Василий Горъ - Инкуб
— Слушаю вас, госпожа Рут! — галантно приподнявшись над креслом и изобразив полупоклон, радушно заулыбался Миклош. — Что именно привело вас ко мне в столь ранний час? А, ну да… Я же забыл! В это время у вас половина двенадцатого ночи… Правильнее было бы сказать «в столь поздний»…
— Если мне не изменяет память, в наш прошлый разговор вы обещали мне, что мой сын вылечится от зависимости к «Симфонии» в течение недели. И дали мне слово. Так вот. Прошло уже двадцать два дня, а он не то что не вылечился — вообще перестал от неё отключаться!
— Вы знаете, Лоис, я вчера просматривал файлы, полученные из клиники святой Стефании. У вашего сына Джереми обнаружена редкая патология головного мозга, в результате которой воздействие препаратов, способных остановить эту страшную болезнь, блокируется. Я оплатил исследования, необходимые, чтобы понять природу этой патологии, но за прошедшие сутки положительных сдвигов в нужном нам с вами направлении получено не было. К моему искреннему сожалению, нам остаётся только ждать. Я вам отправлю копии платёжных документов, чтобы вы смогли убедиться, что мы держим своё слово.
— Да мне плевать на то, что вы там держите! — не выдержала Рут. — Вы сказали, что, как только я перешлю файл вам на комм, мой сын пройдёт курс лечения и БУДЕТ ЗДОРОВ! Я сделала всё, как вы просили. А Джереми угасает на глазах! Я уже четыре дня кормлю его внутривенно!!! Вы понимаете меня? Мой сын УМИРАЕТ!!!
— У нас с вами ещё почти двадцать дней, Лоис! — попытался успокоить её Шимански, но не тут-то было.
— Какие двадцать дней? С момента первой активации этой чёртовой «Симфонии» средний человек живёт чуть больше месяца! От двадцати восьми и до сорока пяти дней! Прошло уже двадцать два!!!
— Вы только не волнуйтесь… — Расстроенно глядя на беснующуюся мать, Миклош повернулся к терминалу. — Мы сделаем всё, что надо… Давайте я завтра пришлю к вам бригаду из клиники, и его поместят в стазис. Как мне кажется, в таком случает воздействие на его мозг прекратится, и к моменту, когда причина его невосприимчивости к лекарствам будет найдена, он останется на той же, что и сейчас, стадии заболевания… Ну что скажете?
— Это ты во всём виноват! — зарычала взбешённая женщина. — Если бы не этот чёртов список, мы бы сейчас жили тихо и спокойно. Мне плевать, что ты будешь делать, но если завтра мой Джерри не отключится от «Симфонии», я свяжусь с СБ. И пусть они разбираются, что заставило тебя вынуждать меня идти на должностное преступление. Тебе ясно?
— Может, вы перестанете горячиться? — слегка вздрогнув при слове «СБ», затараторил Шимански. — Я действительно делаю всё, что могу…
— Теперь это твоя проблема. Я больше так не могу и, видит Бог, сделаю, что сказала… — Повернувшись к дверям, женщина пнула ногой не успевшую сдвинуться в сторону створку и, мстительно ухмыльнувшись в глазок расположенной за дверью камеры, быстрым шагом пошла к лифту…
— Постойте, Лоиса!!! — Реагировать на раздавшийся за её спиной вопль женщина посчитала ниже своего достоинства и, еле дождавшись, пока лифт гостеприимно распахнёт перед ней свои двери, шагнула в его кабину…
За время её отсутствия Джереми не сдвинулся ни на сантиметр. Перекатив сына на другую половину кровати, Лоиса собрала мокрое бельё, обтёрла и переодела жутко похудевшего, ставшего похожим на обтянутый кожей скелет парня в чистое бельё и, удостоверившись, что он всё ещё не собирается отключаться, тяжело вздохнув, отправилась в ванную.
— Ты сегодня чертовски хороша, Лу! — дождавшись, пока закроется дверь, подал голос косметический комплекс. — Даже не знаю, что такого придумать, что сможет ещё хоть немного подчеркнуть твою красоту, девочка… Может, попробуем новый крем для загара? Я только что получил сигнальный вариант корпорации…
Не дослушав предложения, мигом взбесившаяся женщина с силой врезала кулаком по динамику акустической системы дома, но безрезультатно — из него продолжали доноситься льстивые вопли КК.
— Ах, так! — зарычала она и, распахнув шкафчик с духами, повисла на его створке. Та оторвалась, и, вцепившись в импровизированное оружие, женщина принялась крушить всё окружающее.
— Получи, получи, получи!!! — орала она, с наслаждением втаптывая в пол осколки разлетающихся баночек и вбивая покорёженную створку в экран комплекса, на котором бежала строка с надписью «…Критические повреждения манипулятора! Вызываю специалиста!.. Критические повреждения монитора! Вызываю специалиста…».
