Бентли Литтл - Страховщик
Они осторожно вошли в темный, мрачный зал, больше похожий на пещеру, чем на человеческое жилье, освещенный единственной черной свечой. В ближайшем углу Хант разглядел проржавевшую чугунную раковину, напротив – тощий засаленный матрас; вонь от него долетала до порога.
Ни плиты, ни холодильника, ни микроволновки. Быть может, страховщик не нуждается в пище?
В дальнем конце «пещеры» у каменной стены Хант увидел нечто вроде черного выставочного стенда, а на нем… пожалуй, вернее всего это назвать трофеями. Звериные черепа, останки кактусов. Останки из Тусона и окрестностей. Вспомнилась комната с черепами в ларе и освежеванным мулом, и вдруг Хант сообразил, что это такое.
Пергамент! Пергамент, на котором «СТРАХОВАЯ КОМПАНИЯ» заключает самые важные договоры! Как видно, на его выделку и пошла шкура злосчастного мула.
Быть может, эти черепа означают, что страховщик тоже с кого-то заживо сдирает шкуру? Для развлечения – расслабляется после работы.
Самого страховщика не было, однако возле стенда Хант заметил узкую деревянную дверь – скорее всего, в ванную или в туалет, подумалось ему. Быть может, враг там? И, словно подтверждая его догадку, из-за двери донесся странный скрип.
– Ищите шкаф с бумагами, – шепотом приказал Хант. – Или письменный стол. Место, где хранятся документы.
Разделяться смысла не было: Джоэл поднял над головой свечу, и троица двинулась по залу вдоль стены, против часовой стрелки. По пути им встретились древний патефон, какие-то корабельные снасти, ростовое зеркало, прислоненные к нему меч и штык… Ничего похожего на хранилище документов.
Вдруг зажегся свет, и мрачный зал чудесно преобразился.
Исчезла сырая пещера, полная осколков прошлого: Хант, Джоэл и Хорхе стояли посреди просторной, вполне современной гостиной. Вместо патефона – огромный телевизор с плоским экраном; вместо стенда с черепами – приоткрытый встроенный шкаф, а в нем множество отглаженных деловых костюмов разных лет и стилей. Вонючий матрас сменился симпатичным белым диванчиком, деревянная дверь – арочным проходом в спальню. Вторая арка, с другой стороны, вела на сверкающую белизной кухню.
А справа, под репродукцией Шагала, устроились компьютерный стол и шкаф для документов!
Хант бросился туда, начал открывать ящики стола. Ручки… чистая бумага… ластики и скрепки… дискеты…
Откуда-то из глубин спальни донесся очень знакомый бытовой звук. Страховщик спускал воду в туалете. Сейчас выйдет!.. Дрожа от нетерпения и страха, Хант бросился к шкафу, распахнул…
И увидел ряды и ряды папок с названиями страховых полисов, аккуратно выведенными на корешках.
Нашел!
Звук спускаемой воды стал громче. Страховщик вышел из уборной и идет сюда!
А… Б… В… Г…
Шаги за дверью. И тихое посвистывание – так свистит чайник, забытый на плите.
Д… Е… Ж!
Страхование жизни!
Хант выдернул из шкафа папку, выхватил зажигалку. Хорхе и Джоэл прикрыли его собой. Он поднес зажигалку к краю папки и щелкнул. На один ужасный миг показалось, что папка не загорится. Однако зажигалка – не спички; пламя горело ровно и ярко, и картонная папка, разумеется, не могла перед ним устоять.
Она занялась.
В этот миг в гостиную вошел страховщик.
На секунду застыл, пораженный изумлением, а затем со страшным ревом бросился вперед. Джоэл и Хорхе пытались преградить ему путь; он отбросил их в стороны, словно тряпичных кукол.
С горящей папкой в руках Хант бросился бежать, петляя между мебелью. Обогнул диван, перепрыгнул через кофейный столик, пригнулся за креслом. Полис уже почти сгорел, пламя жгло пальцы. Хант вбежал в спальню, оттуда в ванную, заперся на задвижку, прыгнул в душевую кабину…
Страховщик вынес запертую дверь одним ударом кулака.
Но опоздал.
Остатки полиса серым пеплом рассыпались по полу.
Хант замер, выхватив нож Мануэля, следя за каждым движением врага.
Нет, страховщик не рассыпался в прах вместе со своим полисом. Ничего подобного. Не дрогнула земля, воздух не засиял неведомой энергией, никакие знаки не возвестили о чудесном превращении бессмертного в смертного.
Однако превращение совершилось. И оба они об этом знали.
