Владислав Выставной - Тварь

Он вынул из кармашка «разгрузки» несколько объемистых капсул антирада, раздал. Давясь, в сухомятку поглотали капсулы и, пристроившись за сталкером, поползли вокруг здания. На словах все выглядело куда проще. Но ползти по разбитому асфальту, усыпанному обломками кирпича, развороченной ржавой арматурой и прочим мусором – удовольствие не из приятных. Поэтому, оказавшись в небольшом закутке из облезлых стен, все почувствовали заметное облегчение. Поднялись на ноги, отряхнулись: трудно избавиться от этого въевшегося рефлекса, даже с учетом того, что оценить чистоту одежды, вроде как, и некому.

– Здесь «мертвая зона», – сказал сталкер, указывая в узкий промежуток между зданиями. – Если будем двигаться быстро и тихо – есть шанс проскочить вон до тех зарослей. В общем, рта не отрывать, делать как я…

Он решительно направился в узкую «расщелину» меж стен. И замер от неожиданности: прямо на пути возник худощавый человек в полевой форме, преспокойно шедший навстречу и совершенно не замечающий застывших в тени вооруженных людей. Наверное, он забрел сюда по естественным надобностям – оттого, и был столь сосредоточен на расстегивании собственного ремня. А зря: Маус не стал деликатно дожидаться, пока военный справит нужду. Он стремительно бросился вперед и двумя четкими ударами приклада – в живот и в лицо – моментально вырубил его. Подоспели остальные. Маус уже усаживал офицера (судя по погонам, это был капитан российского или украинского контингента), прислонил его спиной к стенке.

– Вроде живой, – сообщил сталкер. – Попробуем с ним пообщаться, раз уж у нас вышла такая приятная встреча.

Пока он хлопал капитана по щекам, Ника успела вытащить у того из кобуры пистолет – ее больше привлекал этот вид оружия. Капитан застонал и с усилием разлепил веки. Первое, что он увидел – это ствол собственного пистолета, маячащий перед глазами, а первое, что услышал – это слова Ники:

– Хоть слово вякнешь – я из твоей рожи кровавое месиво сделаю! Понял меня, красавчик?!

– Ты ее лучше не зли, – посоветовал Маус, уткнув ствол «винтореза» офицеру в живот. Ощутимо вдавил металл в мягкое. – Да и меня расстраивать не советую. Понял?

– Понял… – сквозь зубы процедил капитан. – Кто вы такие?

Сталкер недобро усмехнулся:

– Ну, как же, знаю – офицерские замашки. Привык сам задавать вопросы, да? Только сейчас вопросы буду задавать я. Численность, состав подразделения, цели? Нахрена вас столько сюда набежало? Что здесь делают «экологи»? И этот, как его – Бах – что он у вас делает?

– Отвечать не имею права, – отрезал капитан. На Мауса он смотрел с вызовом, даже жестко – будто ощущал себя хозяином положения.

– Ну, как хочешь, – не стал спорить Маус. – Будь у нас свободное время, мы бы, конечно, поиграли в твою любимую игру – «партизан в гестапо». Я бы вел допрос с пристрастием, я ты бы геройски молчал. Только времени у нас нет, и пафосно расстрелять тебя перед строем я тоже не смогу. Просто нажму сейчас на курок – и ты сдохнешь в грязной подворотне, со спущенными штанами, в своей собственной луже. Ты же знаешь: «винторез» стреляет тихо – но наверняка.

– Чего вы от меня хотите? – быстро спросил капитан. Живописная перспектива, представленная сталкером, ему определенно не понравилась.

– Ответов, дорогой мой, ответов. И не тяни резину. Итак, что здесь нужно военным?

– Спецоперация, по захвату одной обитающей здесь твари, – коротко сказал капитан.

– Что за тварь? – настойчиво продолжал сталкер. – Мутант?

– Вроде бы. Не знаю, – капитан дернул плечами. – Говорят – особо опасный.

– Странно как-то, – ледяным тоном сказала Ника. – Военные охотятся за мутантами? С каких это пор?

– Мы выполняем приказ, – огрызнулся офицер. – Наша рота занимается прикрытием. Непосредственно захват – на научной и ударной группах. Это все, что я знаю.

– Он врет, – сказал Бука. – Он знает – и каков план действий, и что это за мутант. Просто время тянет.

Он приблизился к пленному и единственное, что увидел в его глазах – беспредельный ужас. Несомненно – капитан понял, кто перед ним. Возможно, он видел фотробот, а может, у военных появились и фотографии. Это было не важно, главное в другом: этот человек пришел в Зону, чтобы его убить. И это было посягательством не только на него. Это был вызов той силе, у которой были собственные планы на Буку.

Капитан попытался отползи назад – стена остановила его. Маус придержал его за плечо, сказал снисходительно:

– Да ладно, начальник, не рыпайся. Ничего мы тебе не сделаем. Сейчас только свяжем – на всякий случай…

Сталкер принялся стягивать с капитана портупею, ловко соорудил ременную петлю, собрался, было, его обездвижить. Но все пошло не так. Тело военного вдруг выгнулось дугой – будто через него пропустили ток высокого напряжения. Капитан забился на земле, как в эпилептическом припадке, глаза закатились, изо рта обильно поползла пена. Трясся он недолго – пока из ноздрей и ушей с мерзким звуком не брызнула кровь. Тело содрогнулось еще раз – и застыло, скрюченное смертельной судорогой.

Друзья в растерянности наблюдали за агонией, не зная, что происходит и что предпринять. И только Бука ощутил, как прямо откуда-то из глубины его собственного тела, из района солнечного сплетения, той раны на его груди к несчастному протянулась злобная, колючая молния. Можно было не сомневаться: капитана убило ОНО, спрятавшееся в глубине его тела.

И самым пугающим во всем этом было то, что смерть военного будто придала ему сил. Как если бы он, Бука, насытился его, высосанной до последней капли, жизненной силой. Стараясь не думать об этом, Бука быстро встал и сказал друзьям:

– Пойдемте быстрее! Как бы его не начали искать.

– Предчувствие? – глухо произнес Маус.

Бука не ответил. Он уходил в сторону пустыря – открыто, словно был уверен, что его никто не заметит. Остальные торопливо последовали за ним, оставив позади себя остывающее тело, уставившееся остекленевшим взглядом в темнеющее небо.

Их действительно не заметили, как будто беглецы прошли через какое-то «слепое пятно» в оцеплении. Что-то подсказывало Буке: никакого «слепого пятна» военные не могли оставить. Слишком уж хорошо они знают свое дело, слишком уж серьезно подошли к этой своей «спецоперации». Наверняка, все пространство просматривается через рамки тепловизоров, все сектора простреливаются, и вояки никому не позволят вот так, в наглую, уйти по поверхности. Напрашивался только один вывод: вновь постаралась эта темная, бездушная сила, поселившаяся где-то внутри. А может, просто проявившаяся в полной мере – ведь это «нечто» всегда сидело в нем, сколько он себя помнил. Ее просто неосторожно тронули – и она проявилась – как потревоженная аномалия, ощутившая близость жертвы. Как та гигантская, уродливо разросшаяся электра, сожравшая целое здание. Ведь с ней тоже поиграли ученые – и вот, чем все кончилось. От всплывшей в памяти картины перехватило дыхание. Эта сила на многое способна, очень на многое. Наверное, надо прямо сказать себе, что это за сила. Только уж очень жутко признаваться себе в этом.