Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Сталкер

– Так они б танк снесли, – слегка обиженным тоном произнес говоривший. – Мы три дня убили, пока его на дорогу затащили. Зато потом багги взяли почти целехонький. Двоих газом траванули, они и вывалились.

– Идиоты, – раздраженно бросил широкоплечий. – Теперь после зомана ты этот багги отмывать будешь?

– Ну… можно кого-то из пленных припахать? – неуверенно протянул бандит. – Все равно без дела в подвале зады отсиживают.

– Эти для другого нужны. Да перед транспортировкой не забудь всем надеть на головы мешки.

– Может, не стоит, – усомнился бандит. – Мешковина – она тоже денег стоит, а тут пленных больше полусотни.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда мясо визжит, видя, куда его волокут, – отрезал широкоплечий. – Ладно, здесь все ясно, пошли…

Артем уже давно узнал голос вожака бандитов, но все никак не мог поверить. Да и правда, мало ли встречается похожих голосов? Он и сейчас не верил, просто само вырвалось, практически против воли:

– Отец?

Голос парня был еще очень слабым, но плечистый главарь услышал. Остановился на полпути к двери, повернулся настороженно, словно крысопес, услышавший в кустах подозрительный шорох.

– Шам, ты чего? – удивился спутник главаря.

Но тот уже не слушал. Он уверенным шагом шел по проходу, вглядываясь в лица пленников. Артем больше не сомневался. Таким пружинистым, неслышным шагом умел ходить только один сталкер на свете…

Обычный человек вряд ли увидел бы что-либо в подвальном полумраке, кроме темных силуэтов, сидящих вдоль стен. Но высокий не ошибся, безошибочно разглядев среди множества грязных, измученных лиц одно-единственное…

– Артем?

Теперь вблизи его можно было разглядеть как следует. Волевой подбородок, два параллельных шрама на небритой щеке – след от когтей рукокрыла, пронзительные глаза, казалось, выворачивающие душу наизнанку. На голове бандана, на руках – кожаные мотоциклетные перчатки, одет в камуфляж «флора», весьма популярный в среде сталкеров. Из-за плеча высовывается трубчатый приклад автомата, на широком поясе – охотничий нож в кожаном чехле. Именно таким Артем и помнил отца – подтянутым, собранным, словно дикий зверь-мутант всегда готовым к броску. Конечно, видел он его и дома – за столом, в бане, спящим на печке. Но в памяти отпечатался только этот образ. Все остальные словно к другому человеку относились, были смазанными, нечеткими, неживыми. Захочешь вспомнить отца, скажем, перекрывающим крышу – и встает перед глазами расплывчатое пятно с контурами человеческого тела, размеренно машущее молотком. Видимо, у каждого живущего на этой земле есть один-единственный настоящий образ, полностью отражающий его внутреннее содержание. А остальное так, промежуточные моменты бытия. И лишь в истинной ипостаси человек выполняет свое предназначение, и только в ней он запоминается и близким, и друзьям, и врагам…

– Здравствуй, отец, – проговорил Артем, приподнимаясь на локте. – Дома у тебя было другое имя.

– Дома и я был другим, – сказал сталкер со страшным прозвищем Шаман. – Хотя еще вопрос, где мой дом – там, за МКАД, или здесь, в Зоне.

И обернулся к напарнику, так и не решившемуся пройти в одиночку на середину подвала, несмотря на то что все узники были накрепко прикованы к стенам. Хрен их знает. Так вроде валяются словно мешки с дерьмом, а одно неловкое движение – бросятся разом на всю длину цепей, подсекут ноги и загрызут на месте не хуже мутантов. Это вон Шаман свою башню, по ходу, в Поле Смерти потерял, стоит, трет с каким-то пацаном. А ведь рядом с тем щенком сидит невзрачный с виду мужик, который Хорса убил одним движением пальца. Сунул тому под челюсть вроде слегка – и привет. Если б не был этот невзрачный газом отравленный, так бы и перемочил всю группу как пить дать – двигался он нереально быстро, а стояли пацаны, считай, рядом. Только кашель его скрутил, тут и повязали искусного убийцу. А иначе…

Размышления бандита прервал окрик главаря:

– Слышь, Балан, зови сюда Коваля, надо с парня «браслеты» снять.

– Так это, Шаман, ночью же один хрен…

– Мухой, я сказал! – взревело непосредственное начальство.

Балан прям почувствовал, будто его в грудь толкнуло невидимой волной ярости. Толкнуло, развернуло и придало нехилое ускорение, после чего бандит резво побежал по коридору, словно гонимый ветром кусочек омертвевшей коры шагай-дерева.

– Совсем охренел бугор, – бормотал он себе под нос на бегу. – Ревет как жук-медведь ни с того ни с сего, среди мяса шляется как у себя дома. А нам все про технику безопасности задвигает, ага. Надо будет, пожалуй, еще пару пацанов с «Печенегами» с собой прихватить. Это бугру все до одного места, и сам болотник ему не брат, а я еще пожить хочу, ага…

Комната не отличалась роскошью обстановки. Стол, два стула, кровать, тумбочка возле кровати, старый, но крепкий шкаф в углу возле окна, широкая лавка возле стены. Вот, в общем-то, и все, если не считать оружия.

Оружия было много. В стойке возле шкафа АК-74М с подствольным гранатометом, винтовка СВД-С с зачехленным оптическим прицелом, автомат ВАЛ – тот самый, что висел у отца за спиной там, в подвале. На шкафу раскорячился пулемет с набалдашником на стволе, напоминающим бутылку. Как же его? Ну да, АЕК-999. А набалдашник называется смешно – ПМС. Но не тот пмс, что у девчонок случается периодически, а прибор малошумной стрельбы. Все это отец заставлял Артема запоминать, показывая вытертые картинки. И как называется, и как разбирается-собирается. В теории, конечно, но требовал, чтоб сын назубок знал, что в какой последовательности отсоединяется-присоединяется. Оказалось, не зря. Существует все это богатство здесь, в Зоне, и отец его хозяин. Но почему ж он не отнес оружие в Крепость, где в нем так остро нуждаются люди? Это еще предстояло узнать.

Сейчас же Артем сидел на лавке и чувствовал себя не совсем уютно. Первым делом подручные отца отвели его в баньку. Когда же парень, помывшись как следует, вернулся в раздевалку, то своей старой одежды не нашел. На старом, облезлом стуле лежал абсолютно новый камуфляж, и скрипучие, «с нуля», берцы стояли под стулом. Пришлось надеть все это. Видать, совсем недавно обмундирование прошло путь от какого-нибудь старого склада до Поля Смерти, после чего, мастерски восстановленное, попало сюда, на стул рядом с парилкой. Необмятая одежда, хоть и подобранная точно по размеру, неприятно терла кожу в местах сгибов, но это были мелочи по сравнению со взглядом отца, от которого некуда было укрыться.

Отец лежал на свежепокрашенной, а может, тоже восстановленной в Поле Смерти железной кровати, закинув обутые в берцы ноги на дужку, и неотрывно смотрел на сына. В уголке его рта дымила хитро свернутая папироса. Артем по опыту знал – такой взгляд не сулит ничего хорошего. Но пока что бури не было. Отец думал, иногда переводя взгляд с сына на его оружие и обратно. Нож, пистолет и автомат Артема лежали на столе, там же небрежно брошенный валялся мешок Шерстяного с остатками шамирита.