Однажды в Марчелике 3 (СИ) - Сухов Лео

– Я так и думал… – кивнул Шуштер, присаживаясь на стул рядом с койкой. – Так и думал, что ты догадался…

– Догадался о чём? – попытался косить под дурачка Нильс.

– Хватит, хето… – усмехнулся мужчина. – Вижу, ты понял, почему ты и сестра здесь.

– Вы убили моего брата! – крикнул Нильс, возможно, поддавшись на провокацию Шуштера, но тот ничем не выдал себя.

– Это не мы, а другие люди, – покачал головой метен Шуштер. – И это неважно… Раз ты обо всём догадался, то мы поступим так: либо ты прекращаешь попытки сбежать, либо в следующий раз мы случайно пристрелим твою сестру!

– Вы не можете! Мой отец… – попытался возмутиться мальчик, но на мужчину это не произвело ровным счётом никакого впечатления:

– А твой отец, Нильс, ни о чём не узнает! И будет всё так же соблюдать условия соглашения… – метен Шуштер погладил ребёнка по голове. – Зато ты останешься один! Так что… Решай.

С тех пор Нильс больше не пытался бежать. Всё, на что он надеялся, так это на то, что ему удастся протянуть ещё хотя бы лет пять. Уж слишком сильно запали ему в душу слова о том, что выйти из клиники можно только вперёд ногами…

Нильс сдался. Не пытался узнать, как ходят патрули вокруг территории больницы, не пытался узнать, как сменяется охрана у дверей, не просчитывал, как доберётся до Викторина к родителям… И больше не хотел бежать. Только иногда, проснувшись ночью, он подходил к окну и с завистью смотрел, как гуляют по тёмному парку одинокие охранники…

Клиника стояла на берегу солёного минерального озера, которое питали подземные источники. С одной стороны вздымала свои склоны каменистая возвышенность, с другой – был обрыв к берегу. Чтобы выйти с территории клиники, надо было пройти через зелёный луг парка, миновать лабиринт из подстриженных кустов, а дальше, за оградой, преодолеть ещё двести метров узкого перешейка в сторону города…

Нильс тихо, чтобы не заскрипела кровать, спустил ноги на холодный кафельный пол. И на цыпочках приблизился к окну. Ночь была тёмная. Лишь редкие фонари на аллеях парка высвечивали пятна света на гравийных дорожках, да за возвышенностью разливалось в небе сияние Блю Ривьеры.

По одной из аллей неспешно шли двое охранников. Они то входили в круг света, то углублялись в ночную тень, исчезая из виду. Пели ночные птицы, стрекотали, скворчали и щёлкали насекомые. Холодные звёзды безразлично светили с тёмного неба в ожидании Гробрудера.

В воскресной школе говорили, что человеку положено спать в ночи. Но Нильс не хотел спать – он хотел ходить, бегать, прыгать, на девочек смотреть, в конце концов… Он бы не отказался сейчас погулять по парку – даже с теми охранниками, которые как раз вышли на очередной освещённый пятачок и снова скрылись в тени…

Хотя бы так уже!.. Нильсу даже плакать захотелось от обиды. Сколько раз он с тоской смотрел, как к обычным больным приезжают родственники, как носятся дети, играя на лужайках парка… А он вместе с сестрой мог только пройтись по аллее, посидеть на лавочке – а потом снова уходил в корпус. Короткие разговоры, грустные взгляды и двое охранников за плечами. Как те, что шли сейчас по парку…

Нильс пригляделся к светлому пятну, ожидая появления охранников. Но их всё не было… Не было… Не было… А потом из тьмы сиротливо выкатилась шляпа и улеглась на границе света и тени. Нильс во все глаза смотрел на эту шляпу – и отчаянно пытался понять, что за тварь могла сожрать в темноте сразу двух человек. Причём мгновенно… Ему стало страшно. Он осторожно сделал шаг назад, не сводя взгляда с тёмного пятачка, и тут неведомая тварь проявила себя.

Из темноты появилась человеческая рука, схватила шляпу и утащила обратно в ночь. Нильс чуть склонил голову и перестал отступать от окна. Наоборот, он прижался к стеклу и стал вглядываться в ночь, выискивая других патрульных. Но парк был пуст. Если бы Нильс мог заглянуть за угол, то мог бы с интересом понаблюдать, как молодой метен Пиколло, один из врачей клиники, прижал к стене молодую санитарку мешо Фрэнсис и старательно вылизывает ей рот изнутри.

