Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав
— Могла, — вздохнул я.
— Идем дальше. То выступление Куракина, спровоцированное Юсуповой. А учитывая вашу репутацию, я сейчас вообще удивляюсь, как вы тогда сдержались и не грохнули эту парочку прямо там, в ресторане, на глазах у моей впечатлительной внучки. Ваши походы в особняк Юсуповых оставим за скобками, это проблемы ваши и рода Юсуповых. Следующее, Алексей Александрович. И опять мы с вами возвращаемся к этому клятому ресторану! — он указал рукой на вывеску «Русская изба». — Я имею в виду нападение на ваших сестер, Марию и Варвару. Что-то мне подсказывает, без провокации в отношении вас там тоже не обошлось. И Аннушка опять оказалась рядом. А ваше недавнее выступление в столовой университета, закончившееся пожаром? К счастью, Аннушки там не было, но она могла там оказаться. Ну и сегодняшнее… Достаточно, Алексей Александрович? Или вы мне еще что-нибудь расскажите, о чем я не знаю?
— Вы много чего не знаете, князь. — Я признавал правоту Шереметьева. — Но это все не имеет никакого отношения к Анне.
— Хорошо. Можно я, с вашего разрешения, продолжу?
— Конечно, Андрей Кириллович.
— Так вот, Алексей Александрович, вопреки всему вышеперечисленному, Аннушка в вас влюбилась по уши и ни о ком другом думать не хочет! Как же, вы такой весь из себя героический юноша! Да еще и самый завидный жених не только Империи, но и… — князь помахал рукой, — всех окрестностей. Не буду отрицать, Алексей Александрович, я и сам бы хотел видеть вас в качестве супруга моей внучки, тем более что вы и как человек мне симпатичны и вполне понятны, да и поступки вас характеризуют только с положительной стороны, однако… — он потемнел лицом. — Я не желаю, чтобы мой род стал разменной монетой в чужих играх, особенно в тех, в которых принимают участие с одной стороны одиозный господин Пафнутьев с родом Романовых за спиной, а с другой — опальный батюшка Мефодий Тагильцев с его командой. А поэтому у меня к вам будет огромная просьба, Алексей Александрович. — Он сделал паузу и пристально на меня посмотрел. — Молю вас, оставьте в покое Аннушку.
— Конечно, Андрей Кириллович, — опять вздохнул я.
Как же мне было неудобно и стыдно!
— Спасибо, Алексей Александрович, — удовлетворённо кивнул князь. — Считаете, что это просьба является прямым отказом от нашего к вам сватовства. Кроме того, учитывая все романтические устремления моей внучки, героизирование вашей персоны с её стороны и возраст Аннушки, я буду вынужден не только заставить её уйти из одного университета с вами, но и отправить её учиться в другой город. Скорее всего, в Санкт-Петербург.
Я промолчал, не находя никакого достойного ответа. Да и не нужен он был в этой ситуации.
— А вас, Алексей Александрович, я убедительно прошу до отъезда моей внучки ее не преследовать и не предпринимать попыток встретиться для каких-либо объяснений.
— Обещаю, Андрей Кириллович. — Я кивнул.
— Всего хорошего, Алексей Александрович. — Князь резко развернулся и с прямой спиной зашагал к своим машинам.
Твою же бога душу мать! Неужели он действительно ушлет Аньку в Питер? И не только от меня, но и от друзей и привычного образа жизни! Очередная судьба близкого мне человека пошла прахом! И опять из-за меня! Что же делать?
В голове снова потемнело от выплеска адреналина. Перед глазами все поплыло…
— Виталий Борисович! — заорал я. А когда тот подскочил ко мне и вытянулся, спросил: — Вы знаете, где находится особняк Карамзиных?
Лицо Пафнутьева перекосилось гримасой ужаса:
— Алексей Александрович, вы же не собираетесь?.. Как тогда с Дашковыми?
— Именно что собираюсь. Буду за вас вашу работу делать. Быстро в машину!
— Алексей Александрович! — теперь орал уже Пафнутьев, что не произвело на меня ровным счетом никакого впечатления. — Я не могу позволить вам этого сделать! Я звоню государю!
От раздражения у меня затряслись руки:
— Никому ты не будешь звонить, Клещ! Ты слышал приказ! Быстро в машину!
