Артем Каменистый - Недобитый (СИ)

Эти ребята на рожон не полезут.

Свет факелов на стенах не в силах разогнать темень — ранняя зимняя ночь непроглядная, несмотря на звездное небо. Заметно похолодало — нетипичные для этих мест морозы не собирались уходить. Но меня сейчас это волновало меньше всего. А чего волноваться, если ночую не под открытым небом? К тому же оттепель сыграет врагу на руку: у демов кавалерии нет, а наши лошади будут вязнуть в грязи. Всадников у нас немного, но пренебрегать кавалерией не стоит — при грамотном применении она может неплохо сыграть, не говоря уже о транспортных возможностях.

В башне тепло и одиноко: Тук, похоже, загулял на всю ночь, Зеленого тоже не видно — не иначе закатил пьянку в честь своего возвращения. Возможно на пару с горбуном. Ничего — печь протоплена на славу, и до утра можно о ней не думать. Отосплюсь сейчас, как полагается — за все дни последние оторвусь. Мне надо быть сильным и бодрым — с утра начну готовить войско к бою.

Ага… Счас… Дадут здесь отоспаться…

Внизу распахнулась дверь, затем захлопнулась, причем на засов. Это меня насторожило: сам я к нему не притрагивался, любезно оставляя для возможных убийц удобную дорогу. Это с их точки зрения она удобная — с моей как раз наоборот. Ведь при малейшей попытке прикоснуться к лестнице раздается столь громкий скрип, что мертвые просыпаются. Пока поднимутся до площадки обитаемого этажа, сэр страж уже будет во всеоружии. Простенький метод, но я вообще не любитель сложностей — они, как правило, менее эффективны и страдают отсутствием надежности.

Вот и скрип — кто-то начал восхождение по винтовой лестнице. Прислушиваясь к настораживающим звукам, я медленно, стараясь не выдать себя шумом механизма, качал рычажный взвод арбалета. Малым ходом, без натуги — чтобы не звякнула выгибающаяся сталь.

Готово. Штучку под руку, но в боевое положение не приводить. Во-первых — при этом раздается визгливый шелест, причем далеко не тихий: с похожим звуком работают киношные лазеры в фантастических битвах; во-вторых — возможно придется повторять уже дважды проделанный трюк с «мясным взрывом». Конечно, лезвие недолго и спрятать, после чего приставить торец к цели и снова выпустить, но я так до сих пор и не выяснил всех возможностей оружия. Да и откуда такое можно узнать? Методом «научного тыка»? А вдруг количество «перезарядок» ограничено и останусь с бесполезной палкой? Или слишком часто злоупотреблять нельзя — надо давать оружию отдых. Так что если уж пускать в дело этот способ, то наверняка.

Светильник гасить не стал: если ко мне пришли с недобрыми намерениями, то после ночного мрака даже к тусклому свету надо приспособиться. На лестнице это не получится: там темно как в негритянском кишечнике.

Ну давайте! Смелее! Чего топчетесь, будто стесняетесь?!

— Сэр страж? Дан? Вы не спите?

— Альра?!

Девушка выбралась из мрака лестницы. Закутавшись в длинный плащ с головы до пят, она удивленно щурилась на взведенный арбалет в моей руке. Выглядел я, наверное, глуповато: голый до пояса, босой, с оружием наготове, и вид малость удивленный. Надо же: приготовился отбиваться от очередных убийц, а тут такой милый сюрприз.

— Что-то случилось?

— А вы в кого стрелять собрались? — со слабо затаенным ехидством поинтересовалась Рыжая.

— Может не будешь отвечать вопросом на вопрос?

— Ничего не случилось. Я просто пришла вас поблагодарить, — подчеркнуто смиренным, я бы даже сказал смущенным голосом, произнесла девушка.

— Поблагодарить? Меня? За что?!

— Ну… вчера, в лесу, когда до меня почти добрался нюхач, вы его сбросили на землю, под топор Тука. Еще чуть-чуть и поганый бы меня схватил. А потом ночью с ног сбили, когда копач лапой взмахнул. Мог бы мне врезать как раз по голове. Я ушиблась тогда, синяк набила на спине… наверное. Не подумайте — я не обиделась. Спасибо огромное. Спасли. Хотите посмотреть? — с каким-то завораживающим намеком предложила Альра.

— На что? — автоматически брякнул я.

Посмотрев на меня как на безнадежно больного, девушка, уже чуть ли не с досадой пояснила:

— На синяк, конечно.

Тут даже до такого клинического идиота как я дошел весь идиотизм моего идиотского поведения. Но, несмотря на это, не нашел ничего лучшего, как ответить столь же тупо-односложно:

— Хочу.

Ну не умею я переключаться со скоростью света: только что собирался драться, а вместо этого…

Альра развернулась спиной, легким движением сбросила плащ с плеч. Под ним ничего не было. Нет, то есть было конечно — та самая благодарность. Не было одежды, но я ничуть не огорчился по этому поводу. Титаническим усилием удержал челюсти в сжатом положении, боясь отвесить нижнюю и пустить до пола струю слюны. Последний человек, которого мне довелось видеть голым, был горбат, волосат и вообще мужик. Честно говоря, зрелище это меня не вдохновило. Что поделать, если в обязанности Тука входило таскаться за мной повсюду, в том числе и в баню.

Альра была, мягко говоря, симпатичнее. И синяка на ровной спинке я не заметил. Да и не помню, чтобы сбивал ее с ног. Может с кем-то перепутала?

О чем я вообще думаю?! Парень, ты слишком долго был в лесу, раз ведешь себя как трухлявый пень в такой момент! Даже если соврала насчет ушиба — плевать! Мне сейчас на все плевать!

Ума хватило осторожно положить заряженный арбалет на стол — на то, что тетива во взведенном положении растянется и ослабнет, тоже плевать. Если и вспомню об этом, то попозже: в момент, когда мужчинам полагается поспешно задумываться о футболе.

Шагнул к притягивающей магнитом фигурке, взял за плечи, развернул.

Как говорил тот путешественник из детских воспоминаний? Сильнее всего ему понравился миг возвращения домой?

Я начинаю его понимать все больше и больше.

— Почаще бы такие возвращения…

— Дан… То есть сэр страж. Вы о чем?

— Альра… Дан… Для тебя просто Дан…

Глава 17 Топоры войны

Легенды о вампирах, перемежающих эротические домогательства потребительскими кровопусканиями, вероятнее всего имеют прозаические корни. Тот, кто впервые их озвучил, видимо попал в ситуацию, когда ложился спать, будучи сильно утомленным, надеясь, что отдохнет как следует. Но вместо отдыха к нему пожаловала темпераментная особа, желающая именно сейчас отблагодарить за реальное или выдуманное спасение. Ее благодарность повторялась снова и снова, затем опять и опять, и это продолжалось очень долго.

А потом пришло утро, и он вспомнил, что ему надо срочно отправляться на завоевание вселенной. Вскочил — а не тут-то было: ноги ватные, в голове пусто как в барабане, спать хочется будто перед смертью, а при слове «благодарность» начинается нервный тик.