Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Он уже собрался отдать приказ Древним и подмастерьям — выстраивать боевой порядок, готовиться к сражению, — как от надвигающейся орды (правда, очень поубавившейся в числе) отделился один конструкт, помчавшийся прямо к нему, Ракоту.
— Погоди, — оповестил он Сигрлинн. — Тут опять явились эти…
…Конструкт был небольшой, едва ли крупнее обычной чайки, и даже крылья у него имелись. Правда, выглядел он жутко: смесь грубо сшитых кусков некогда живой плоти, швы кое-где разошлись, открывая скопище бронзовых зубчатых колёс внутри.
Птица была совершенно безоружна.
Она закружилась, часто и нелепо взмахивая крыльями, неловко, боком, плюхнулась на каменный выступ, клюв широко раскрылся.
— Новый Бог Ракот, враг наш… — запищал тоненький голосок. — Мы, именуемые Армада, явились помочь. Не сражаться, нет. Помочь. Мир!
Если б Восставший мог, он, наверное, потянулся бы почесать в затылке, словно сбитый с толку крестьянин на ярмарке. Всего он ожидал, но не этого.
А птица продолжала, искоса глядя на него неживыми механическими буркалами:
— Мы, Армада, можем помочь. Дозволь нам освободить твоего собрата, Нового Бога Хедина. Мы его пленили — мы его и выпустим.
— Брат, что у тебя там?!
Сигрлинн теряла терпение.
— Погоди, сестра, погоди!.. Они говорят, что могут освободить Познавшего!..
— Что?!.. Стой, ничего не делай, я сейчас буду!..
Хедин ощущал эти странные множественные шаги сквозь Межреальность уже довольно давно. Они послышались, едва только отряд с Ракотом во главе ступил в Обетованное. Не бесчисленные, но в изрядном количестве, странные существа скорым маршем шли прямо сюда. Однако лишь когда они оказались совсем рядом, Познавший Тьму опознал их — те самые конструкты, успевшие доставить столько хлопот.
Что, вышли на «последний и решительный»?..
Он ожидал отзвуков боя, вспыхнувшей схватки; однако шаги после некоторой паузы вновь начали приближаться, и приближались они невозбранно, им никто не препятствовал.
Что такое? Что случилось? Хедин терялся в догадках. Драгоценнейшее время уходило, никто ничего не предпринимал, да ещё и эти твари, явившиеся прямиком в Обетованное!..
А в следующий миг идеальная стена его темницы дрогнула.
Как, отчего, почему?!
Сперва ему показалось, что он лишается рассудка. Однако нет — капкан раскрывался, непроницаемые барьеры истончались, заклятия распутывались посредством неимоверно сложных, зашифрованных ключей.
Вот тьма сменилась серыми сумерками, вот — исчезла совсем!..
Хедин поспешил вернуть себе привычный вид.
И — почти рухнул на мягкую, шелковистую, вечно-весеннюю траву Обетованного. Почему передо мной всё плывёт?.. Это вот эти вот уродцы смогли меня освободить?..
Но тут вокруг его шеи обвились донельзя знакомые руки, донельзя знакомая щека прижалась к его щеке, а губы его отыскали другие губы — тоже донельзя знакомые.
Оружейница Айвли пошатнулась, едва не упала. Да и, наверное, упала бы, не подхвати её с одной стороны лекарь Фиделис, а другой — Фредегар с Робином. Врачеватель глядел на альвийку с сочувствием и печалью, невысоклики — просто глядели. Эх, эх, видать, и впрямь крепко любила Аэтероса эта Айвли!.. Жаль её, но сердца словам, как известно, не подвластны, и даже боги тут бессильны что-либо изменить.
— Идём, идём. — Целитель мягко повёл всхлипывающую Айвли прочь. — Идём, прекрасная. Не смотри на них, они предназначены друг другу, определены силами, кои, наверное, даже сами Орлангур с Демогоргоном не могут себе представить.
— Почему?.. Почему так?.. — рыдала альвийка.
— Судьба жестока, — вздохнул Фиделис. — Я тоже не хотел бы вечно бродить от мира к миру, пытась спасти хоть кого-то — и почти всякий раз опаздывая. Я тоже не хотел бы видеть, как близкие и любимые мои люди вырастают, стареют и умирают — а я всё остаюсь прежним, словно само время меня отвергло. Ты сделала для него очень много, милая Айвли, и для него, и для всего Упорядоченного!..
— Ты не понимаешь. И никогда не поймёшь. Ты — мужчина. Вы идёте от одного разбитого сердца к другому, ничего не замечая!..
— Не думай об этом, — старался не спорить Фиделис. — Всё ещё только начинается…
— Хорошо тебе говорить… — всхлипывала Айвли.
Фредегар с Робином, переглянувшись, решили остаться. Утешение альвиек — всё-таки не их специальность. К тому же тут Аэтерос, наверняка даст новое задание!..
Они верили и не знали сомнений.
— Что вы задумали?! — хватался за вновь обретённую голову Хедин Познавший Тьму. — Царства мёртвых как источник силы? А что до этого? Затенить Урд? Ударить всеми тремя истинными Источниками? А дальше?!
— Хватит! — зарычал Ракот. Тьма, ныне слагавшая его тело, гневно заколыхалась. — Ты можешь проложить барьер Творца? Можешь остановить Дальних?! Только без твоих знаменитых своей неисполнимостью хитрых планов, Хедин!
— А я не уверена, что они могут проделать это вторично, — покачала головой Сигрлинн. — Ты прав, могли бы — уже бы сделали, ждать нет смысла. Кристалл наступает. У меня был некий план. У Ракота тоже. Ты говоришь — они никуда не годятся. Прекрасно, что же нам тогда делать? Те, что умеют рассекать Упорядоченное барьерами Творца — ждут, тянут и медлят. Может, что-то выгадывают, не знаю. Но что предлагаешь ты?
Хедин обвёл их взглядом — так, словно видел каждого в последний раз.
И заговорил.
Глава 6. Аратарн и Лидаэль
Они возвращались все вместе. Аратарн и Лидаэль, по-прежнему державшиеся за руки, Горджелин Равнодушный, он же Снежный Маг, и Чёрный, сущность из рода Новых Магов, явившихся сменить поколение Хедина и Ракота, но так и не преуспевших. Чёрный, хоть и будучи бестелесным, с явным усилием толкал перед собой наглухо замкнутую сферу, где замерли, схватившись в вечной борьбе, Губитель и Возрождающая.
Дорога, удивительнейшая из всех возможных, вела их сквозь воды Великий Реки, реки самого Времени, и Драконы, обитавшие в её струях, замыкали собственные тела в кольца, образуя кажущийся бесконечным тоннель, ведущий совсем в иные дни и места.
Алое сияние, скользящие в нём стройные драконьи тела; путники двигались, не задавая вопросов — Драконы уже открыли всё, что считали нужным.
— Значит, перводвигатель. — Горджелин то и дело оборачивался, глядя на упрямо толкаемую Чёрным сферу. — Маленькое уютное укрытие для Чёрного и избранных им. Мать моя, Фелосте, говорила мне о принципах Истинных Магов совсем иное.
— Я не Истинный Маг! — отрезал Чёрный. — Мне и моим сородичам не дали сделаться ими!
— Но вы же алкали именно этого, ведь верно? — не смутился Горджелин. — Больше всего на свете