За спиной у страховщика Хант заметил движение. Джоэл и Хорхе забежали на кухню и вооружились там ножами для разделки мяса; теперь Джоэл с искаженным яростью лицом бросился вперед и вонзил нож страховщику в спину… Точнее, попытался вонзить. Удар косо скользнул по спине, а сам Джоэл, словно отброшенный невидимой силой, рухнул на пол. Запоздало Хант сообразил: страховку от смерти он сжег – но остались все прочие! Страховщик по-прежнему надежно защищен от нападений, от ран, от любых мыслимых и немыслимых несчастий! Удастся ли найти слабое место в его броне?
Придется. И быстро. За несколько секунд.
За спиной у страховщика изготовился к прыжку Хорхе.
– Не надо! – крикнул Хант.
Поздно. Хорхе уже прыгнул ему на спину. Страховщик, развернувшись, стряхнул его с себя, как муху, и отшвырнул через всю комнату. Хорхе с треском врезался головой в изголовье кровати, сполз на пол и затих.
– Не трогай его, Харрингтон! – запоздало заорал Хант.
Страховщик резко вздернул голову, в глазах – потрясение и ярость.
Вот оно!
Имя!
Имена обладают силой. Ханту вспомнилось, как расхохотался страховщик, когда он предложил подписать договор кровью. «Нужна только ваша подпись, – сказал он. – Этого достаточно».
Да, вот все, что им нужно! Не кровь, не душа – только имя!
Об этом говорил ему Дел.
– Ральф Харрингтон, – громко, отчетливо произнес Хант.
Страховщик замер.
Позади него поднялся на ноги Джоэл. Хорхе, слава богу, тоже зашевелился и попытался встать.
– Не подходите! – крикнул им Хант.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – прорычал страховщик.
– Прочел имя на страховом полисе. Прежде чем сжечь.
– Ты отыскал оригинал моего полиса! – Страховщик медленно кивнул. Ханта поразило, даже напугало его спокойствие. – Что ж, очень… очень изобретательно.
– Да. А теперь я разрываю все договоры со «СТРАХОВОЙ КОМПАНИЕЙ». Идите вы к черту!
– Разрываешь договоры?!
Багровый от ярости, страховщик ударил по раковине громадным кулаком. По фаянсу зазмеились тре-щины.
Хант отступил к стене, выставив перед собой нож.
– Как ты собираешься жить без страховки? Чем защитишь себя от бесчисленных ужасов жизни? От того бесконечного ужаса, который и есть жизнь?
Харрингтон шагнул к Ханту и с силой ударил его по лицу. Боль была страшная, словно врезали кирпичом, и щека сразу начала распухать. Однако ничего более серьезного страховщик с ним не делал – и, похоже, сделать не мог.
– Вот в чем проблема с вами, людишками! Вы не хотите думать о будущем!
– Послушай, Харрингтон… – превозмогая боль, начал Хант.
– НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК!
Никогда в жизни он не видел на человеческом лице такого выражения – смеси предельной ярости, боли и страха. Похоже, слышать свое имя страховщику было невыносимо.
«Румпельштильцхен», – подумал Хант. И, недолго думая, заорал во всю глотку:
– Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон!
И снова его ждало разочарование. Страховщик не исчез в клубах дыма, не провалился сквозь землю, как сказочный гном. Однако вид у него был ошарашенный – и, не зная, что еще придумать, Хант снова и снова повторял его имя:
– Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон!
Хорхе и Джоэл у него за спиной подхватили как заклинание:
– Ральф Харрингтон! Ральф Харрингтон!
Выкрикивая имя страховщика, Хант отчаянно соображал, что делать дальше. Найти и сжечь свидетельство о рождении? Может, это его убьет? А как же другие полисы? Пока Харрингтон застрахован от всего на свете, он неуязвим…
– ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ! – страшным голосом проревел страховщик.
Вдруг Ханта осенило.
– А каково твое имя? – спросил он.
Никогда прежде Хант не слышал подобных звуков – и предпочел бы не слышать и впредь. Имя – сразу и скрип, и металлический скрежет, и пронзительный вопль – донеслось до них из самых глубин ада. Ни человеческое, ни звериное горло не могло бы издать такой звук; но у Ханта мелькнула мысль, что язык этот ему знаком. Слова этого языка он видел выведенными на пергаменте. И сжег.
В начале было слово.
И вдруг – страховщик изменился. Гнев и ярость покинули его; он замер, устало ссутулившись, глядя в пол. Не громила великанского роста, а снова неприметный человечек с дряблым, оплывшим лицом. Тот ничем не примечательный торговец страховыми полисами, что полгода назад впервые постучался к нему в дверь.
Он начал таять в воздухе.
И дом его таял вместе с ним. Исчез душ, побледнела раковина, растворилась в воздухе дверь в спальню. Уютная квартира вновь стала сырой пещерой. Телевизор превратился в патефон, патефон – в дикарский барабан, барабан попросту исчез. Даже стены меняли цвет, и грот из темного вулканического камня скоро превратился в пустую известняковую пещеру.