Впрочем, Нильс бы догадался, конечно, что они целуются, а рука метена Пиколло неспроста шарит под юбкой девушки. Он бы, как типичный подросток, тоже под юбкой пошарил. Но даже, умей мальчик смотреть сквозь стены, Нильс не сумел бы разглядеть две тёмных тени, застывшие неподалёку от влюблённых…

И, надо сказать, с интересом наблюдавшие за процессом. Место было плохо освещено, и это могло бы помешать метену Пиколло или даже Нильсу, научившемуся смотреть сквозь стены.

Но не двум молодым касадорам с отчаянно красными глазами…

– Засадит, – предположил Бенедикт.

– Не-е, – не согласился Пётр. – Сегодня не его ночь…

– Почему? – удивился Бенедикт.

– Девушка приличная! – с придыханием оценил Пётр. – В кустах не станет…

Тут, наконец, метен Пиколло добрался до девичьих панталон и попытался их стянуть. За что и получил звонкую пощёчину.

– Что вы себе позволяете?! – как-то уж слишком сильно и наигранно возмутилась мешо Фрэнсис. – Прекратите, метен! Мы с вами едва знакомы!

– Но, милая мешо! Я весь горю!.. – метен Пиколло предпринял ещё одну попытку, но вторая пощёчина её тут же прервала.

– Мужлан! – сообщила ему мешо Фрэнсис, выскальзывая из крепкой хватки возбуждённого врача. – Я вам не девчонка из борделя, метен!

– Да, за такую отдашь в разы больше… – печальным шёпотом согласился Пётр.

– За такую всю жизнь расплачиваться придётся! – уважительно подтвердил Бенедикт. – Если окажешься с ней в церкви перед алтарём…

Из темноты выскользнула третья тень и остановилась рядом с касадорами. Она внимательно посмотрела на то, что происходит, и предложила грубым шёпотом:

– Друзья, а может, их оглушить? Время-то идёт, пулемёт на крыше стоит…

– Не переживай, Билли. Они уже почти закончили! – успокоил друга Пётр.

И в самом деле, мешо Фрэнсис с гордо поднятой головой уже убегала от разочарованно скулящего метена Пиколло. И даже успела добраться до боковой двери в клинику, а затем и скользнуть внутрь, но дальше скрыться не смогла. Разгорячённый врач настиг её и, пыхтя, прижал к стене. Он всё ещё рассчитывал возбудить молодую красотку, не понимая, что лучше всего было бы просто отдать ей свой кошелёк.

В темноте раздался звон третьей пощёчины, а за ним – тихое мужское поскуливание. И удаляющиеся лёгкие женские шаги.

– Всё, полезли! – Пётр решительно подошёл к стене, где совсем недавно миловалась парочка. А потом обхватил руками водосточную трубу и подёргал…

Сидела, как влитая. Тогда касадор подпрыгнул, упёрся ногами в стену, а руками вцепился в трубу – и принялся подниматься. Впереди его ждали три этажа и крыша, на которой сидели охранники. Охраны хватало и внутри больницы, но это уже было не так страшно: ведь пленников-то можно и через окно вытащить.

Спустя десять минут пулемёт, установленный на крыше, поднял дуло к небу. А сверху на него повесили шляпу, и это дало сигнал остальным бойцам Дана Старгана.

Нильс разочарованно отошёл от окна. Ему надоело смотреть в темноту и понапрасну ждать развязки истории со шляпой. И вообще, может, ему всё привиделось… Ночь всё-таки!..

К тому же, на завтрак его поднимали в шесть утра. И организм уже намекал, что неплохо бы ещё поспать – чтобы с утра не клевать носом. Нильс уже готов был лечь в кровать, как заметил, что со стороны Блю Ривьеры на территорию влетел одинокий всадник на запылённом коне. Он проскакал через парк, остановился перед входом в больницу и вошёл внутрь.

Нильс знал этого человека. Это был метен Шуштер, который часто уезжал в Викторин по своим очень важным делам. И его Нильс боялся до дрожи. И теперь он сидел на кровати и думал: «Что ему понадобилось здесь ночью?».

А в это время Шуштер ворвался в холл корпуса. И резко остановился перед двумя охранниками.

– А где остальные? – спросил он. – Кто патрулирует парк?

– Жуль и Георги, – ответил лениво один из охранников. – Во внешнем круге Пит, Взбышек и Дон.