Евгений Горский - Некто Рвинский
Алексей Гирович радостно вскочил.
– Как я рад видеть вас живым и невредимым.
– Благодаря нашему герою, – кивнул капитан в мою сторону, – мы вырвались из окружения.
– Так что же мы стоим? – доктор взглянул на Орлова. – Михаил Вольтович, может, откушаете пельменей?
– Кстати, – капитан вышел вперёд. – Игнатий Клинович Муромцев, волею судьбы попавший в эти края, и наш боевой соратник, врач Алексей Гирович Соловьёв.
Мужчины вежливо обменялись рукопожатием.
– Присаживайтесь, господа, – Алексей Гирович ловко притушил папиросу. – Силантий! – крикнул он громко, – ещё три порции!
Не успели мы сесть, как появился мужчина, с расчёсанными на прямой пробор волосами и накинутым поверх одежды передником.
– Приятного аппетита! – поставил он на стол тарелки с пельменями.
– Когда бандиты ушли, – сказал Алексей Гирович, – я вылез из погреба и решил перебраться сюда. Теперь работаю фельдшером в посёлке.
Где-то вдалеке прозвучали выстрелы, и Алексей Гирович стал внимательно прислушиваться.
– Похоже, нам не дадут спокойно поесть, – уверенно сказал Соловьёв. – Вокруг бродят банды грабителей и периодически пробуют жителей на прочность, поэтому все люди в посёлке вооружены.
Появился человек, принёсший нам пельмени. В руках у него был дисковый пулемёт с прикладом.
– Силантий! – обратился к нему Соловьёв. – Нужно ещё оружие.
Человек понимающе кивнул и, поставив пулемёт на стол, скрылся в подсобном помещении. Тяжёлый ствол потянуло вниз, когда я попробовал взять эту игрушку. Принесли винтовки.
– Алексей Гирович, а вы, почему не вооружаетесь? – спросил Орлов.
– Моё дело лечить людей, – улыбнулся Соловьёв. – Здесь хороший подпол, где можно переждать опасность.
Я осторожно приоткрыл входную дверь, рассматривая окружающую местность.
– Держим оборону здесь, – сказал Орлов. – На улице нас, как куропаток перестреляют.
Поставив толстый ствол на раму окна, я внимательно прислушался, скользя взглядом по заросшей деревьями сопке. Вокруг было подозрительно тихо. Внезапно, из-за поворота показался человек и, крикнув что-то, бросился бежать по дороге к трактиру.
– Это Фёдор, он живёт в посёлке, – громко сказал Алексей Гирович, выглядывая в окно.
Раздался хлёсткий выстрел, и бежавший человек, нелепо взмахнув руками, рухнул на землю. Судорожно дёрнувшись несколько раз, он быстро затих.
Я услышал глухой стук копыт. Несколько всадников с гиканьем и свистом понеслись к трактиру, стреляя на ходу из винтовок.
Сердце учащённо забилось в груди, мне стало жарко. Стрелять в людей дело непростое даже, если они угрожают твоей жизни.
От волнения я не смог навести точно прицел. Наконец, вздохнув, я задержал дыхание и плавно нажал на курок.
Пулемёт, выбросив сноп огня, гулко загрохотал. У передней лошади подогнулись колени и, перекатившись через голову, она забилась в смертельных судорогах. Всадник покатился по земле, пока не замер неподвижно, а остальные конные стремительно пронеслись перед окном и исчезли из поля зрения.
Громко ударил выстрел за спиной. Я оглянулся и увидел, как капитан снова нажал на курок. Из-за угла выбежала лошадь, волоча по земле человека. Нога его запуталась в стремени, и словно тряпичная кукла он бился головой о мелкие камни, оставляя за собой кровавый след.
Снова сильный хлопок. Пуля, пролетев над головой, вонзилась внутри в деревянную стенку. Осторожно присев на корточки, я повёл стволом, выискивая цель. Несмотря на относительное безветрие, слегка шевельнулись кусты на склоне, и, прицелившись, я выпустил короткую очередь.
Приклад, неожиданно, сильно ударил в плечо, так, что потеряв равновесие, я был вынужден опрокинуться на спину.
– Поручик, нашли время для отдыха, – сердито сказал Орлов.
Повернувшись на бок, я встал на колени и снова выглянул в окно. За деревьями мелькнула тёмная фигура, и, практически не целясь, я ударил очередью. Человек упал и больше не шевелился.
В наступившей тишине было слышно, только испуганное щебетание птиц, летающих над деревьями. Повернувшись, я увидел вылезающего из подпола Соловьёва, который держал в руках бутылку мутного самогона.
– Алексей Гирович, я смотрю, вы перешли на местную продукцию, – усмехнулся Орлов.
– А что вы хотели, – отряхиваясь от пыли, сказал доктор.
Подойдя к столу, он налил себе полный стакан и, сморщившись, залпом выпил его.
