Николай Бенгин - Командировочные расходы
А еще он ясно увидел ущербность того, что Философ гордо именовал Инструментом. Паук не только выполнял роль линзы, собирающей Свет, в основном это была тончайшая, многоуровневая система предохранителей, теперь почти разрушенная неосторожными мыслями Философа. Отдельные защитные элементы все еще работали, но в целом все шло вразнос. Философ и паук составляли теперь единый механизм, и то, что происходило с фигурой Философа, было лишь слабым побочным эффектом тяжелых и уже необратимых внутренних повреждений всего механизма…
– Го-оспо-один и-инспе-е-ектор, – донесся издалека утробный, замедленный голос. Биллинг вздрогнул, попытался определить, откуда исходит звук, и с удивлением осознал, что не может крутить головой. Потом его отпустило, сведенная судорогой шея расслабилась, из ушей вылетели пробки, и никакой паутины перед глазами больше не было. Вернулось нормальное освещение и вещи приобрели прежний вид.
– Господин инспектор, – повторил Философ, – у вас довольно странный взгляд. Должен признать, что мне и самому приходилось слышать эту фразу. Говорили что, когда я смотрю на собеседника, у меня аналитический взгляд ученого, изучающего какую-нибудь мошку или мокрицу. Теперь я вижу: это производит довольно неприятное впечатление. Я тут для нашей милой дамы собрался было продемонстрировать кое-какие возможности…
– Для меня не надо ничего демонстрировать, – голос Ольги звенел, как натянутая струна, – я уже насмотрелась! Я спросила, КАК вы это делаете?
– Из уважения к вашей красоте повторю: я – маг. Мои желания исполняются, причем сразу и со всеми вытекающими последствиями. Как раз эти последствия, я бы назвал их побочными эффектами, и причиняют иногда некоторые хлопоты или неудобства. К примеру, когда я прогуливался по аллеям Третьего яруса, мне пришло в голову, что тамошний воздух излишне жарковат. Безусловно, сразу стало прохладнее, но следом, естественно, пошел не запланированный мной дождик. А когда я счел утомительным постоянный и незаконный, кстати сказать, надзор надо мной со стороны лунитов, я его отключил. Может, они и не наблюдали конкретно за мной, но все технические возможности у них имелись, вот их я и удалил. И что же? Следом упала вся инфраструктура внутренних систем связи, а заодно с ней и системы контроля доступа. Вы не заметили? Ни один замок не работает, можно по всему кораблю гулять, хоть на внешнюю палубу, хоть в гости к лунитам. Или вот, опять же, к примеру, я немного убавил мощности нашим двигателям, так они чуть вовсе не взорвались, – Философ пожал плечами, и Биллинг вновь отметил про себя, насколько левое плечо массивнее правого, – нам, магам, видимо, тоже свойственно ошибаться. Да, кстати, инспектор, вашу стерегущую систему я тоже отключил. Просто чтобы потом не отвлекаться.
– Насколько я понял, вы никуда сейчас не торопитесь, – ровным голосом проговорил Биллинг, – и в настроении сначала поговорить, а не убивать нас тут сразу.
– Совершенно верно. Во всех смыслах.
– Тогда расскажите о креофитах. Полагаю, уже не осталось смысла в тайнах.
– Хм-м-м, – щуря уцелевший глаз, Философ уставился на Биллинга, – жаль, что мы с вами раньше не побеседовали…
Иней все еще толстой шапкой покрывал края пробоины, соединившей холл каюты четыреста двенадцать и коридор Четвертого уровня в одно странное помещение, но большая часть стены уже совершенно оттаяла. На полу под ней образовалось несколько луж. Капли, время от времени срывавшиеся с мокрого потолка, падали или прямо в эти лужи или мимо – на мягкое покрытие пола. И звук от этого получался то как звонкое бульканье, то совсем глухой. Биллингу казалось, что он слышит таймер обратного отсчета – три звонких удара, а четвертый – глухой, потом опять три звонких и неумолимый завершающий – тупой и почти окончательный…
– Надо кое-что поправить. Я, видите ли, жду друзей. Они рядом, на другом корабле, и скоро уже будут просить лунитов обеспечить мне переход с борта на борт. А без работающей связи эти забавные луниты, чего доброго, и приглашение передать не смогут.
Философ приподнял левую руку ладонью вверх. Биллинг увидел серебристые черточки над ней и торопливо отвел глаза в сторону. Ему вовсе не хотелось снова очутиться в темном, наполненном паутиной мире.
– А я вижу: магу для исполнения желаний надо что-то рукой делать, – заметила Ольга, – может, все-таки еще чего-нибудь надо?
– А я как-то сомневаюсь, что луниты в открытом космосе так радостно стыковку начнут, – усмехнулся Штимер.
