Маранта - Кае де Клиари

Но не это было самым интересным – противоположная стена была снабжена широким и длинным окном, способным сойти за дверь! Правда, окно это было забрано прочной стальной решёткой с широкими полосами вместо прутьев, расположенными с наклоном, наподобие жалюзи, так, что они пропускали свет, но мешали выглянуть наружу. Один из этих прутьев-полос был выломан и сквозь этот проём Золас увидел освещённые солнечным светом листья! Значит он на поверхности! Значит, он выбрался!

Бывший глава разбойников бросился к этой решётке и принялся её трясти, но не тут-то было. Железо, простоявшее здесь многие годы, оставалось по-прежнему прочным, и все его усилия оказались напрасными. Разбив, в очередной раз, себе руки в кровь, Золас сел на пол своей новой тюрьмы и, тяжело дыша, привалился к стене, глядя на проклятую решётку. Обидно! Пройти такой долгий путь и оказаться запертым вот так, у самого порога за которым свобода! Руками эту преграду не сломать, замка, который можно было бы открыть, нет, пули здесь тоже не помогут…

Вдруг Золас резко вскочил и с силой хлопнул себя по лбу! Какой же он идиот! Ну, конечно же! Сумка с инструментами! Дрожащими руками он извлёк на свет свой подземный трофей и, прежде чем приступить к работе, хорошенько рассмотрел наследство, доставшееся от неизвестного мастера. Гаечные ключи, напильники, пассатижи, отвёртки, небольшая пила-ножовка и ещё несколько приспособлений, назначение которых было ему не известно. Всё изготовлено с превосходным качеством, присущим изделиям древности. Сейчас любой кузнец мечтал бы иметь такой набор, а получив, берёг бы его, как зеницу ока, как самую большую драгоценность!

Успокоившись, Золас выбрал то, что счёл нужным для выполнения задачи и приступил к работе. Прошло часа три или около того, когда решётка в последний раз вздрогнула, наклонилась и тяжело ухнула вниз, приминая своим весом густые кусты и молодые деревья. Золас вышел наружу и с удовольствием подставил лицо и сбитые в кровь ладони, прохладному ветерку.

В следующий миг движение впереди заставило его насторожиться. Как он мог быть так беспечен? В двух шагах от него стоял здоровенный зомбак, выставивший перед собой свои пальцы-кинжалы! Всё оружие Золаса так и осталось лежать на полу камеры, которую он только что покинул и даже гаечный ключ он выпустил из рук, когда понял, что проклятая решетка, наконец, подалась!

Стараясь не делать резких движений, Золас принялся ощупывать свои карманы в поисках чего-нибудь, что хоть как-то могло бы сойти за оружие, но там не нашлось даже гвоздя, а броситься назад значило подставить спину! Секунды падали, словно удары молота в руках судьбы, но вдруг зловещая ухмылка на физиономии монстра сменилась замешательством, а ещё через мгновение он с коротким криком исчез в чаще. Золас оглянулся вокруг. Всё было тихо, только обычный шум летнего леса нарушал тишину.

– Это, каков же я теперь, что меня монстры бояться? – сказал он самому себе и отправился собирать вещи.

Вскоре он уже уверенно шагал по лесу, оборванный, грязный, но живой и сильный, как будто не было длительного путешествия по бесконечным туннелям и загадочным роскошным залам подземных станций. После несложных расчётов он определил, что очутился в непроходимых северных лесах в которые побаивались заходить охотники и даже разбойники. (Непроходимых? Что ж, посмотрим!) Сейчас Золас чувствовал, что непроходимых мест для него нет. Он был опасен, как голодный волк и весел, как разбойник, избежавший виселицы.

Глава 55. Мантикора

Вот оно, это место!

Зиг устало опустился на ствол упавшего дерева и посмотрел на отвесную стену каньона. Да, Порфирий был прав, он не смог бы здесь спуститься, даже если бы связал вместе все верёвки, которые нашлись в хозяйстве Альмери.

Ему вдруг пришло в голову, что он совсем недалеко от друзей. Если бы можно было преодолеть эту стену, то до форта здесь рукой подать! Но, увы, этот приют также недоступен, как если бы был на большом расстоянии. Сколько он сюда шёл? Около недели до большой промоины, где можно спуститься в каньон и ещё не менее трёх недель через лес и кустарник до этого самого места.

Зиг тряхнул головой, отгоняя подступившую сонливость. Спать было некогда. Он потом выспится, когда всё выяснит, отойдёт отсюда подальше и устроится на ночлег под каким-нибудь деревом. А пока надо всё здесь осмотреть и убедиться в том… Он не хотел об этом думать, не хотел видеть Маранту мёртвой, но ведь он затем и пришёл, чтобы всё выяснить.

Зиг встал и направился к тому месту, где целая кавалькада варваров слетела с обрыва. Даже если бы сверху стены не был виден след, в виде обрушенного края, который они там оставили, тяжёлая вонь мертвечины, ясно указывала на то, где нашли свой конец лихие наездники востока!

Сейчас их тела не были видны – густой кустарник скрыл это скорбное зрелище от посторонних глаз. Зиг двинулся туда, но вдруг споткнулся и чуть не упал, не заметив препятствия в траве. Он вгляделся и даже раскрыл рот от удивления: это был один из варваров! Но почему так далеко от края? Ах, вот оно что! Этот человек не погиб во время падения, но сильно покалечился и не смог встать на ноги. Так он и полз, подтягиваясь на руках, пока силы окончательно не покинули его, и тогда он умер…

Зиг поёжился, представив себе эту картину, но натянул на нос шейный платок и пошёл дальше. Едва он приблизился к кустам, как из них с шумом поднялась стая ворон. Птицы, недовольно каркая, покружились над местом своего пиршества, и расселись на ближайших деревьях. Да, обработали они варваров наславу! Зиг уже не раз видел смерть во множестве её видов, но сейчас даже у него закружилась голова от зрелища обклёванных до костей человеческих лиц и рук.

Похоже, здесь не выжил никто. Делать тут вроде было больше нечего, но он упрямо продирался сквозь кусты, игнорируя мириады мух, роящихся вокруг падали, и всё ковырял то тут, то там, крепкой буковой палкой, пока не сломал её. Однако следов Маранты нигде не было. Но где же она? Зиг выдрался, наконец, из кустов и отошёл подальше, чтобы ещё раз оглядеть место разыгравшейся здесь драмы. Он представил себе траекторию падения, сорвавшихся с обрыва, всадников. Н-да, Маранта должна была упасть, где-то рядом, ведь у её коня не было крыльев. И вдруг его осенило!

Воительница прыгнула в каньон первой, не сдерживая бег своего жеребца, к тому же с обрыва, ещё не разбитого ударами десятков копыт. А это значило, что она могла пролететь дальше. Ненамного, но всё же дальше! Зиг