Виктор Побережных - «Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

Виктор Побережных

«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

Пролог

– Что, Жорик, очко жим-жим? – невысокий крепыш лет тридцати, улыбаясь, смотрел на соседа по скамье. Жорик, высокий плечистый грузин лет двадцати пяти, хмуро покосился на весельчака и молча продолжил поправлять многочисленные подсумки.

– Да не бзди! Все окейно будет! – продолжил крепыш. – Вон, посмотри на «Кити-кета». Спокоен, уверен в себе, готов всех вокруг порвать как «Ремба»!

Тут же раздалось жизнерадостное ржание десятка молодых глоток. Громче всех хохотал Жорик, посмотревший на «Рембу». «Ремба», он же «Кити-кет», маленький, худенький мужичок лет сорока пяти, с редкими, какими-то пегими от седины, волосами, испуганно смотрел на них широко распахнутыми голубыми глазами через толстые стекла очков в дешевой китайской оправе. Меньше всего этот невзрачный, испуганный человек походил на легендарного героя боевиков. Да и одет он был, в отличие от остальных, находящихся в комнате, в простой, темно-синий комбинезон. В похожих работают сотрудники различных автомастерских и другие работяги. Все же остальные были в «городских» камуфляжах, чем-то напоминавших омоновские, затянутых ремнями разгрузок с «трехдневными» рюкзаками и многочисленными подсумками. Рядом с сидящими на скамейках бойцами лежали кевларовые шлемы с закрепленными на них ПНВ (приборами ночного видения) и оружие. У кого проверенные «калаши» с подствольниками, у кого МР5 и «Кипарисы».

– Да уж! «Кити-кет» точно… – тут открылась дверь, и в комнату зашел хмурый помощник Дадашева, Заур. Внимательно осмотрев вскочивших при его появлении людей, он хрипло приказал:

– Все на выход. Через пять минут окно будет готово.

Став серьезными, подхватив оружие и на ходу надевая шлемы, люди направились за Зауром. Позади семенил «Кити-кет», вытирая льющийся по лицу холодный пот. Спустившись по небольшой лестнице в подвал, люди вошли в ярко освещенную большую комнату с голыми, бетонными стенами. Ближняя от входа стена была заставлена стеллажами и столами с какой-то аппаратурой, у которой возился человек, одетый в серую толстовку и джинсы.

– Акадэмик, все готово? – Заур направился прямо к нему.

– Да, да, конечно! Сейчас откроется. Вот. Отсчет заканчивается, – зачастивший «академик» показал Зауру на электронное табло, на котором цифры стремительно менялись, стремясь к нулю.

– Всем готовность, – скомандовал Заур, повернувшись к остальным. – «Каша», береги корм!

Крепыш, рассмешивший всех, кроме «Кити-кета», молча кивнул, поудобнее перехватил свой «Кипарис» и встал рядом с тем. Через пару минут по дальней стене волнами побежали всполохи «северного сияния» и через мгновение большая часть стены исчезла. Перед бойцами открылся проход в притвор какого-то храма.

– Вперед, – Заур дал отмашку. Державшие на прицеле стену бойцы шагнули вперед.

За два года до этого:

– Слушай, профессор. Ты что нам обещал? А?

Молодой симпатичный парень лет тридцати, сидящий в удобном кресле у камина, прищурившись, смотрел на стоящего перед ним пожилого человека с разбитым лицом. Тот был одет в мятые черные брюки и серую толстовку, всю покрытую свежими и уже засохшими пятнами крови. Стоя перед креслом, тот старался не поднимать взгляд на сидящего в кресле человека.

– Кому молчим, профессор?

Парень взял со стоящего рядом столика стакан с апельсиновым соком, сделал глоток и продолжил:

– Не хочешь говорить? Странно, странно. Еще полгода назад ты так красиво рассказывал мне о перспективах своего изобретения, клялся и божился в успехе, обещая золотые горы. А теперь? Молчишь? Лицо воротишь? Заур. Объясни этому глупцу, когда нужно не молчать, а говорить.

