Олег Бубела - Книга четвертая

— А они обладают умениями Рассветной школы? — ехидно заметил я. — Да, кстати, а где мастер Лин? Что-то я его не видел. Он хоть не сильно пострадал?

Фариам опустил взгляд, но подтвердил:

— Нет, даже царапины не получил ни одной… Он еще вчера собрал всех своих учеников… Тех, кто остался в живых, и отправился прямиком в столицу.

— Мда… — протянул я.

Нет, я понимаю, что потери в войне неизбежны, но вот Лина было очень жалко. Лишиться в одночасье стольких своих воспитанников… Но, нужно признать, помощь он нам оказал просто неоценимую. Если бы не его ученики, вряд ли наше войско смогло бы удержать строй.

В этот момент мой желудок жалобно квакнул, напоминая о себе.

— Слушай, у тебя пожрать ничего нет? — поинтересовался я у Фариама.

— Нет, — с улыбкой садиста ответил король. — Меньше спать нужно было! Пришел бы утром, позавтракал бы вместе со всеми.

— Ох и злые вы все! — вздохнул я и пошел к своим ребятам, оставив Фариама разбираться с хозяйственниками и подошедшими командирами.

Когда я подошел к своим парням, уже полностью собравшимся и готовым отправиться в обратный путь, я наткнулся на их взгляды, в которых прочел ожидание и плохо скрываемое веселье. Недоумевая, к чему бы это, я жалобно спросил:

— Парни, у вас пожрать что-нибудь есть?

Мой вопрос был встречен диким смехом. Парни ржали, как кони, хватаясь за животы, а Крот хлопнул Даркина по плечу и произнес свое традиционное "Я же говорил!". Как мне объяснили отсмеявшиеся ребята, они поспорили по поводу того, какими будут мои первые слова, обращенные к ним. Даркин, оказавшийся в меньшинстве, заявлял, что первым делом я спрошу, все ли готовы, а вот Крот оказался намного догадливее. Когда Трит опять не дал голодающему мне преждевременно скопытиться и выделил еду из своих запасов, остальные начали делиться впечатлениями о похоронах. Нет, не о том, кто сколько трупов закопал, а про то, что кочевники оказались довольно богатыми личностями, поэтому состояние ребят в среднем увеличилось на тридцать золотых, не считая украшений. По-моему, именно из-за этого работали все, не покладая рук, так как по закону военного времени на трофеи простых солдат никто и не думал покушаться.

Когда я закончил жевать, утихомирив вопли желудка, я попросил всех собраться вместе и послушать. Парни моментально поутихли и насторожились, поняв, что я не шучу.

— В общем так, по прибытию в столицу я сниму с себя полномочия вашего командира, — прямо сказал я.

Переждав бурю вопросов и волну удивления, хлынувшую от парней, я поднял вверх руки, призывая к тишине, и продолжил.

— Парни, скажу вам честно, я просто не могу больше быть вашим командиром, потому что клятва нас больше не связывает.

— Но как же так? — перебил меня Крот. — Ты же говорил, что она будет между нами до самой смерти?

— Крот, я ведь умер, не забывай, — ответил я. — И пожалуйста, дай мне закончить. В тот момент, когда я умирал, наше плетение клятвы практически полностью разрушилось, так что вы теперь абсолютно свободные люди и можете делать все, что захотите. Помните, вы клялись не предавать свой отряд? Так вот, уход из него по собственному желанию не может быть расценен, как предательство. Поэтому сейчас вам опять предстоит сделать выбор, причем каждому самостоятельно, ведь от того, что вы решите, зависит ваша дальнейшая судьба. У вас сейчас есть два пути. Первый — оставить службу, вернуться к семьям, родным, близким, выбрать себе занятие по душе и дальше жить тихо и спокойно на все те сбережения, которые вы накопили за время службы. Тому, кто выберет этот вариант, я обещаю, что поговорю с Фариамом о возможности отмены штрафа за досрочный уход со службы, или сам выплачу его. Ну и вариант второй — остаться на службе у короля и дальше применять все те навыки, которые я вам дал. В этом случае вы станете профессиональными воинами-наемниками, главной опорой и надеждой короля, членами элитного подразделения, о котором в Мардинане скоро узнают все. Вам предоставят жилье в столице, и ежемесячное жалование в размере полусотни золотых, но на спокойную жизнь можете не рассчитывать. Это у обычных солдат работа начинается только в случае войны, а вам придется каждый день защищать короля от различных заговорщиков, разбираться с имперскими шпионами, уничтожать разбойников… Да и вообще, работы явно будет много, тем более сейчас, когда в Империи узнают о провале.

