Роман Злотников - Леннар. Книга Бездн
— А что, отличная мысль! Нам в самом деле терять нечего! Лично я с удовольствием познакомился бы с местными… гм… кто тут живет.
— Лайбо! — пискнул Бреник.
— Да мне уже надоело бояться Илдыза и его свиты! — взвился Лайбо и провел ладонью по поверхности Стены, точнее, примыкавшего к ней громадного цельнометаллического сооружения, в которое превратилась «бородавка». — Зря я, что ли, в детстве бегал к Поющей расщелине и даже норовил залезть в Язву Илдыза… в тот серый чертог? Говорят, там — демоны. Ну и!.. Хотелось бы с ними познакомиться… Леннар, дружище, ты в самом деле знаешь, где мы? Ну так веди!
— А я что делаю… — неопределенно произнес Леннар. — Идем за мной. Вот сюда. Да верьте же мне! Сюда!!!
И он указал пальцем в полутемное пространство, открывшееся за отъехавшей в сторону панелью. И вошел первым. Поколебавшись, Ингер, Инара и Лайбо последовали за ним. Последним во «врата преисподней» проник Бреник, который усиленно молился и осенял священными знаками Благолепия свой покрывшийся каплями пота лоб и ссутуленные плечи.
За его спиной полупрозрачная панель закрылась. Легкое жужжание, с которым это произошло, заставило Бреника обернуться. Он бросился на панель с кулаками, словно на живого и коварного врага, и принялся колотить эту преграду, через которую можно было разглядеть черепа и кости, что усеяли преодоленное беглецами поле. Удары сыпались один за другим. Бреник бил руками, ногами, вбивался в панель боком, спиной и под конец порывался было удариться в нее головой, но подбежавшие Лайбо и Ингер оттащили его. Не ограничившись таким физическим воздействием, Ингер отвесил Бренику здоровенный пинок. Бреник покатился по полу.
— Не смей, — сказал ему Леннар, — ты должен смирить страх! Или ты не видел, что сталось с теми, кто подобно тебе хотел вернуться в это место? Хочешь прибавить свой череп к уже имеющимся здесь? Присовокупить свои косточки, так сказать, к общему котлу? Так иди! Я открою тебе дверь.
В его голосе звучала спокойная, упругая уверенность. Именно спокойствие и уверенность подействовали на Бреника лучше любых криков, воплей и пинков. Он поднялся на ноги, всхлипнул, потер пальцами переносицу и пробормотал:
— Я — с вами!
— Но чтобы больше никаких истерик, никакого скулежа, — предупредил его Леннар.
— Да, да.
— Ну что же, тогда можно и двигаться дальше, — сказал Леннар.
— Куда?
Задавший этот вопрос Ингер и все остальные разглядывали помещение, в котором они оказались. Тем из них, кому доводилось бывать в Храме, Леннару и Бренику, оно напомнило центральный богослужебный зал с купольным перекрытием; почти те же размеры, та же яйцевидная форма купола. Леннар приблизился к невысокому, вдвое ниже человеческого роста, столбу, торчащему из пола в самом центре помещения, и, протянув раскрытую ладонь, вдавил ее в навершие столба. Ничего не произошло. Леннар, впрочем, тут же убрал ладонь и вздохнул.
— Так и есть, — сказал он, и нотки скрытого удовлетворения мелькнули в его голосе. — Работает.
— Что работает? И куда это нас сейчас… того… потащит? — буркнул Ингер, который опустился на колени и ковырял пальцем пол. У него раздувались ноздри: конечно же у него под ногами, под пальцами был металл, но как гладка, как ровна его поверхность!.. Так не прокуешь кузнечным молотом, да Ингер и не сомневался, что никогда, никогда молот не касался этой божественно ровной поверхности, в которой, как в воде, как в прозрачном лесном роднике, отражалась его озадаченная физиономия! Смущенный Ингер вдруг вспомнил ту табличку, которую он нашел при Леннаре, и машинально повторил: — И куда это нас сейчас… того… потащит?
— А мы уже движемся, — с явным облегчением произнес Леннар. — УЖЕ. Да нет, вы взгляните. Взгляните!
Все обернулись в том направлении, куда указывал Леннар. К выходу, перекрытому прозрачной твердой панелью. Да! Там, за этой толстой перегородкой, однако же куда более прозрачной, чем пленки из бычьих пузырей, которыми крестьяне затягивали окна в своих избах, плыло огромное светлое пространство, и, подойдя к самой панели, перекрывшей вход, беглецы увидели, что находятся очень высоко НАД полем костей. Черепа, кости и целые скелеты стали настолько малы, что не просматривались по отдельности, а слились в какой-то непрерывный белый узор, сродни тонкой паутине.
