Владимир Михайлов - Королевы Маргины
– Я только что хотел доложить, господин советник: мы уже собрались было, потому что здесь, кроме этих машин, ничего и никого не обнаружили; но никак не удается воспользоваться подъемником.
– Думаю, вы просто не привыкли им пользоваться. Нужно сперва открыть пульт на стенке лифтовой шахты, нажать клавишу «Готовность»…
– Все это нам известно, мою группу специально программировали на обращение со здешней техникой. Все сделали как полагается. Но толку никакого, потому что клеть – в самом низу, и отключена от внешнего управления, осталась только на автономном.
– В таком случае сделайте так: пусть двое ваших сядут в ремонтную капсулу, она там рядом…
– Так точно, господин советник, наверняка рядом – только не здесь, а внизу. И точно так же отключена.
– Вы хотите сказать, что попасть вниз никто отсюда не может?
– Ну, есть система лестниц. Но ею, насколько знаю, никто никогда не пользовался, клеть работала без сбоев, и трудно сказать, в каком состоянии эти лестницы сейчас. Хотя даже если там абсолютный порядок, все равно с полной выкладкой спускаться – немалый риск. А мне не хотелось бы терять то, что мне доверено: начальство очень не любит, когда что-то выходит из строя.
– Корнет! Не надо лишних разговоров: прикажу – и пошлете их хоть в огонь. Но пока я еще такой команды не дал. Давайте подумаем вот о чем: картина представляется такой, что люди спустились туда для каких-то враждебных действий против нас, против предприятия; как можем мы помешать им?
– Это смотря что у них на уме. Если они хотят, скажем, взорвать всю эту музыку…
– По-вашему, они – самоубийцы?
– Да кто может знать? Хотя, наверное, нет… В общем, так или иначе надо их оттуда выцарапать и уж тут разобраться.
– И каким же образом?
– Разобраться?
– Выцарапать!
– Ну это, конечно, не просто. Самым простым было бы предложить им сдаться, пообещать что угодно. Только вряд ли они на это откликнутся: на такие дела идет не кто попало, а люди серьезные, которых словами не осилишь. В таких случаях можно было бы закачать газ, чтобы усыпить, или залить водой, чтобы они сами оттуда полезли все выше и выше…
– А у вас есть такой газ? И оборудование?
– Да нет, конечно. Откуда ему здесь взяться и зачем?
– Что же вы болтаете?
– Я не болтаю. Просто объясняю возможности. Значит, остается только одно. То, что в наших силах.
– Наконец-то. И что это за способ?
– Старый, но верный. Осада. Воздуха им там хватит, но с едой уже похуже, а главное – вряд ли у них там столько воды, чтобы они могли выдержать долго. Двое-трое суток, ну четверо…
– Рен, вы должны помнить все об этом руднике. Там нигде не фигурируют подпочвенные воды? Шахта не проходила сквозь водоносный пласт?
– Минуточку – сейчас посмотрю, это будет надежнее.
Рен извлек из кармана комп, включил, загрузил трехмерную схему.
– Есть, – хмуро проговорил он почти сразу. – Пласт небогатый, но им хватит до конца жизни. Ничего не выйдет с осадой, старшина.
– И таким временем мы тоже не располагаем, – сказал советник Ганиф. – Не забывайте одного: люди там, внизу, не представляют только себя самих: их снарядили и прислали с весьма серьезной задачей. У меня такое ощущение, что кто-то уже включил счетчик. Так что ввязываться в долгие разборки мы не можем и не станем. Нужен способ быстрый и надежный.
С минуту все молчали, потом Рен сказал:
– Ну что же, пожалуй, такое средство имеется.
– Давайте коротко и ясно.
– Поскольку управление всей техникой, что работает там внизу, происходит сверху, с рабочих мест, то мы можем объявить тем, нижним, войну, даже не спуская туда ни одного человека.
– Давайте, давайте без теории! Что сделать?
– Мы можем начать с того, что станем перекрывать, один за другим, все штреки. У нас же на входе в каждый стоят аварийные ворота: шахта прокладывалась по всем правилам, как если бы в ней предстояло работать людям, иначе никто не взялся бы за ее проходку. У этих ворот нет автономного управления – это как в подводных или звездных кораблях: если аварийный отсек действительно отсекается, то никто из оставшихся в нем не имеет возможности открыть выход, – спасаясь сами, они могут погубить весь корабль. Тут подобная же конструкция. Видите, советник, без теории никак не получается…
– Ну хорошо, хорошо. Излагайте дальше. Итак, мы отсекаем. Я думаю – сначала верхние.
– Мы же не знаем точно, где они находятся.
