Владимир Владимирович - Не дай мне упасть
- Когда они научатся бегать, я даже не знаю, что с ними буду делать, - тон Ватанабэ не оставлял сомнений в крайней степени удовлетворения происходящим.
- Я бы!.. - начал было Бэйзил, но втянул голову в плечи, когда новая очередь разнесла в клочки группу хлипких пальм и декоративных строений, загородившую бронекостюму обзор. - Я бы предпочел не иметь дал с этой хреновиной!
Джип двигался по прямой. Впереди имелся лишь один поворот налево и выезда на заброшенную магистраль. Робот уже отчетливо мазал, и страх в наемнике немного ослаб.
- Куда ехать, сэр?!
- Прямо. Нам надо догнать цель.
- Откуда вы знаете, куда он едет?!
- Он собирается бежать.
Аль-Йетим тем временем уже добрался до магистрали и гнал машину на запад.
Все пропало. Все. Они нашли его в Сирте, в первый же день, и подослали убийцу, трикстера. Эти существа не остановятся, пока не уничтожат его. Много лет Аль-Йетиму удавалось избежать смерти и того, что хуже гибели - плена, позора, сломленной воли. Он знал, что восстание сможет продолжиться, как только толковые командиры возьмут управление на себя. Возможно, восставших отбросят назад, пока не будет координации. Почти наверняка упадет боевой дух после новостей об атаке на штаб. Но нельзя бросать на карту все, пока идет большая игра.
С той минуты, когда на улицах Сирта показался экзоскелет бойцов восстания, лавину было уже не остановить. При активации К-69 в больнице был автоматически отправлен сигнал всем скрытым в городе бронекостюмам. Сражения переходили на новый уровень. Теперь враг окончательно поймет, что имеет дело не с простым бунтом. Ничто не кончалось.
Джип двигался по магистрали, пришедшей в упадок, но еще способной пропустить автомобиль. Экстренный путь отхода Аль-Йетим приготовил в паре десятков километров к западу, где имелся выезд к морю и кусок берега, к которому можно было пристать. Сирт отдаленно взывал к бунтарю криками взрывов и стонами стрельбы. Где-то там в этот самый миг убивали и умирали десятки, сотни человек. Многие из них, сражающихся по разные стороны баррикад, не доживут до завтра. Аль-Йетиму не чужд был стыд, и сейчас старик стыдился собственного бегства. Но, в отличие от своих солдат, он обязан был проникнуть в новый день. В день, когда каждому станет ясно, что мир невозможно держать в узде.
В зеркале заднего вида показалась темная точка. Она стремительно увеличивалась, приобретая черты автомобиля. Кто-то преследовал его, и старик прекрасно знал, кто. Трикстер сумел пережить даже встречу с боевым костюмом. Проклятая тварь не знала покоя. Что ж, он будет отрываться и дальше.
Чего старик не знал, так это того, что Наджиб и Парсон, огибавшие город вдоль побережья, давно получили от Сэма приказ отправиться к тому самому месту, которого старался достичь Аль-Йетим. Узнав каким-то образом от пленного бойца месторасположение штаба, толстяк сразу понял, как может попытаться сбежать его цель. И сейчас вооруженный снайперской винтовкой Наджиб поджидал машину старика, укрывшись в одном из полуразрушенных окраинных домов.
Левое колесо вдруг громко фыркнуло и взорвалось. Аль-Йетим отчаянно вцепился в руль, но было уже поздно. Джип поел юзом, теряя управление. Старик выругался по-арабски и выпустил из рук пластиковое колесо. Все тело ныло после предыдущего трюка, но выбирать не приходилось. Он на полном ходу выскочил из машины.
На этот раз в левой ноге хрустнуло всерьез. Локти и лицо ободрало об асфальт, хрустнуло несколько ребер. Воздух в легких куда-то делся, прилагал все усилия, чтобы вдохнуть. В ушах звенело, голова, казалось, крутилась из стороны в сторону и вращалась вокруг своей оси подобно юле. Перед глазами плясали разноцветные всполохи света. Аль-Йетим не увидел, как, проехав всего несколько метров, джип врезался в ограждение и, перелетев через него, перевернулся. Он уткнулся ладонью в дорогу, пытаясь приподняться. Не получалось. Силы, подстегнутые адреналином, иссякли.
Старик не помнил, сколько пролежал, делая попытки шевелиться. Посреди асфальтового поля. Когда вернулось зрение и возможность дышать, рядом уже кто-то был. Кто-то неприятный.
- Хо-хо, гляди-ка, - говорил чей-то голос по-английски. - Вот это сипящее чмо - Аль-Йетим?
- Заткни пасть, козлина бесполезная, - отвечал кто-то.
- Сам ты козлина, - обиделся первый. - Но он и правда похож на кучу дерьма.
- За эту кучу жирная европейская свинья отвалит нам такую кучу денег, что мы сами будем дерьмо откладывать в золотые унитазы.
