом континенте в ожесточенной Ацтекской Войне. Война закончилась не только Теночтитламским соглашением: новый континент подарил цивилизованному человечеству новый ритуал — ритуал «трубки мира». Правда, ритуал этот был воспринят с тремя оговорками.
Во-первых, трубку заменили более привычным кальяном.
Во-вторых, ритуал исполнялся далеко не всеми и далеко не всегда. Лишь в дни великой опасности, угрожавшей цивилизации, собирались у кальяна пять шейхов (так их называли жители Конфедерации) или пять философов (так их называли жители Империи) — пять старцев, в чьих руках была реальная власть. Тайная власть. Настолько тайная, что среди жителей обитаемых миров мало кто верил в реальность пяти старцев. О них слагались легенды и сказки, в их честь даже поставили два храма — на Мадагаскаре и в Южной Африке. С точки зрения научно-популярной литературы «пять старцев» символизируют пять частей цивилизации: две половинки Империи, две половинки Конфедерации и неприсоединившиеся страны. До начала космической эры так и было, но после того, как цивилизация наполнилась множеством новых миров, населенных не только людьми, число пять превратилось в дань традиции.