– Эх, вот это анестезия! – выдохнул он, покачнувшись. – Вам сейчас лучше на юг двигаться, возьмите лошадей и оружие.
Совместными усилиями нам удалось поймать коней убитых бандитов.
– Михаил Вольтович, к сожалению, не помню, как ездят верхом, – признался я, когда сборы были уже закончены
– Не переживайте, поручик, я возьму вашего коня на буксир. Вам, главное, не свалиться на землю. Может, вас привязать к седлу?
Подул лёгкий ветерок, шелестя по макушкам деревьев. Солнце периодически скрывалось за тучами, укрывающими нас своей тенью. Картина вокруг была вполне мирная, и, только трупы бандитов напоминали о необходимости быть начеку.
– Поручик, у вас руки свободными будут, возьмите пулемёт, – сказал Орлов.
Мой конь был надёжно привязан длинным ремнём к седлу лошади Орлова, так что я мог спокойно смотреть по сторонам.
– В добрый путь, господа! – Алексей Гирович помахал нам рукой, когда наш небольшой караван из трёх человек медленно тронулся вперёд.
Капитан обернулся на прощание, когда мы оказались у поворота, но доктор уже скрылся в помещении.
Лошади неторопливо шли спокойным шагом. Я покачивался в седле, рассматривая лесистые склоны вдоль дороги, и настроение у меня было очень даже неплохое.
– О чём задумались, Андрей Георгиевич? – спросил Орлов, спину которого я постоянно видел перед собой.
– Ни о чём, – честно признался я. – Мне и так неплохо. Сколько ни думай, толку всё равно нет.
– А что вы имеете в виду? – подал голос Игнатий Клинович, подозрительно молчаливый в последнее время.
– Ситуация, в которой мы оказались. Думаешь об одном, а идёт всё по-другому. Вот и получается, что надо просто воспринимать так, как оно есть.
– Так что вы предлагаете?
– Ничего, – искренне сказал я. – Потому, как в потенциале и так уже всё есть.
– Лихо завернули, Андрей Георгиевич, – обернулся Орлов. – Верным путём идёте.
Как всегда, было непонятно – то ли капитан говорит серьёзно, то ли он смеётся. Так мы и ехали, иногда, обмениваясь короткими репликами, как, вдруг, Орлов поднял вверх руку, подавая нам знак, и я увидел вдали дома, похожие на крестьянские избы.
– Поручик, сходите в разведку, посмотрите, что там, только зря не рискуйте.
Я неуклюже слез с лошади, потянув за собой пулемёт.
– Андрей Георгиевич, – засмеялся капитан, – вы деревню штурмовать собрались? Вполне хватит винтовки.
Стараясь, чтобы под ногами не треснул ни один сучок, я крадучись продвигался вдоль дороги, оставаясь в тени деревьев. Сжимая в руках винтовку, напряжённо всматривался, не мелькнёт ли чья-то тень, скрываясь за кустами. Малейший шорох вызывал желание припасть к земле, и, только дорожная пыль, осевшая на траве, сдерживала меня от этого.
Выглядывая из-за толстого ствола сосны на окраине деревни, я не обнаружил никакого движения. Огороды заросли бурьяном, во многих окнах не было стёкол, нигде не курился дымок над печными трубами.
Внимательно смотря по сторонам, я вышел к ближайшему дому и замер от неожиданности. На скамеечке у входа, вытянув ноги, сидел старый дед в длинной рубахе навыпуск и широких штанах, заправленных в стоптанные сапоги. На вид ему было далеко за восемьдесят. Ветерок шевелил седые волосы на его голове, и, щурясь на солнце, он безмятежно улыбался, подставляя морщинистое лицо его ласковым лучам.
Оглянувшись, я решил подойти поближе. Старик не обращал на меня никакого внимания.
– Здравствуй, отец! – громко сказал я, опустив приклад винтовки на землю.
Дед удивлённо повернул голову.
– Ты хто? – шепеляво произнёс он беззубым ртом, смотря на меня выцветшими от старости глазами.
Этот простой вопрос озадачил меня. А действительно, кто я? Впервые за много лет я не знал, что сказать.
– Не знаю, – неожиданно вырвалось у меня.
Старик опёрся на суковатую палку, с любопытством разглядывая меня.
– Контузия? – участливо спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
Старик нахмурил брови, и с трудом встав, медленно побрёл, шаркая сапогами по земле.
Повернувшись, я пошёл по единственной улице. Деревня казалась вымершей, и мне хватило пяти минут, чтобы дойти до конца. Я уже подумывал о возвращении, когда за спиной мелькнула чья-то тень, и рядом с головой вонзился в дерево острый нож. Меня словно окатило холодной волной. Я резко обернулся и присел на корточки, крепко сжимая вспотевшими ладонями винтовку, но вместо злобной физиономии врага, увидел ехидно улыбающееся лицо мальчика лет четырнадцати.
