Александр Гордиан - У черты
Она зарозовела скулами, и Глеб почувствовал себя неловко. Вот ведь, баба на корабле! Штаны лишний раз не расстегнешь.
— Твоим языком косить можно, — сказал досадливо сталкер. — Больно острый.
— А ты не подставляйся, — Инга улыбнулась в первый раз за последние дни, и Глеб понял, что уже не может на нее злиться. Даже не всерьез.
— Вставай! — строго, насколько мог, приказал он. — Пора выходить.
— Долго нам еще? — спросила Инга.
Варан за ее спиной глухо матюкнулся и поплевал через плечо:
— Сглазишь!
— Спрашивать «как долго» не принято, — объяснил Рамзес. — Дойдем, как Зона распорядит.
Инга таки накаркала. До трассы оставалось метров восемьсот, но прохода, чтобы одолеть эту перемычку, Рамзес никак не мог найти. Шли уже несколько часов, пасмурное небо темнело. Лес поредел, живые деревья постепенно сменились сухостоем. Подлесок мельчал и, наконец, под причудливо изогнутыми стволами зачавкало болото.
Рамзес остановился перевести дух.
— Ходил здесь? — спросил он Варана.
Тот качнул головой:
— Вдоль трассы идем, даже отклоняемся. Может вернуться, Рамзес?
Болото смердело опасностью. Рамзесов биологический датчик, обычно называемый сталкерским чутьем, зашкаливал. Ультимативно сигналил — вернись!
Глеб оглянулся на команду. Скипидар молчал уже который час, смотрел вяло и двигался рывками, как заведенный механический болванчик. Инга от усталости почернела лицом. Идти с ними обратно? Форсировать бездонный овраг и на той стороне искать другой маршрут?
— Рискнем! — решился Глеб, изменяя всем неписанным правилам.
Они нарубили жердей и двинулись.
Рамзес шел первым, выбирая путь. Чувствовал под собой тонкий слой дерна, а под ним мутные глубины чего-то непонятного. Провалиться означало умереть, а как пройти болото, не замочив ног?
Испытанная тактика след-в-след не срабатывала. Инга ступала в едва обозначенный Глебовым ботинком отпечаток и продавливала его. Варан рисковал еще больше, а Скипидар, шагающий словно зомбированный бегемот, вообще балансировал над пропастью. Глеб приказал им взять в сторону, но безопаснее участковому не стало. Варан просто забыл о нем, шел медленно и осторожно, вытянув длинную шею. Будто вынюхивал дорогу.
Первые сто метров дались неимоверными усилиями, потом стало легче. Психологически легче, новички привыкли к опасности. Твердый слой под ногами наоборот истончился, поверх него стали встречаться лужицы с подозрительным черным налетом, маслянистым как мазут.
— Смотреть внимательно! — свирепо рявкал Глеб, но его слушались плохо, сказывалась усталость.
В лужицу вляпался Скипидар. Шагнул неверно, поскользнулся и переступил. Прямо в воду, или что там стояло в луже. Замер, изумленно глядя, как плеснувшая на ноги черная клякса разъедает ткань милицейских брюк и кожу ботинок. Как сноровисто ползет вверх.
— Стоять! — Глеб перехватил Ингу, хотел за плечо, но получилось за волосы; Рамзес едва уцепил короткий ежик.
Варан сам шарахнулся от участкового.
Рамзес повернулся к Скипидару.
— Витя! — позвал он, и участковый глянул вполне осмысленно. — Шагни вперед… теперь разувайся и снимай штаны… Живо! Руки береги… Подцепи стволом!..
Скипидар пришел в себя. Подвывая от ужаса, сбросил ботинки. Чуть дольше боролся с брюками.
— Оставайся там! — Глеб включил фонарь.
Яркий круг выхватил из полутьмы волосатые Скипидаровы ляжечки, колени и уперся в ступни. Плоть стекала с них мутной жижей, образуя под человеком еще одну лужицу с налетом. В луже, словно кувшинки в пруду, плавали ногти.
— Ноги-то! — всхрапнул Скипидар и засмеялся, показывая коронки. — Ноги-то!..
Стриж беззвучно завыла и снова дернулась.
— Штанов не жалко, — сказал прапорщик, отдуваясь, — а ботинки неношеные, жалко… — он поперхнулся и замолчал.
Двигаться Скипидар, похоже, не мог; когда оголились кости, начал проваливаться. Он смотрел отстраненно на ползущую вверх, к паху, груди и лицу, едкую жижу и беззащитно улыбался. Иногда заглядывал поочередно в лица ходоков.
— Дай карабин, — велел Рамзес мертвым голосом. — И отвернись.
Инга посмотрела диким взглядом и сняла с плеча «Тигра». Она не отвернулась, когда Рамзес навскидку, выстрелом в голову, без лишних слов и трагических прощаний убил Скипидара. Участковый, продолжая улыбаться, опрокинулся на спину. Он умер мгновенно, тоскливое изумление так и осталось в заливаемых мелким дождем глазах.