Подошедший из глубины комнаты высокий, подтянутый кавказец, одетый в черные джинсы и футболку, ткнул большим пальцем правой руки под ребра стоящего человека, отчего тот, весь скрутившись от боли, со стоном упал на колени.

– Когда камандыр сыпращивает, надо отвечат, – хрипло, с заметным акцентом сказал он. – Ти понял, собака?

– П-п-о-онял, – с трудом выдохнул пожилой.

– Ну так отвечай, профессор, – молодой махнул рукой, отправляя Заура подальше. – Или нужно повторить урок?

– Нет, нет, не нужно, – пожилой со страхом покосился в сторону отошедшего кавказца и стал медленно подниматься.

– Я жду ответ на свой первый вопрос, – в голосе молодого проявился легкий акцент, видимо от злости. – Итак?

– Я обещал создать «машину времени», – торопливо, захлебываясь словами, зачастил пожилой. – Но вы же знаете, господин Дадашев, я не виноват в произошедших сбоях!

– Не виноват, не виноват… А кто виноват? Я, тот, кто давал тебе деньги и обеспечил всем необходимым?! Так по-твоему, да?! Четыре попытки провалились! Два моих человека погибли, а один пропал! И ти не виноват?! А твой помощник?! Какого иблиса он залез в установку?!! И во всем виноват не ти, а я?!!

С рычанием выплевывающий слова Дадашев вскочил из кресла, отбросив в сторону стакан с остатками сока, и, подойдя к пожилому, взял его двумя пальцами за горло:

– Так. Да?!

– Нет! Господин Дадашев! Вы неправильно меня поняли! Я не это имел в виду! – задыхаясь, почти прохрипел пожилой.

Отпустив его горло, Дадашев брезгливо вытер пальцы о чистое место на толстовке пожилого и вернулся в кресло.

– Ну объясняй. Только хорошо объясняй. Сейчас мы говорим с тобой по-хорошему. Не заставляй переходить к плохому. Ведь у тебя дочери семнадцать лет, да и жена еще не старая, – он хмыкнул, глядя на смертельно побледневшего пожилого. – Ты же не хочешь, чтобы Заур и его друзья стали с ними знакомиться поближе? Нет?

– Господин Дадашев, не нужно… – начал пожилой, но Дадашев его оборвал:

– Я решаю – нужно или нет! А ты объясняй, почему провалились испытания? Почему ты обманул мое доверие? Почему погибли мои люди и что сотворил твой ублюдочный студент?

– Но… но вы же сами настояли…

– Я?!! Ты что мне сказал тогда, с-собака! Все готово, все хорошо! – Дадашев скривился, как от чего-то жутко кислого. – Я тебе мало денег дал на аппаратуру? Ах достаточно… Так почему скакнуло напряжение в первый день, да так, что мы чуть не сгорели все?! Почему твой помощник кинулся в окно прохода? Ему мало платили? Да вы такие деньги только в фильмах видеть могли! Ну почему, почему вы такие неблагодарные, а? У тебя болела дочь – я дал денег, и она здорова. Что я хотел взамен? Всего лишь честной работы и результата. А что имею? Погибших и пропавших без вести людей. Потерю денег. Вот скажи мне, как много поживший человек… По-твоему, я должен плюнуть на все это и простить тебя? Или каким-то образом вернуть свое? А? Видишь. Ты и сам понимаешь, что простить тебя я не могу, да и не хочу. Слушай сейчас меня очень, очень внимательно. За жену и дочь не бойся, пока не бойся. Но и на старых условиях ты работать не будешь. Тоже ПОКА. Твоя задача – нормализовать работу установки. А твоя судьба и судьба твоих женщин зависит теперь только от того, как будет работать твоя техника. Если все будет нормально, то будете жить долго и счастливо, Аллах свидетель моим словам! А нет… Будешь молить о смерти…