Дэн Абнетт - Братья Змея
— Это не так, господин… — начал Фобор. Капитан походил на бродягу, такой потертой и замызганной стала его когда-то блистательная броня.
Сейдон поднял левую руку, заставляя Фобора замолчать, и продолжил:
— На мне и только на мне. Братья, с момента основания нашей фратрии друг друга сменили восемнадцать магистров ордена — прославленных предводителей, наследовать которым было честью. Во время правления моих предшественников и моего орден Железных Змеев одерживал безупречные победы и стяжал славу, а также претерпел поражения, что случается с любым славным войском. Мы торжествовали победы на Падающей Звезде, Презариусе, Амболде-одиннадцать, Корнаке и Фар-Халлоу и высекали сказания об этих битвах на стенах нашей крепости. Мы скорбели о таких несчастьях, какие случились на Бернуне, Аутвард-Каленке или Форбориуме. Но никогда прежде нам не доводилось стать свидетелями такого дня, как этот. Никогда еще нам не доводилось одержать такую победу, которая была бы равна поражению. Ни разу мы не бросали начатого, оставляя взывающих к нашей помощи людей… — Сейдон умолк, затем пробормотал: — Никогда прежде… в последний раз…
Собравшиеся молчали. Сейдон провел рукой по зазубренному древку любимого копья и заговорил снова:
— Это идет вразрез с нашей присягой, противоречит нашим древним договорам. Это бесчестит наше смелое заявление о кампании. В этой ошибке я виню только себя. Только под моим правлением случалась с орденом такая беда.
Магистр ордена взял копье и швырнул на палубу. Тиборус откатился к ногам стоящих воинов.
— Братья мои, я должен искупить свою вину. Ради морального духа ордена, ради его доблестного имени мне нужно найти способ обратить позор в славу. Только я не знаю, как. Мы — величайшие воины нашего времени. В ходе обычной войны мы можем сойтись с любым врагом и победить его. Но мы не в силах совладать с бесконечным множеством врага. А зеленокожим нет числа. Мы складываем их трупы в пирамиды высотой до небес, но их не становится меньше.
Сейдон поднял голову, чтобы взглянуть на своих воинов, и свет проник под его тяжелый капюшон и очертил линию подбородка и щеки. На бледной коже блестели бусины крови.
— Сейчас я обращаюсь к вам, моим воинам и братьям, за советом и ответами на вопросы.
Все молчали.
— Нам нужно подумать, — наконец, произнес Петрок.
Собравшиеся посмотрели на него. Сгорбившись от боли, он стоял в ряду воинов. Ранения в живот и грудь, которые он получил от орочьего варлорда, нуждались в срочном внимании апотекария.
— Так я и сказал, библиарий, — заметил Сейдон. — Возможно, пришло время подумать…
— Нет, господин, — отрезал Петрок. — Я хочу сказать, что мы должны обдумать путь к победе. Мы пришли к тому, что все наше воинское мастерство оказалось бесполезно. Поэтому придется использовать ум.
Несколько офицеров, в их числе и Фобор, восприняли это предложение неоднозначно и переглянулись с ухмылками.
— Сила — это все, что у нас есть, — провозгласил Мирмед из отделения «Анкизус». — Сила — это то, чем мы так успешно пользуемся.
— Данная задача не по зубам одному только братству воинов, — заявил Сеут. — Нужно собирать флот. Это задача для боевых кораблей.
— Сеут прав, — поддержал брата Сардис из отделения «Лустра». — Там, где потерпела неудачу пехота, за дело должен браться флот!
— Сожжем орков и миры, откуда они к нам приходят! — крикнул Фантус.
— Ганахедарак тоже сожжем? — поинтересовался Петрок.
— Если это понадобится, чтобы очистить Рифовые Звезды и завершить нашу кампанию! — отрывисто отвечал Сардис.
— Сжечь всех этих людей?.. — вздохнул Петрок.
— Они все равно уже мертвы, — пробормотал Фобор.