- Вон, кстати, едет уже.
В какофонию невнятных шумов, сопровождавших голоса, вклинился звук работающего двигателя. Шурша резиной, остановился джип. Хлопнули дверцы.
- Ф-фух, - дрожащим голосом дал о себе знать новый человек. - Я уж думал, каюк. Нас не преследуют?
- Они подорвали собственный транспорт там, на плацу, - произнес трикстер. Аль-Йетим узнал его. - Уже не успеют.
- Да уж... - все еще слабо проговорил незнакомец. - Вы все-таки хитрый как черт.
- Не будь так, вытряхивал бы ты сейчас тут штаны вместо лежания с дыркой в черепе.
- Да я и не спорю.
Старик попытался перевернуться на спину, и, как ни странно, сумел. Солнце, давно перевалившее через зенит, слепило глаза, но он мог видеть небо. Недолго - почти сразу на фоне безоблачной синевы показалось смуглое жестокое лицо.
Наджиб разглядывал поверженного бунтаря, о котором ходило столько легенд. Наемник не находил в облике этого разбитого старикашки ничего героического. Парсон крутился рядом, не смея, впрочем, выйти вперед. Бэйзил все еще нервно оглядывался назад.
Ватанабэ отошел от машины на несколько шагов. Толстяк оглядел троицу наемников, стоявших вокруг. Единственным, кто держал наготове автомат, был Наджиб. Именно ему досталась первая пуля. Пробив плечо насквозь, посланец смерти улетел в никуда. Наемник удивленно крутанулся вокруг своей оси, роняя оружие. Парсон, ничего еще не понявший, но машинально съежившийся, стал вторым. Сэм прострелил ему бедро и стремительно развернул оружие к Бэйзилу. Тот судорожно хватался за лежащий на сиденье автомат. Первая пуля ударила в локоть, вывернув его наизнанку и отбросив бойца ЧВК на дверцу машины. Вторая продырявила колено.
Крики и стоны появились сразу, резкой одновременной стеной. Стонал, переходя на рык, Наджиб, здоровой пытаясь дотянуться до кобуры с пистолетом. Вопил Парсон, держась за кровоточащую ногу. Удивленно издавал нечленораздельные звуки Николас.
Сэм убрал пистолет в кобуру и шагнул к Наджибу. Ногой отбросив тянущуюся к оружию руку, толстяк наклонился.
- Джихад отменяется.
Ватанабэ протянул руку и коснулся виска наемника. Тот резко дернулся и затих.
Точно так же был успокоен и Парсон, позабывший о ноге и завалившийся на спину.
Бэйзил, хватаясь за локоть, наблюдал, как толстяк, словно позабыв о нем, подошел к слабо шевелившемуся старику.
Аль-Йетим увидел нависшую над ним фигуру толстяка в простреленной форме.
- Вы еще живы, генерал? - спросил Сэм без малейшего глумления в голосе.
В горле пересохло, но старик нашел в себе силы говорить.
- Что тебе нужно?
- Кое-какое сотрудничество.
Сэм протянул генералу широкую ладонь, предлагая помощь. Ничего не понимающий Аль-Йетим слабо приподнял в ответ свою руку. Без малейших усилий Ватанабэ вздернул старика вверх. Слегка наклонившись, толстяк подставил плечо и помог Аль-Йетиму выпрямиться.
- Я не понимаю, - тихо проговорил старик. - Разве ты не пришел убить меня?
- Э, - задумался Сэм. - Судя по всему, нет.
- Тогда кто ты?
Осевший на землю и истекающий кровью Николас бессильно пытался вынуть пистолет из набедренной кобуры. Раны причиняли чудовищную боль, но сильнее мешал страх. Сквозь пелену страдания наемник сумел пронести одну отчетливую мысль: против Ватанабэ стрельба не поможет.
Царапая кобуру ногтями, он смотрел, как Сэм помогает Аль-Йетиму встать. Старик выглядел изможденным, едва живым, но по-прежнему оставался почти спокоен. Эта невозмутимость сейчас едва не заставила Николаса плакать. Как же так?! Как же можно... вот так?! Он должен стоять, а не этот араб! Он должен жить!
- Ты стрелял в своих людей... - тем временем сказал Аль-Йетим.
- Это не мои люди, - губы Ватанабэ тронула легкая, но очень нехорошая усмешка. - Это моя вам взятка, генерал.
- Не понимаю.
- Эти трое - последние из отряда, зачистившего одно весьма примечательное селение в Иордании четыре года назад. Имена остальных вам должны быть известны, не так ли? Да и эти три имени тоже.
Бэйзил, чувствуя, как простреленная рука превращается в излучающую боль ледышку, не сразу расслышал, что говорил Сэм. А когда расслышал, с новой силой впился ногтями в кобуру. Только теперь - чтобы застрелиться самому. Сразу. Но уже ничего не выходило.