Минут через двадцать приступ дикого бешенства сменился апатией, и, соскользнув по стене, она обессиленно опустилась на пол, прямо на стеклянный ковёр, дико благоухающий смесью самых модных ароматов сезона. Плача от жалости к самой себе, она затравленно смотрела в стену, но которой сползали вязкие комки какого-то крема, и бормотала:
— Я отомщу… Видит Бог, я страшно отомщу за тебя, сынок…
Реагировать на переливы дверного звонка, раздавшиеся из коридора, она не стала, и минут через пять «Домовой», убедившись, что находящаяся в квартире хозяйка не собирается впускать гостя, сообщил:
— Через двадцать секунд посетителю будет сообщено, что вы не сможете его принять. Время пошло. Жду отмены действия. Пятнадцать… жду отмены действия… десять… пять…
— Ты упрёшься когда-нибудь, скотина? — пробормотала Лоиса, сообразив, что неведомый гость продолжает трезвонить, и тут сигнал прервался — «Домовой» отключил звук акустической системы дома…
А через несколько секунд в коридоре послышался звук шагов…
— Джерри!!! — заревев от счастья, Рут вскочила на ноги и, не обращая внимания на свой внешний вид, вылетела из ванной…
Глава 8
Рейг
«Тайфун» завис над горным склоном в том месте, которое показала мне Эль. Глядя на царящее за окном белое безмолвие, я подключился к датчику внешней температуры и невольно поёжился — там, на поверхности снежного склона, было сорок шесть градусов ниже нуля. И ветер двенадцать метров в секунду, дующий по склону из долины к вершине горы со странным названием Брайлонка. По просьбе девушки убрав поляризацию лобового экрана кабины, я слегка приподнял скутер и сдвинул его метров на сто назад. И вдруг понял, что именно она пыталась мне показать: воздушный поток, сметающий с заснеженного склона снежинки, взметал их над вершиной, и в лучах восходящего где-то за нею солнца эта переливающаяся всеми цветами радуги корона смотрелась так, что у меня перехватило дыхание!
Эль, глядящая на меня расширенными глазами, потрясённо выдохнула:
— Тебе понравилось, правда?
— С ума сойти… — признался я. — Никогда не думал, что в горах может быть так красиво… Настоящая корона! Как в детских сказках…
— Повтори, что ты сказал? — вздрогнув, тихонько попросила она.
— Корона… Как в детских сказках… — прислушавшись к её ощущениям, повторил я.
— Точно так же мне когда-то сказал папа… Мне было шесть… Я почти сутки лежала с температурой и отказывалась лечиться, пытаясь заставить его не улетать на какую-то очередную конференцию… А он, вместо того чтобы спорить, привёз меня сюда… Знаешь, раньше я часто сюда прилетала… А после его гибели никак не могла решиться…
Моих ответов не требовалось. Как и сочувствия. Она просто пыталась выговориться. Прикрыв глаза, я прислушивался к её голосу, дыханию, интонациям и изо всех сил транслировал, старался погасить приближающийся срыв. Через несколько минут её непрекращающегося монолога я понял, что кризис миновал — сердцебиение Эль стало тише, а на лице робко заиграла тихая, умиротворённая улыбка.
— Знаешь, я хочу спать… Ты не будешь против, если я подремлю полчасика?
— Нет конечно…
— Здорово… — Опустив кресло, она отстегнула ремни и, свернувшись калачиком, провалилась в сон. Включив гравикомпенсаторы на максимум, я осторожно развернул машину и плавно набрал скорость, при этом уменьшив концентрацию снотворного в воздухе. Потом, включив автопилот, разархивировал всю найденную информацию по её семье, находящуюся в свободном доступе, и принялся за чтение…
Господин Марк Беолли, отец Эль, был талантливым учёным и ещё более талантливым бизнесменом. Окончив четыре университета Лиги лучшим на курсе, он быстро создал себе имя и в науке, и в бизнесе: уже в сорокалетнем возрасте он владел сетью научно-исследовательских комплексов на четырёх планетах Лиги, и его личный капитал перешагнул за двенадцать миллиардов кредитов. В восьмидесятилетнем возрасте он стоил уже сорок шесть, а за год до своей смерти — все восемьдесят. Как показалось лично мне, его самым главным талантом являлось умение находить идеальных исполнителей и управленцев: за всё то время, что он стоял во главе созданной им империи, практически ни одно её крупное подразделение не работало в минус! Да и за три месяца, прошедшие с момента его смерти, отлаженный механизм не дал ни одного сбоя. Души, вложенной в работу, хватало на всё. Вернее, на что угодно, кроме самого себя — первое комплексное омоложение Марк прошёл в шестьдесят восемь лет. По настоятельной рекомендации личного врача. Второе — в девяносто два. После того, как сломал ногу, катаясь на лыжах с партнёром по переговорам. К этому времени он состоял в четвёртом браке, который, как и три предыдущих, не просуществовал и пяти лет. А вот с шестой женой господину Беолли повезло — Марисса Ланрок, сорокашестилетняя красавица с Майони, вышла за состоятельного учёного не из-за денег, а по любви. И даже родила ему дочь. Элли. После чего Беолли словно подменили — он, проводящий в работе по восемнадцать часов в сутки, скинул её на плечи помощников, а сам с головой ушёл в семейную жизнь. Жена и подрастающая дочь стали важнее всего того, что он считал главным в своей предыдущей жизни. Даже этот особняк он построил для того, чтобы его семье было уютно и спокойно вдали от безумного темпа жизни Метрополии. Выбираясь с планеты раз в два-три месяца, он сбегал со всех общественных мероприятий при первой же возможности. И летел домой, к семье…