Рамзес сунул оружие обратно, больно ударив Стрижа в ладони.
— Вещей с тела не брать, — глухо приказал он. — Замечу — убью. И не расслабляться!
Развернулся и размеренно зашагал.
— Оборотень! — прошипел Варан ему в спину. — Не человек! Мочканул как окурок притушил, сволочь… «Калаша» взять что ли? С одним ведь стволом идем.
Инга едва подавила желание выцарапать ему глаза.
5В темноте вышли на провешенную трассу. Идти ночью болотом было чересчур даже для Рамзеса, но сделать привал ходоки не могли. Посреди болота черная вода стояла не лужами — озерами, и Рамзес уже смирился с мыслью, что придется возвращаться.
Но прошли! Без потерь, незавидная участь Скипидара подстегнула вымотанных путешественников, заставила удвоить осторожность.
Человецы, философствовал Ворон, жить зачем-то любят. Когда безнадега — особенно.
Глеб, впрочем, не обольщался. Скоро усталость возьмет свое, и встречать этот момент лучше на твердой земле.
— Шабаш! — были первые слова Рамзеса после милосердного выстрела. — Вон за теми деревьями путь на Стройбат.
На карту он не смотрел, ориентировался по одну ему ведомым приметам. Стриж так и не поняла, что изменилось. Чем этот лес, который уже трасса, отличается от того леса, что еще болото?
— Недалеко, — ответил сталкер на незаданный вопрос. — Километра полтора до пятна.
Инга повалилась на спину и задрала гудящие ноги к невидимым за тучами звездам.
— Костра не нужно, — прохрипел уставший до кругов в глазах Варан. — Холодного пожрем, а то здесь ходят.
— Ладно, — согласился Рамзес. — И спать. Я дежурю первым, ты сменишь, потом до утра Стриж. Слышишь, птица?
Птица с грохотом уронила ноги на землю.
«Заснула, — понял Глеб. — Загнали девчонку!»
Он перебрался к Инге. Сковырнул с ее ног ботинки, размотал скатку армейского спальника и упаковал напарницу.
— Что, Рамзес, нравится? — голос Варана истекал сальным любопытством, Глеба аж передернуло. — Ничего девка, кругложопенькая. Только стервоза. Прыгай к ней в мешок, я покараулю…
— Слюни-то не пускай! — оборвал Рамзес. — Не твоего она полета птица… Варан!
— Ну-ну, — обиделся Варан и, отвернувшись, зачавкал кашей.
Умял банку за минуту и тоже повалился.
— Надо хавчик добыть, — бормотнул он, засыпая. — Мало хавчика.
Глеб остался возле Инги, поближе к оружию. Вскрыл консервы, разрезал на кубики слежавшуюся массу перлового полуфабриката с редкими прожилками мяса и осторожно поел. Желудок наконец-то принял еду с благодарным урчанием.
Глеб немного расслабился, лениво впитывая окружающую тишину. Мертвую. Людей, с младенчества привыкших к живому шуму, Зона пугала тишиной склепа, из которого сбежали даже тараканы. Неживые звуки не могли разорвать этого безмолвия, тонули в нем.
Тишина…
Рамзес усилием воли прогнал сонливость и попытался думать. Плохо у него получалось думать, увы. К тому же мысли все время соскальзывали с вещей архиважных — с маршрута, с продуктов и воды, которых катастрофически мало, на Ингу. Это было приятно, но неправильно.
А правильным было бы тихо уйти к Оку. Чем, действительно, не вариант? Не тащить же девчонку на смерть, в самом деле. Знать бы наверняка, что она свернет на Стройбат.
Сталкер вздохнул. Не свернет…
Он склонился к Инге. Девушка тревожно дышала, не могла успокоиться даже во сне. Луна осветила ее лицо, сведенные брови, линию напряженных губ… Глеб вскочил и задрал голову.
Плотные тучи закрывали луну, но сталкер ее видел! И окрестности видел, окрашенные призрачным светом в серое.
Рамзес зажмурился, но все равно продолжал различать окружающее. Картинка не менялась, даже когда Глеб прятал лицо в сгибе локтя. Он почувствовал то, что раньше привычно игнорировал — всплески колкой боли пульсировали по всему телу; пучок неразличимых глазом волокон пуха уже прорвался в мозг и неотвратимо расползался.
— Хана тебе, сталкер, — услышал Рамзес, и не сразу понял, что сказал это сам.
Он сжал кулаками виски, и пульс суматошно забился под пальцами. Сталкер замычал, пытаясь справиться с накатившей паникой, за которой только безумие и пуля в рот или ножом от локтя до запястья. Сложилось все: Куприяновка, волна, пух, Капрал с удавкой. А мутация добила. Зона шаг за шагом добралась до его, Глеба, предела и проверяла его прочность. Рамзес упал на колени, ткнулся в землю лбом, готовый жрать ее, только бы сдержаться, не сорваться в крик.
