Возвышение. Земли Ордена - Михаил Павлович Игнатов
Едва мы нырнули в облака, как меч исчез из-под наших ног, но падать мы не начали — Седой уверенно подхватил нас своей силой, а затем нас скрыла невидимость амулетов. Двух. Моего и Седого. Рейку я на всякий случай притянул поближе к себе. Её артефакт был гораздо слабее изделий Келлера, Властелина, ни к чему было рисковать.
Так, невидимками, мы вырвались из облаков, стремительно падая на территорию резиденции Дизир. Здесь не было и тени того разрушения, что мы оставили позади себя в городе.
Солнечный свет пробивался сквозь тонкую дымку облаков, оживляя яркость верхушек зданий и отражаясь от гладкой поверхности извилистого пруда, который тянулся вдоль края сада.
Стройные бамбуковые рощи, качающиеся под лёгким ветром, каменные мостики, переброшенные через кристально чистые ручьи, и алые точки цветов, словно разлетевшиеся капли краски.
— Травер, куда нам? — потребовал Седой.
Ответная мыслеречь была спокойной и чёткой, ей не мешал шум ветра:
— Левее и ближе к саду, Аранви. Беседка с алой крышей у пруда.
Мой взгляд быстро выцепил её из обилия красок. Беседка стояла возле круглой глади воды, её крыша, украшенная керамическими черепицами глубокого алого цвета, переливалась на солнце, словно покрытая тонким слоем лака. Стройные колонны из резного дерева поддерживали изящную конструкцию, а вокруг неё вилась дорожка, посыпанная мелким белым песком. Гладкие плиты, выложенные узорами, соединяли её с главной тропой сада, где на ветру тихо шелестели низкие сосны.
Травер был там не один. Я уже ощущал это — мы были достаточно близко, чтобы моё восприятие дотягивалось до беседки.
Но первым делом я уточнил у него:
— Что со Стражем?
— Господин, любящий повеселиться, сейчас Болайну нет никакого дела до Стражей и амулета их вызова, его полностью занимает борьба за жизнь.
— Его не нужно убивать, — напомнил я.
— Выживет. Я действовал строго по плану, господин, и лишь подкинул ему небольшое испытание стихией. Только от него зависит, сумеет ли он выжить в нём. Кто знает, если он не совсем бесталанный, может быть, оно даже принесёт ему пользу. Можете сами дотянуться до него восприятием и проверить.
Я поймал себя на том, что тру бровь. Здорово, так значит, Болайн может стать сильней? Ладно, неважно. В сравнении с силой Седого или моей всё, чего он может достигнуть в этом Поясе — ничтожно. Мы снизились, бесшумно и неощутимо скользнули над дорожкой, влетели в беседку и коснулись ногами её пола. Я же своими глазами, а не восприятием, оглядел лежащего перед Пересмешником крупного мужчину с необычными украшениями — ошейником и кандалами на руках и ногах.
Через миг моя невидимость исчезла, а беседку накрыла формация тишины. Я встретился взглядом с поползшим от меня мужчиной и толкнул к нему мыслеречь:
— Около трёх лет назад сошедший с ума талант Ордена Небесного Меча напал на резиденцию и убил несколько дизирцев. Ты служил здесь в то время?
Мужчина, совсем не Предводитель, закивал, а затем добавил негромко:
— Д-да. Да, с-старший.
— Что сделали с его телом? Похоронили? Выбросили? Где отыскать его останки?
— Н-не знаю, с-старший, я не знаю.
— Тело показывали старейшинам Гарой.
— Я не Г-гарой, с-старший.
Я повернулся к Пересмешнику.
— Этот ничего не знает о теле.
— Он что-то вроде управителя в этом поместье. Отвечает за слуг, припасы и прочее, суёт нос в каждое дело. Ты сам сказал, отыскать кого-то, кто не связан с правящей фракцией родственными связями — я отыскал. Если этот бесполезен, давай, господин, я схожу и притащу одного из племянников местного главы. Двое как раз бегают вокруг него.
Этого я не хотел. Одно дело — покалечить пару… ладно, пару сотен дизирцев и обставить всё так, чтобы подозрения пали на других. И совсем другое дело — украсть одного из дизирцев. К чему Гарой красть его? Как это выдать за дело их рук?
— Притащу обоих, значит, — продолжал умничать Пересмешник. — Или самого Болайна? Уж он-то точно ответит. Обставим всё так, что он поскользнулся здесь в беседке и умер.
Похоже, взгляд мне удался, хоть я глядел и в пустоту под печатью.
— Хорошо-хорошо, господин, не желающий решить всё одним ударом. Сейчас всё будет.
Печать дрогнула, переместилась ближе и ниже, а мужчина-управитель глухо застонал и странно перекосился. Судя по всему, Пересмешник вцепился ему в плечо. Думаю, Властелин может раздробить все кости Мастеру на одной только мощи тела.
В отличие от меня Пересмешник не воспользовался мыслеречью. То ли затем, чтобы не давать повода заподозрить в нём Предводителя, то ли потому, что его хриплый, бесцветный голос заставлял дрожать одним своим звучанием.
— Ты был в тот день здесь?
— Д-да, да! — вскрикнул управитель. — Не давите, господин!
— Тише, тише, — потребовал Пересмешник. — Будешь орать, умрёшь. Ты видел ту схватку?
— Нет, нет, господин, — торопливо ответил управитель и сдавленно застонал. — М-м-м, господин, правда не видел, я был…
— Не говори лишнего. Если не видел ты, то кто из слуг видел ту схватку?
— Трое, — не задержался с ответом управитель. Обливаясь потом, принялся перечислять. — Рюк, Сиера и Морман. Рюк там же и погиб, двое остальных успели убежать.
— Кто из этих двоих видел тела погибших и орденца? Кто из других слуг помогал с мёртвыми в те дни?
Извиваясь от боли, управитель буквально простонал:
— Сиера и Перек, господин. Но тела орденца никто из них не видел. Они видели только тела слуг и господ из Дизир.
— А тело орденца? — повторил вопрос Пересмешник.
— Никто, никто, господин. А-а-а, это правда, правда! — засучил ногами управитель. — Там вообще от тел осталось немного, господин! Стихия главы — это огонь! Огонь Болайна сожрал весь главный зал! Его год перестраивали, господин! Господин!
Я поморщился от этого вопля. Спросил:
— Не проще ли было наложить на него верность?
— Я не так давно служу господину, для которого нет неверных слуг, не успел привыкнуть, господин верных и правдивых, — невозмутимо ответил Пересмешник. — Но и по старинке неплохо выходит. Похоже, нет смысла искать то, что сгорело, господин.
Управитель, бледный, покрытым мелкими бисеринками пота, перестал таращиться в пустоту и перевёл взгляд на меня.
— Господин! Господин!