– В том-то и дело. Мы отсекаем штрек, но бремсберг оставляем открытым, давая возможность людям – если они там были – спуститься ниже. Через некоторое время отсекаем следующий. Потом – третий. Четвертый. В конечном итоге люди оказываются на самом низком уровне – там, где совершается проходка, где и работает комбайн. Затем перекрываем все бремсберги – и никто больше не может с нижнего уровня перейти куда бы то ни было.
– Ну хорошо, они внизу. Что дальше?
– А вот теперь самое интересное. Благодаря конструкции комбайна, его автономности…
– Конкретно!
– Конкретно – на комбайн дается команда: проходку прекратить. И выходить из штрека задним ходом. Комбайн выполняет команду: включает реверс ходовой части и начинает ползти назад. Как бы выжимая людей. Им просто некуда больше деваться, понимаете? Ведь комбайн, его щит, как раз равен сечению штрека, потому что комбайн сам его и прокладывал, прогрызал. Так что уклониться, пропустить его мимо себя нельзя – да и к чему? Люди понимают: надо бежать к клети. Но мы уже успели закрыть выход и из этого штрека. И бежать некуда, а комбайн все приближается – медленно, но неотвратно, как судьба…
– Да вы поэт, Рен!
– Уж больно выразительная картина!
– И что же – он их там раздавит?
– Нет, этого произойти не может: он ведь движется задним ходом, щит же у него спереди, а сзади – только моторная и приборная часть.
– И управление?
– Да, но оно действует только по команде отсюда, сверху. Обычно оно надежно блокировано. И только когда есть необходимость послать туда машиниста, чтобы…
– Понятно. Итак, их не раздавит…
– Но прижмет к закрытым воротам, им придется спасаться где-нибудь на моторных кожухах – больше там деваться будет некуда. И вот тут и начнут возникать сложности не только с водой, но даже и с дыханием.
– Так. А потом?
– Потом им придется дожидаться, пока хотя бы один человек отсюда не спустится туда по лестницам – налегке, без оружия, угрожать ему никто уже не сможет; спустится он для того, чтобы привести в действие оба подъемника. Клеть заработает, и уже на ней спустимся вниз все мы. Мы с вами, советник, для переговоров, охрана – для того, чтобы разоружать и конвоировать их, когда они начнут сдаваться.
– Как же мы будем извлекать их оттуда?
– Отодвинем комбайн на… сейчас… на три с половиной метра – там начинается бремсберг, он по плану должен был быть закончен только сегодня; по нему они смогут подняться к лифтовой площадке – но только по одному, ход этот пока очень узок, впоследствии он будет доведен до нормального сечения, и в нем установят новую ветвь транспортера. Но это уже другое дело.
Выходят по одному, охранники встречают их, разоружают…
– Дальше можете не объяснять. Сколько, по-вашему, времени может занять эта операция?
– Если не произойдет ничего неожиданного – думаю, не более пяти часов.
– Пожалуй, это вполне приемлемо.
– Другого пути все равно нет.
– Да, конечно. Но у меня одно примечание. Перед тем как начать реализацию нашего замысла, следует все-таки обратиться к ним с предложением сдаться и предупредить о жестких мерах, какие будут приняты в случае отказа – конечно, не раскрывая плана ни в коем случае. Как знать, может быть, они достаточно разумны, чтобы согласиться. Это потребует еще меньше времени. Мы можем обратиться к ним так, чтобы они услышали?
– Это сделать недолго. Вообще, сеть связи там есть, но если эти люди не специалисты в шахтном деле, они могут просто не знать, как к ней подобраться. Но мы сделаем иначе: возьмем мощный динамик и станем медленно спускать его в ствол шахты, постоянно повторяя обращение. На каком бы уровне они ни находились – громкость будет такой, что услышат, а если сразу не разберут до конца, то услышат и еще, и еще раз. Надо будет только указать, каким условным знаком они объявят о капитуляции – чтобы мы поняли.
– Придумаем. И немедленно принимаемся за дело!
5
Маргина. Лес. «Круг». Поздний вечер 18 меркурия
Странно: ночной лес, когда пришлось возвращаться по нему в место, одно воспоминание о котором вызывало у Зоры страх, не пугал, против ожидания, не казался таинственным, наоборот, как бы прибавлял решимости. Потому, может быть, что две девушки (хотя теперь уже с уверенностью можно было называть их комбионами), от которых так и веяло уверенностью, провожали ее, безошибочно отыскивая дорогу; похоже было, что этим путем они шли не впервые – если вспомнить то, о чем рассказывал комендант Вангель. Зора искренне надеялась, что на этот раз встречаться с ним ей не придется: вряд ли в его службу входило бодрствование по ночам. Тем более когда никаких работ не велось.