Из груди Ингера вырвался возглас, выразивший общее мнение и, между прочим, соответствующий истине:
— Оно поднимается!!! Эта штука, в которую мы вошли, — она ПОДНИМАЕТСЯ!
— Конечно, поднимается, — процедил Леннар, — это ее прямая обязанность, подниматься. Эта штука называется грузовой лифт, а огромный зал, в котором мы очутились, — транспортный отсек. Я попытаюсь объяснить, — сказал он, сложив на груди руки, — понимаю, вам будет трудно понять, но вы постарайтесь!..
— Да уж мы уж… — неопределенно буркнул Ингер, разглядывая плывущее под ними грандиозное пространство. Глаза Ингера были выпучены. Скелеты уже скрылись из виду, и далеко внизу мерцала неразличимая серая гладь, выхватить из которой что-либо отдельное и определенное не мог даже самый острый взгляд.
— В общем, так, друзья, — произнес Леннар.
Его лицо то и дело озаряла светлая торжествующая улыбка; по ней легко было понять: какие-то его подозрения, озарения, обрывочные домыслы, которые можно было трактовать в том числе и как болезненный бред, и как сумасшедшие фантазии, блестящим образом оправдались. Леннар был доволен. Он продолжал, волнуясь, аккуратно подбирая слова и не совсем твердо стоя на ногах (его чуть пошатывало):
— Бреник, ты ведь помнишь то, что тебе читали в Храме о сотворении того мира, в котором мы живем? Боги, разгневались на людей, овладевших «грязным», скрытым от людей знанием, доступным лишь небожителям. Боги объявили День Гнева и уничтожили прежний мир, а светлый бог Ааааму, чьи истинное Имя неназываемо, привел немногих из тех, кто очистился от Скверны, в некое мифическое убежище, новый мир, в котором живем мы и жили многие десятки поколений наших предков! Так?
— Так, — подтвердил Бреник, — это так… верно.
— Ну так вот, жрецы совершенно правы в общей канве, но подробности сильно разнятся! Я вспомнил, вспомнил, и все подтверждается, понимаете ли вы это? Впрочем, о чем я? Так вот… Я не стану пересказывать мифы из Книг Благолепия, они и так прекрасно вам известны. Да, на самом деле в другом мире жили люди, которые достигли огромных успехов в познании окружающего их пространства, овладели многими ремеслами, искусствами, о которых сейчас никто и помыслить не может, потому что думает: невозможно. Прекрасная планета, на которой жили те люди, называлась Леобеей, или миром Двойной звезды. Ученые вычислили, что вскоре планета и вся планетная система войдут в прямое соприкосновение с другой системой, идущей по скрещивающейся галактической траектории! Возможно ли представить, что может произойти в таком случае? Глобальная катастрофа — однозначно, но отдельных ее жутких подробностей невозможно и измыслить!.. Как минимум серьезно изменится орбита, а самой планете придется выдержать жесточайший метеоритный дождь, со слагаемыми факторами дающий стопроцентное исчезновение всякой биомассы, а уж человечества в первую голову! — (Кто-то из слушателей попытался заткнуть уши, но слова Леннара все равно проталкивались до слуха.) — И тогда было принято единственно верное решение: эвакуировать все население планеты и искать новое место жизни. Так?
Леннар вскинул глаза, вперив взгляд в купол грузового лифта, возносящего их к неведомым высотам, и что-то забормотал, забормотал… Ближе всех стоявший к нему Ингер расслышал только: «Работает… освещение… головной отсек уровнем выше…» — и еще какая-то «биполярная интерференция» (последнее Ингер даже не смог впихнуть в голову).
— И тогда началось великое строительство, которому не было равных, хотя мои соотечественники всегда были очень искусными строителями. Ведь на Леобее не так много суши, всего одна пятая от общей поверхности планеты, и нам приходилось строить подводные города!.. Но в том случае, о котором идет речь, не помогли бы даже поселения под землей, не то что под водой! Было принято решение покинуть планету, а для этого требовалось построить космические корабли! Но небо издавна было на замке, — сверкая глазами, продолжал Леннар, — и законы нашей цивилизации, а особенно религиозные, запрещали даже думать о покорении и ближнего неба, не говоря уж о просторах космоса! Впрочем, строительство все равно было начато: существуют иные законы, прежде всего законы самосохранения и законы здравого смысла!
Ингер, Лайбо и Бреник замерли. Черноглазая Инара смотрела на Леннара, как заботливая мать смотрит на своего заболевшего ребенка. Вероятно, она была больше склонна поверить в то, что угодила в мир иной, туда, где сходятся пути богов, нежели в рассказ Леннара. Конечно же: ведь легче поверить, что ты умер и ступаешь по полям забвения, усеянным костьми, чем в какие-то космические корабли, планеты и миры за пределами ЭТОГО мира, дарованного «чистым» людям самим Ааааму, светлым богом!..
