Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи
– Куда он отправился? – спросил репортер «Май-нити».
– К сожалению, в Японии нередко убивают людей, которые задают трудные вопросы. Я говорил Хироси, что уничтожить одного из ваших крайне правых суперпатриотов – все равно что раздавить таракана, но Хироси сказал, что эту проблему должны решать сами японцы и он хочет к этому приступить.
Центральный Токио
Первая серьезная проблема возникла в 8.20. Относительно небольшой процент населения ежедневно ездит по Токио на автомобилях, однако они образуют чудовищный поток машин. Автомобили мчатся на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, приводя в ужас приезжих. Корабельный компьютер мог лишь приблизительно смоделировать реальную обстановку.
Когда Пригал ехал к северу по Сакура-Дори, плотно зажатый между машин, на связь с де Канцовым, на него устремился водитель-«камикадзе». Пригал рванул в сторону и толкнул уличную тележку ятай, с которой продавали легкие завтраки. Он сразу же остановился, задержав следующий за ним транспорт.
– Высунься в окошко и извинись! – прошипел сидящий за перегородкой Мигер.
– Сицурей симадзи, – запинаясь произнес Пригал. – Сумимасен.
Владелец ятай пробормотал вежливый ответ, обследуя вмятину в тележке.
– Дай ему деньги! – шепнул Мигер, слегка отодвинув панель и бросив на сиденье банкноты.
Пригал опустил оконное стекло и сунул деньги в руки торговцу, повторяя: «Сумимасен».
Владелец ятай пробормотал «Додзо» и стал протестовать, что Пригал дал ему слишком много.
Пригал, вымученно улыбаясь, бешено замахал руками, подавая торговцу знак взять деньги.
Тот улыбнулся в ответ и просунул в микроавтобус дюжину вертелов с тарояки.
– Я вижу де Канцова. Трогай, придурок! – свирепо прошипел Мигер.
Пригал поехал дальше, стараясь не задеть кучу школьников в голубой форме. Миновав полквартала, он выпрямился и прошептал, указывая на зеркальце:
– Только не это!
К ним направлялся маленький полицейский в белом, который видел инцидент с тележкой. Крича «Орай, орай!», он размахивал руками, давая знак остановиться у обочины.
– Спроси его, где можно достать билеты на «Такарадзуке», – прошептал через перегородку Мигер.
– Сэр, он захочет посмотреть мои права, – захныкал Пригал.
– Скажи, что они в твоей сумке, и приведи его к задней дверце, – велел Мигер и подал знак Мииналайнену и Кирпоносу быть готовыми.
Когда Пригал медленно открыл заднюю дверцу, Мигер, дождавшись, пока в поле зрения появится пряжка пояса полицейского, выстрелил в него из лазерного пистолета. Схватив уже мертвого беднягу за мундир, он втащил его в салон и опустил на пол.
– Пригал, – зашипел Мигер, – закрой дверцу и веди себя как ни в чем не бывало! Езжай дальше, но не слишком быстро!
Тот поспешно захлопнул заднюю дверцу, заставив себя не торопясь вернуться на водительское сиденье. Мигер обернулся назад.
– Мама Лена, сообщи по рации Дэ-Ка и капитану Хансу, что нас задержали, но мы выкрутились и через десять минут войдем в график.
На улице прохожие уставились друг на друга, изумленные увиденным.
Когда микроавтобус пристроился в поток транспорта, Дэнни Мигер посмотрел на смертельно-бледные лица сидящих напротив солдат.
– Между прочим, вон там находится Главное управление национальной полиции, и, если не повезет, нас могут задержать еще на двадцать минут.
Сержант Еленов мрачно кивнул.
– Знаешь, – обратился Мигер к бывшему наемнику, – последний раз я оказался в таком положении, когда ты и твои ребята стреляли в меня. Надеюсь, сейчас все сработает лучше. – Он крикнул Пригалу: – Чего ты ждешь? Передай сюда жратву!
Держа руль одной рукой, Пригал передал назад вертелы, оставив один для себя.
– Вкусно, заметил он, попробовав кусок.
– Это щупальца осьминога, запеченные в тесте, – сказал Мигер, с удовольствием наблюдая, как Пригал едва не проглотил свой вертел. – Не забывай, – добавил он, – что ты ведешь не бронемашину, и, если тебе так необходимо в течение ближайших десяти минут врезаться во что-нибудь еще, постарайся, чтобы это была тележка с чем-нибудь не менее вкусным.
Еленов закатил глаза.
– Держу пари, если Пригал упадет головой в отхожее место…
– Это он уже проделывал! – хором откликнулись Мииналайнен и Кирпонос.