Белый как снег Пафнутьев с трудом повернулся и механической куклой зашагал в сторону своей машины.
— Лёшка, это очень херовая идея! — Дорогу мне попытались перегородить Прохор с Иваном.
— Оставайтесь здесь! Это приказ! Вам у Карамзиных появляться точно ни к чему, а репутация Виталия Борисовича еще и не такое стерпит, только больше бояться будут.
— Лёшка! — буквально взмолился воспитатель. — Так нельзя! Нельзя трогать родичей патриарха!
— Вам нет, а мне на «нельзя» уже глубоко плевать! Я устал жить в постоянном страхе за своих близких! В том числе и за вас! И если для решения этой проблемы понадобится вырезать весь род Карамзиных, я буду плакать, но все равно это сделаю…
* * *Глядя вслед воспитаннику, Белобородов схватился за голову:
— Господи, это же полный и законченный пиzдец! Лёшка сейчас таких делов наворотит, никто потом не расхлебает! Ваня, бл@дь, гаси подростка от греха!
— Есть гасить подростка…
Колдун привычно потянулся к великому князю и…
— Прохор, я не могу на него настроиться! Он плывёт!
— Что значит плывёт? Ты чего несешь, Ваня?
— Я не знаю, как у Алексея это получается, но его сознание постоянно меняет, если можно так выразиться, частоту мышления, и таким образом как бы подсознательно защищается от постороннего воздействия. На понятном тебе языке поясняю, что Алексей себе на мозги поставил шифратор, ключ к которому я подобрать не в состоянии…
— Ваня, бл@дь, мне не нужны такие подробности, мне нужен результат! Попробуй ещё раз! Иначе мы все дружно окажемся в такой глубокой жопе, что никогда из нее уже не вылезем!
— Есть попробовать еще раз… — без всякой уверенности в голосе ответил колдун.
Кузьмин нырнул в максимально глубокий для себя темп и вновь попытался настроиться на садящегося в машину великого князя, но сколько он ни пытался, попасть в резонанс с постоянно меняющейся частотой мышления молодого человека так и не сумел, а сам Алексей стал видеться колдуну плывущей, дергающейся фигурой без чётких очертаний. Сделав над собой гигантское усилие, Кузьмин предпринял последнюю попытку предпринять хоть что-то: на чуйке попытался усилием воли сжать со всех сторон плывущую фигуру Алексея, и у него даже стало что-то получаться, но тут потуги Кузьмина были замечены самим великим князем. Сознание колдуна поплыло, его начало засасывать в огромную черную дыру, а все попытки сопротивления ни к чему не приводили. Внезапно эта черная дыра посмотрела на колдуна, сказала веселым голосом «Бу!», подмигнула Кузьмину своим огромным глазом и вспыхнула взрывом! Сознание колдуна погасло, как свеча на ветру. С глухим стоном он завалился на землю и затих.
— Прохор, водичкой на дружка своего полей! Должно помочь. — крикнул воспитателю улыбающийся Алексей и залез в машину Пафнутьева.
Белобородов выматерился и присел рядом с Кузьминым:
— Ваня, твою мать! Этого нам еще не хватало! Держись, дружище, а мне позвонить срочно надо… — он достал телефон. — Государь, беда! Алексей забрал Виталия и в очень скверном расположении духа поехал с ним в особняк Карамзиных! Грозился всех их вырезать! Остановить мы его не смогли, он даже Ваню-колдуна загасил наглухо… Нет, государь, Ваня пока живой, но к работе явно непригодный… Есть, государь, оставаться на месте и ждать приказов…
* * *Император отбросил телефон в сторону, схватился за голову и простонал:
— О нет!
— Коля, что случилось? — напряглась императрица.
— Алексей поехал в особняк Карамзиных.
— Вот и настал час расплаты для Карамзиных, не все Дашковым за всех отдуваться, — протянула Мария Фёдоровна, которая мгновенно просчитала ситуацию, и, усмехнувшись, добавила: — Уверена, Святослав выполнит все требования внука — Алексей умеет быть очень убедительным, когда ему надо.
— Маша, ты чего несёшь? — аж подпрыгнул в кресле император. — Мы сколько лет… веков выстраивали все эти взаимоотношения с церковью, а теперь все усилия и договорённости пойдут прахом! После такого-то…
