Шелест (СИ) - Константин Георгиевич Калбанов
— Знаю.
— Сыщи его, и скажи что я буду ждать его на той стороне, за углом купеческой усадьбы, — указав направление рукой произнёс я.
— Ага, сделаю, — поймав копейку, пообещал малец, и сорвался с места.
— Юрка, сыщи патруль стражи и приведи их туда же на угол, скажи, что там побитый дворянин. Да и про этого жмура не забудь.
— Понял, Шелест, — не менее ловко поймав свою копейку, выкрикнул мальчишка и убежал.
Ну и я поспешил взять ноги в руки, и вернуться к трупу одарённого. Нет, ну что ты будешь делать, на ходу подмётки рвут! И ведь это не Чижовка, а вроде как вполне себе благополучная мещанская слобода. Ан нет, обобрали труп несостоявшегося убийцу до нага. Даже крестик сняли.
Я пристроился в сторонке на валуне, и достал из кармана записную книжку со свинцовым карандашом. Появилась у меня привычка носить её, оно и записку послать можно, и личность чью-нибудь изобразить. Вот такая у меня пошла развесёлая жизнь, прямо Шерлок, мать его, Холмс.
Пока дожидался Беса и патруль, успел сделать по два наброска с личностями пропавшего у убитого киллеров. Ну и труп одарённого осмотрел уже без одежды. На спине семь узоров, что соответствовало пятому рангу, и «Повиновения» среди них нет.
Может пропавший носил не его клеймо, а кого другого, потому сознания и не потерял? Впрочем, он мог отбежать и завалиться под каким кустом, мало ли пьяных валяется. И ведь этих не обирают до нитки, только карманы да пояса потрошат. На Руси к убогим и алкашам всегда с пониманием и лаской, хотя с какого такое отношение к последним убей меня не пойму.
— Чего искал? — эдак важничая подошёл подросток карманник.
Словно и не он только что бежал так, что до сих пор унять дыхание не может. Ну хочется ему изображать из себя крутого, и пусть его. Меня это не парит, и вообще, если зарываться не будет, я даже подыграть могу, но попробует перегнуть, уши оборву.
— Бес, вот тебе рисунки, передай Бересте, что эти утырки меня на нож подсадить пытались. Один уже лёг, со второго хочу спросить. Надо бы сыскать, в долгу не останусь.
— Так это Груздь и Мышата. Два дня как появились в слободе. Чин чином занесли Бересте, на младые лета его даже не глянули, сказывали, что хотят малость поработать в Воронеже. Взнос за каждый день делали, но только никто не слышал, чтобы они кого оприходовали, чем занимались не пойми.
— Ясно. Но ты просьбу мою Бересте сейчас же донеси, будь другом. А после пробегись в ремесленную слободу и рисунки эти покажи шапочнику Ермолаю, не припоминает ли, — сунув в руку Беса полтину, попросил я.
— Сделаю в лучшем виде, — солидно кивнул тот, и пулей сорвался с места.
Стражу ждал недолго. Как и следовало ожидать в первую очередь они прибежали к трупу дворянина. Подобное преступление не просто в приоритете, но непременно расследуется с тщанием, и срока давности не имеет. Ещё и окольничего время от времени за вымя дёргать будут. Так что, ничего удивительного в том, что он вскоре лично прибыл на место…
Допрос, как и в прошлый раз вёл подьячий, и тот же самый. Впрочем, тут пятьдесят на пятьдесят, либо он, либо его сослуживец. На плечах этой парочки висят все розыскные и следственные мероприятия.
Когда вышел из кабинета, то в коридоре столкнулся с родителями. Потупился, шаркнул ножкой, типа весь такой невинный. Ну, а что такое-то? Я в этот раз и впрямь не виноват. Не я же затеял всё это, в самом-то деле.
— Прямо и не знаю как с тобой быть, — вздохнул отец. — Сечь розгами, уже вроде как не по возрасту, кнутом выпороть, так ты дворянин, а я не палач.
— А ты вожжами. Оно как-то по-домашнему, и в то же время наука на будущее запомнится, — посоветовала мать.
— За что, матушка? — возмутился я.
— А это ты нам скажи, за какие такие делишки к тебе душегубы заявились? Что ты от нас скрываешь?
— Да не скрываю я от вас ничего. Всё как на духу выложил. Ну вот ума не приложу, кто решил меня живота лишить.
— Записка та, что тебе подбросили, и которую нам начальник гимназии показывал… — начал было отец.
— Егоровым писана, коего я порешил. Я видел его почерк, одна рука. Иных сообщников у него с Седовым не было. Так что, отсюда прилететь не могло, — перебив батюшку, твёрдо заверил я.
— Так с какого тогда?
— Не знаю. Одного душегуба я только оглушил, но пока за одарённым гонялся, он опамятовал и дёру дал.
— Может в имение тебя забрать? Всё одно конец учебного года, а ты в гимназии не сидишь. Да и Лизу прихватить не помешает.
— Нет, батюшка, прости, но я никуда не поеду. Бегая от проблем, ничего не решить. А решать нужно. Я конечно недоросль, но без соли меня не сожрёшь, и в том вы убедились. А вот Лизу забирайте. Мне оно так сподручней будет, голова за неё болеть не станет.
— Ишь каков, всё рассудил и решил, — начал было отец.
— Батюшка, — снова перебил его я. — Всё одно по-своему сделаю. Потому, просто отпусти. А там, как разрешу всё, приеду в поместье, берись хоть за розги, хоть за кнут, ну или вожжи опробуй.
— Не поместье, более, а имение, — поправила меня мать. — Князь Долгоруков выкупил у казны дом, земли с деревенькой да крестьянами, и передал все это мне, дополнив сотней десятин пахотной земли. В благодарность за спасение тобой Марии Ивановны. Так что, теперь это наша вотчина.
— Хорошая новость, — улыбнулся я.
— Ладно, сын. Твоя правда, разобраться с этим стоит, а в стражу я не верю, — вновь заговорил отец. — Ефима бы к тебе приставить.
— Нет уж, пусть он при матушке будет, — поспешил я откреститься от боевого холопа.
— Ну может тогда Илюху?
— Этот города не знает, за ним за самим глаз да глаз нужен будет. Правда, Батюшка, мне одному сподручней будет. Я вон к Эльвире Анатольевне обращусь, если понадобится. Ей-то поди вы доверяете.
Семнадцатилетний пацан, рассуждающий насчёт таких серьёзных вопросов? И при этом с его мнением считаются? Так и есть. Во всяком случае, в нашей семье меня уже давно не воспринимали как парубка, нуждающегося в постоянной опеке, а держали за взрослого и самостоятельного. А уж после того, как вызволил сестру, мои позиции и вовсе подскочили на несколько пунктов. А тут ещё и схватка с одарённым