– … то вынырнет оттуда с золотым кольцом в зубах. Но почему я должен находиться с ним в одной машине? – со стоном закончил Мама Лена.
Мигер положил деньги в карман мертвого полицейского и начал писать на оборотной стороне записку с извинениями его семье.
– Прости, приятель, – сказал он, рассеянно похлопав труп по плечу. – Ты оказался не в том месте. Конечно, я веду себя так, словно уже двадцать пять лет отделываюсь подобным способом от назойливых уличных регулировщиков.
Пункт противовоздушной обороны Дцуги, пригород Токио
В 8.35, сидя в фургоне грузовика вне поля зрения с одного из шести пунктов противовоздушной обороны вокруг Токио, лейтенант Караев окинул взглядом своих людей.
– Ну, пора. Когда составляли план, я говорил Раулю, что его часть абсолютно бессмысленна.
Старший сержант Пааво Хейсканен бросил на него насмешливый взгляд.
– Я объяснил Раулю, что большинство гордых орлов типа вас осведомлены о рутине на учебном плацу примерно так же, как птицы в небе и звери в лесу, поэтому нелепо предполагать, что среди вас можно найти дюжину умеющих маршировать.
Лица бойцов исказили волчьи усмешки.
Караев указал на каждого своим старым черным зонтом.
– Вам всем ясно, в чем заключается наше задание?
– Если нам не удастся вывести из строя пусковые установки и лазеры, Полярник не сможет приземлиться и никого не подберет, – ответил Тюленев.
– В общем верно. На самом деле, если у нас все получится, мне можно будет прекратить учить японский и есть рис, чем я занимался последние девять месяцев. Но если мы потерпим неудачу, как ты сказал, нас никто не подберет. Поэтому, пожалуйста, постарайтесь не слишком мне мешать.
Солдаты улыбались, хорошо знакомые со своеобразным юмором Караева.
Сунув под мышку зонтик с тщательно залатанными дырками от пуль, Караев жестом велел Тюлене-ву открыть дверь.
Построившись, три группы двинулись к воротам в ограде, окружающей центр противовоздушной обороны. Два человека несли автоматы, а третий – ручной миномет, единственное тяжелое оружие, которое, по мнению Караева, можно было пронести за ворота, не вызывая подозрений.
Заметив знаки отличия Караева и черные полоски на его брюках, два рядовых у ворот вытянулись по стойке «смирно».
– Мы можем быть вам полезны, господин? – спросил старший.
Караев медленно откинул с лица щиток. Его бабушка была из хантов – одной из многих сибирских народностей, давным-давно растворившихся среди русских переселенцев, – и Караев унаследовал от нее прямые черные волосы и раскосые глаза. Косметическая хирургия довершила дело.
– Я Накаяма, подполковник имперской службы безопасности. – Караев небрежно продемонстрировал искусно подделанное удостоверение в кожаной обложке и тут же захлопнул его. – Стоять смирно, когда я к вам обращаюсь! Немедленно пропустите меня к вашему командиру! У нас есть причины полагать, что здесь находятся политически неблагонадежные лица, занимающиеся антиправительственной деятельностью.
– Но, достопочтенный господин, мои инструкции не…
– Молчать! Мои приказы важнее любых инструкций! Начинаю подозревать, что вы сообщник изменников! Сержант, задержите обоих, пока мы разберемся в этом деле.
Тюленев пролез в окно, выхватил винтовку у несчастного рядового и защелкнул наручники у него на запястьях. С его ошеломленным товарищем обошлись таким же образом.
– Теперь откройте ворота!
Двое рядовых повиновались. Караев поместил их в середине маленькой колонны. Они молча маршировали к входу в командный бункер. Дежурный офицер и капрал выбежали им навстречу. Увидев нашивки Караева, офицер остановился и отдал честь. Караев с холодным презрением отсалютовал в ответ.
– Господин… – начал офицер.
– Молчать! – рявкнул Караев. – Я не разрешал вам говорить! Немедленно проводите меня к командиру. Это дело не терпит отлагательств! Пока мы разговариваем, преступники могут уничтожить документы.
Пройдя мимо молодого офицера, Караев вошел в бункер. Возле первой бронированной двери он повернулся к своим людям.
– Вы двое! Стойте здесь и не пропускайте никого!
Тейс Мейринг и Тойво Виркки с лицами, скрытыми щитками, отсалютовали и стали у дверей в угрожающих позах.
Показав молодому офицеру поддельное удостоверение, Караев ткнул его зонтом.
– Вы пойдете со мной, лейтенант. Эти два рядовых подозреваются в сообщничестве. Вы лично отвечаете за них, пока мы не выясним, виновны они или нет.
– Есть, сэр! – отозвался лейтенант, убежденный, что имеет дело с безумцем.