Я замолчал, раздумывая, что бы еще сказать, а потом махнул рукой:

— В общем, вам придется решать это самим, и я не буду вам ничего советовать, так как считаю, что не имею права вмешиваться в вашу судьбу.

Наступило молчание. Ребята переваривали услышанное, а я подумал, что в любом случае поступаю правильно. Да, я мог бы с легкостью уговорить их всех остаться на службе, так было бы лучше для королевства. Но я не имел права решать за своих друзей, поэтому сейчас лишь смотрел на них и видел растерянные и задумчивые лица.

— Алекс, а ты что собираешься делать? — нарушил молчание Крот.

— Сперва отправлюсь с вами в столицу, а потом рвану в горы к гномам, чтобы попробовать там пожить спокойной и нормальной жизнью. Не знаю, насколько это у меня получится, но я обещал своей сестре, а обещания привык выполнять.

— То есть мы уже никогда больше не увидимся? — наивно спросил Волчонок.

— Марик, — ответил я. — За то время, пока мы вместе, я уже привык вас считать своей семьей и поверь, мне очень грустно от того, что вскоре нам придется расстаться. Но у каждого из нас свой путь. Мой лежит в горы, ваш — предлагает вам две дороги. И кто знает, может быть в скором времени наши пути снова пересекутся?

Потрепав кудри Волчонка, я сказал всем:

— Решайте, а я пока пойду переоденусь.

Уточнив у Крота, где мои сумки с вещами, я подхватил их и отошел в сторону, чтобы не мешать ребятам. Демоны, не думал, что это будет так тяжело. Вроде бы ничего особенного, но я привязался к своим парням, да и к наемникам, которых и знал-то совсем недолго, и вот теперь грядущее расставание навевало на меня грусть. И хотя я понимал, что без этого никак не обойтись, это не мешало мне испытывать сожаление по этому поводу. Все-таки испытания, сражения, жизнь на острие ножа сближают людей, и сейчас я это понял весьма отчетливо. Да, я приобрел хороших друзей, но мне нужно было двигаться дальше, идти вперед, а по пути расставания неизбежны. Поэтому я и позволил сожалению на краткое время завладеть моей душой, а потом отбросил его в сторону и принялся строить планы на ближайший день.

Но, переодеваясь в одежду, купленную еще в Марде, я понял, что в ближайшее время мы будем маршировать в столицу, поэтому ничего планировать вроде бы и не нужно. Даже странно как-то было ощущать отсутствие необходимости куда-то спешить, о чем-то переживать. Но ничего, я справлюсь! Спрятав парадный мундир в сумку, я проверил свои вещи. Большую их часть составляли деньги и драгоценности, были еще и два эльфийских клинка и книга, которую я планировал подарить Алоне. Машинально отметив, что теперь безденежье мне вообще не грозит, я сел на землю и просто размышлял на разные отвлеченные темы, задумчиво глядя в степь.

Внезапно меня отвлек от мыслей шум, который зародился где-то в начале лагеря и по мере приближения все нарастал и набирал обороты. Заинтересовавшись, я поднялся и пошел посмотреть, в чем дело. Любопытством страдал не я один, поэтому все солдаты, которые закончили заниматься сборами, отправились на источник этого шума. Когда я подошел поближе, то увидел, что все воины растянулись цепочкой, образовав своеобразный коридор, по которому шла компактная группа людей, провожаемая смехом, свистом и улюлюканьем. Мне не нужно было гадать, что происходит, все стало понятно — альтары привели в лагерь пленного Викерна. Сперва я хотел было развернуться и уйти, но мне вдруг стало интересно понаблюдать за реакцией сына императора, поэтому я осторожно пролез в первые ряды, там где народу было поменьше, и принялся рассматривать приближающуюся группу.

Альтаров было шестеро. Все маги, однако, помимо амулетов вооруженные мечами и кинжалами. Они окружили плотным кольцом невысокую фигуру Викерна, словно защищая его от толпы. Сын императора не был связан, он шел спокойно, сохраняя невозмутимое выражение лица, и только по его глазам можно было догадаться, чего это ему стоило. Я почувствовал легкое сочувствие и уважение к этому человеку, ведь я прекрасно знал, каково это — идти под градом насмешек и оскорблений. Каким бы он ни был гадом, но всегда оставался сильным противником, у которого можно было кое-чему научиться. Поэтому я не чувствовал к нему ни ненависти, ни презрения, которое доносилось от стоящих рядом солдат, а просто смотрел на его лицо и думал, что вряд ли когда-нибудь сын императора сможет забыть тот позор, который переживает сейчас. И если он однажды вернется в Империю, то для Нового Союза это будет лишь означать начало новых неприятностей.