– А я слышу: оба фанатика своего дела заговорили дружно, – Философ удовлетворенно кивнул головой, – это радует. Насчет руки – интересное замечание, надо будет проследить. Думаю, это просто по привычке. А насчет радости лунитов – полагаю, у моих друзей найдется достаточно аргументов. Луниты будут в восторге.
Браслет на руке Биллинга ожил. Звонкий голос миэмки, наверное, услышали в самых дальних закоулках Четвертого уровня.
– Инспектор, это Фэ. Есть новости…
– Подожди! – Биллинг принялся тыкать в сенсоры браслета, пытаясь убрать громкий звук.
– Это срочно! Атташе с Розы либо уже мертв, либо вот-вот умрет…
– Я знаю, – проворчал Биллинг, продолжая безуспешно сражаться с браслетом. – Я тут не один.
– Ага, – тоном ниже откликнулась Фэ, – но в любом случае, знай – мы ни при чем. Это дело джанов. Мы там, в каюте для командора, намек оставили – знак на картине…
– Дело джанов живет, и всегда будет жить, ибо гармония вечна, – провозгласил уцелевший джан, продолжая все так же смотреть в точку перед собой.
– О-у, это Элимон у тебя в гостях?
– Можно и так сказать, – откликнулся Биллинг, – ни черта не могу найти, как здесь громкий звук убрать!
– А пусть слышит. Я тебя видела, Элимон, в каюте у атташе. И знаю, о чем ты со своим подельником болтал. И не надейся – я была не одна.
– Правосудие свершится! – торжественно объявил джан. – Мы милосердны, но долг и справедливость пылают в наших сердцах неугасимым сиянием!
– Красиво говорит, – негромко заметил Философ, – сразу видно, что мелкий жулик. А господин Крнгутгроссвор’лорд, видимо, доигрался.
– Кто не исполнил обещанного – слаб! Кто просит плату за неисполненное – глуп! Кто предал – будет казнен!!
– Вот-вот. Ты это командору нашему расскажи, – подхватила Фэ, – ему понравится.
– Такая высокая цена подарка и никакой благодарности, – с неожиданной горечью сообщил джан, – а командор эмоционально уже вовлечен. Для успеха дальнейшей работы с ним откат был бы крайне нежелателен.
Элимон замолчал так же неожиданно, как начал говорить и вновь застыл в полной неподвижности.
– Я что-то не поняла, – протянула Фэ, – что у вас там происходит? Я, пожалуй, позже свяжусь.
Биллинг еще некоторое время тыкал пальцем в замолчавший браслет, но скорее по инерции, чем надеясь действительно разобраться в его управлении. Маленький зеленый огонек так и остался гореть.
– Мы остановились на креофитах, – напомнил Философ, – связь заработала, и поскольку в самом скором времени я буду слишком занят для праздной болтовни, хочу напоследок насладиться беседой и сейчас готов удовлетворять ваше любопытство.
– Валяй, рассказывай, – Штимер скептически усмехнулся, – а мы уши развесим.
– Если возможно, с самого начала, – попросил Биллинг, – насколько я понимаю, вы давно готовили эту операцию.
– Давно. И давно уже провели бы, если… – тут Философ покосился на Штимера. – Если бы не досадное недоразумение с пещерными мышами. К сожалению, планы пришлось отложить, зато у меня появились неожиданные и поразительные горизонты. А тем временем на одного из моих людей вышли конкуренты. Конкретно этот самый атташе и вышел с заманчивым предложением украсть много-много креофита. По некоторому размышлению я решил не мешать. Как говорится, молчание не всегда доказывает присутствие ума, но доказывает отсутствие глупости[22]. С течением времени я выяснил, кто заказчик. В принципе, меня все устраивало. Конкуренты в поте лица трудились над планами. Местная полиция, занятая текущими подвигами, обо мне постепенно забывала. Я осваивал новые возможности. И тут, прямо скажем, некстати один влиятельный журнал преподнес уважаемой публике сенсацию. Как сейчас помню, статейка называлась «Следы ведут на Корону».
– Значит, все-таки та моя статья, – пробормотала Ольга.
– А как же! «Международный синдикат контрафактистов свил гнездо на далекой планете! Журналист Виктор Блюм близок к разгадке страшной тайны этого самого гнезда!!» Все в таком роде. Со стороны Блюма было, мягко говоря, неосторожно торчать на Короне в тот момент, когда собственный журнал такую пулю отлил… или это целиком ваша инициатива была? Может, он даже просил ничего не печатать до его возвращения, а? Почему вы так вдруг побледнели?
– Ну, положим, Блюма ты убил не из-за статьи, – решительно и, на взгляд Биллинга, излишне горячо возразил Штимер. – Он тебя выследил там, у Большого Лабиринта, вот ты его и убрал, а Ольга вовсе ни при чем.
