Виктор Побережных - «Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

В общем, сначала я обалдел, увидев этот цех, а потом, еще больше, увидев подготовленную им одежду. Честное слово, в том, что пошил этот Мастер, мне было бы очень даже не стыдно появиться в приличном обществе моего родного времени. А его вариации на тему джинсовой одежды заставили меня заскрипеть зубами от невозможности носить их сейчас. Уж больно красивая и удобная одежда получилась у мужика! Он даже покраснел от удовольствия, заметив мою реакцию, а я испытал еще большее удивление от его пояснений, что именно такую одежду уже отправляют в Штаты, и она пользуется очень большой популярностью!

Рассмотрев одежду, а кое-какие модели и померив, я прошел в кабинет Ваника. Кабинет у него был своеобразный, как и сам этот ушлый, но очень талантливый портной. Небольшая комната, большую часть которой занимал письменный стол с двумя стульями, большая полка, заваленная какими-то бумагами. А все пространство вдоль стен, подоконник просто завалены кусочками разных тканей и образцами одежды, а образцы, которые Ваник посчитал более достойными, закрывали все стены, были развешаны на трубах, превращенных в своеобразные вешалки.

– Андрюша, у меня есть к тебе маленькое-маленькое, и в то же время большое-большое дело, – Ваник налил в уютные синие кружки с восточными узорами потрясающе пахнущего чая из стеклянной банки, замотанной в какие-то тряпки, пододвинул поближе ко мне плетенку с сушками и вазочку с душистым смородиновым вареньем, довольно хмыкнул на мое восхищение напитком и продолжил: – Тебе же понравилось то, что я сделал по твоим рассказам? И можешь быть уверен, все эти вещи не только красивы, но и качественно пошиты. Ты мне веришь? Ай спасибо, Андрюша! Мне приятно, когда мои старания оценивают так высоко. Некоторые, конечно же, глупые люди, считают, что шить одежду и обувь легко, особенно когда тебе расскажут или нарисуют образец, хотя бы примерный. Но ведь это далеко не так. Ты согласен со мной? Хорошо, хорошо, Андрей! Перехожу к делу. Я подал руководству рапорт, чтобы вы при выполнении операции не забыли про одежду. Да-да, Андрей. Именно про одежду. Я говорю не об образцах, а о рисунках, фотографиях, возможно, выкройках. И не улыбайся так, Андрюша. Поверь, это не менее важно, чем образцы оружия или техники.

Вдруг Ваник стал очень серьезным и перестал, даже в самой малой степени, походить на слегка нелепого пожилого портного. Скорее, он чем-то неуловимым напомнил мне «Баха», только постаревшего и ушедшего на покой. Мне сразу вспомнились какие-то невнятные слухи, ходившие об этом армянине. Ничего определенного. Но некоторые утверждали, что этот дяденька весьма крут не только с портновскими ножницами и метром. Пока у меня все это прокручивалось в голове, Ваник Мгерович с понимающей полуулыбкой наблюдал за мной. Убедившись, что я собран и готов к продолжению разговора, он спросил:

– Скажи, Андрей. Станут ли гоняться наши женщины за иностранными тряпками, если у нас будут выпускаться красивые и качественные вещи? Если наши модели будут не менее, а может, и более красивы, чем зарубежные? Очень сомневаюсь! А ведь это относится и к женам наших партийных и хозяйственных товарищей, и даже в большей степени, чем к простым работницам! Мы хотим добиться того, чтобы наше, советское, ценили больше, чем иностранное! Конечно, во всем так не получится, но в одежде мы попытаемся этого добиться. Мы просто обязаны! Ведь от таких, казалось бы, простых вещей зависит очень, очень много, Андрей. Я говорю это именно тебе, потому что товарищ Кузнецов чудесный человек, отличный разведчик, но даже зная, он не до конца поверит в то, что люди могут ради тряпок и трехсот сортов колбасы продать то, ради чего и он рисковал жизнью. А ты это видел сам.

Я смотрел на старого армянина, мысленно повторял его слова и понимал, что он прав. И от этого понимания мне становилось безумно стыдно, что и сам я в девяностые поверил в красивые сказки о будущей хорошей жизни, в «руку помощи свободного мира», западную демократию и всю остальную чушь, лившуюся на нас со всех сторон. И в то же время понимал, что обманулся тогда только потому, что рад был обманываться, и что и во мне была та же гниль, что и в большинстве моих земляков. И что от этой гнили я избавился только здесь, в «проклятом тоталитарном Советском Союзе».

– Ваник Мгерович, кто вы? – я сам не ожидал, что спрошу, но мне стало… даже не интересно узнать, скорее, я хотел понять, кто этот старый армянин?

– Я портной, Андрюша. Старый, одинокий портной. Правда говорят, что очень хороший! – Ваник засмеялся, заметив обиженное выражение моего лица. – Давай-ка я налью тебе еще этого чудесного чая и расскажу, какую красивую одежду придумали мои ученики, после того как пошили последние модели по вашим рассказам. Ах, Андрей, это такие талантливые девочки и мальчики, что старый Ваник может спокойно умирать – смена ему есть! А потом мы пойдем к вам, снимать мерки с Николая. Ведь для вас мы делаем кое-что особенное! Но ты это увидишь только завтра, и не старайся меня разжалобить, ничего я сейчас не скажу про нее. Ничего!

Глава 25

– Н-да-а-а. Ну и видок у вашей компании, Андрей. У вас точно так ходят? – Мартынов, скептически разглядывая нашу группу, добавил: – Нет, девушки мне нравятся. Особенно в этих… а это точно юбки, а не цыганские пояса?

– Това-арищ генерал! Ну вы же видели записи и…

– Да шучу я, шучу! – Александр Николаевич усмехнулся. – Но в таком виде вам по улице ходить нельзя.

– Ага. Походишь тут! Холодно уже! Да и у мужчин

мозги сразу отключатся. – Девчонки уже давно привыкли к Мартынову, поэтому смело вступали с ним в разговор. Особенно Лена, которая так стреляла глазками в командира, что он аж кряхтел. У меня даже мысль появилась, а не собирается ли Леночка нашего Мартынова охомутать? Уж больно часто в последнее время она ему глазки строит. Да и Мартынов явно на нее посматривает не как генерал на лейтенанта. А вот насчет холодно, Леночка полностью права. Середина октября, а дубак три дня стоит просто феноменальный! Словно не октябрь, а лютый январь на дворе! Пока я занимался размышлизмами, в клуб, где происходил последний перед переходом показ, влетел колобок. Естественно, что не из сказки, а замполит части, которой называлась вся эта немаленькая территория. Не знаю, были ли в моем мире воинские части, представлявшие из себя несколько заводов, крупных лабораторий и кучу еще всякого-разного хозяйства, включая самый настоящий город тысяч на пятьдесят населения, выросший тут за пару лет, но в этом мире произошло именно так. Не знаю, насколько это верно, но, по слухам, упорно гуляющим среди местных, городок спроектировал лично Лаврентий Павлович. Я вроде слышал, что Берия имел какое-то отношение к архитектуре, но когда бы он этим занимался? Уж кто-кто, а Лаврентий Павлович избытком свободного времени не страдал. Я даже уверен, что его просто не было у наркома, тянущего на себе все, что взвалил на него Иосиф Виссарионович. А взвалил немало, от родного наркомата до оборонки и кучи близких вещей. Хорошо хоть железку курировать он перестал, после того как на нее Мехлиса кинули. Тот за три месяца там такого шороху навел, что наши поезда как у немцев ходить стали! А новый нарком транспорта, какой-то Бещев[3], стал