— Пусть орки испытают на своей шкуре полную ярость ордена! — воскликнул Медес из отделения «Сципион». Это предложение заслужило одобрительные возгласы братьев.
— Двадцать пять отделений? Тридцать? Пусть сойдутся с сотней и превратятся в грязь, их породившую!
— Верно! — воскликнул Иклиус. — Дайте фратрии волю и сожгите их к чертям!
— Хочешь преумножить выпавшие на нашу долю страдания, брат Иклиус? — спокойно спросил Петрок. — У нас было тридцать отрядов, и мы везем домой шестьдесят одну урну. Останется ли хоть кто-то в живых, чтобы вернуть урны домой, на Итаку, если мы всю тысячу бросим на зеленокожих?
— Ты не веришь в наше мастерство! — рявкнул Медес. — Если твой ум приводит тебя к подобной обреченности, Петрок, то я ставлю на силу.
— Как тебе будет угодно! — прорычал в ответ Петрок, чем спровоцировал среди воинов недовольное шипение. — Орки сильны и выносливы, нечувствительны к ранам, кроме того — бесчисленны. Разве мы не быстры и не умны? Разве не мы — существа, порожденные культурой и научным гением? Разве нам нужно опускаться на их уровень и играть в их грубую игру, в коей мы не сможем победить?
— Дай мне орден, и я покажу тебе, как мы можем побеждать! — воскликнул Медес.
— Если я дам тебе орден, дорогой брат, ты покажешь мне тысячу погибших героев, — сказал Петрок.
Капитан Медес, самоуверенный и крупный командир знаменитого подразделения «Сципион», лучший воин фратрии, шагнул к Петроку. Офицеры, стоящие рядом с ним, попытались удержать его за руки.
— Только не здесь! — предупредил Циклион, указывая рукоятью громового молота на двух спорщиков, как школьный наставник показал бы тростью на непослушных учеников. — Прикусите языки и сдерживайте свой гнев, иначе я выведу вас из сего священного места!
— Мои извинения, магистр-капеллан, — остывая, произнес Медес.
— Как говорит брат Медес, его извинения, — улыбнулся Петрок.
Оскорбленный Медес рванулся вперед, удержали его только сильные руки Фантуса и Фобора.
— Довольно! — прорычал Сейдон. — Хватит того, что нам досталось от орков, я не допущу внутренней грызни! Петрок, добрый мой брат-библиарий, возьми назад оскорбительные слова, сказанные брату Медесу.
— Нет, господин, — произнес Петрок.
Медес, который до этого старался сдерживаться, тут уже разбушевался не на шутку. Прочие офицеры в смятении уставились на непокорного библиария.
Сейдон встал.
— Мальчик, в тебе сидит дьявол, — сказал он, делая шаг к Петроку.
— Тогда давайте послушаем, что скажет этот дьявол, — донесся из полумрака низкий скрипучий голос.
Сейдон оглянулся, вздохнул и снова сел.
— Значит, ты бодрствуешь, почтенный Аутолок?
— Я всегда бодрствую, — отвечал голос. — Разве можно спать в таком гвалте, который вы, идиоты, тут подняли?
Зашипели гидравлические поршни, и кольцо воинов почтительно расступилось перед Аутолоком. Возвышаясь над всеми, он протопал вперед на толстых бионических ногах, его массивный серый корпус был задрапирован ветхими штандартами.
Почтенный дредноут Аутолок занял свое место в кольце воинов.
— Я говорю, давайте выслушаем Петрока, — сказал Аутолок синтезированным голосом, сухим и невыразительным. Когда-то изувеченные в бою останки капитана-ветерана Аутолока с почестями запечатали в саркофаге дредноута. Абсолютное оружие, как все дредноуты, Аутолок большую часть времени бездействовал, пробуждаясь только для особых случаев.
Или переломных моментов.
— Да! — воскликнул Медес, стряхивая удерживавшие его руки. — Как и почтенному Аутолоку, мне было бы интересно послушать о фантастическом проекте Петрока.
Аутолок развернул свой громоздкий металлический корпус, направив датчики окуляров на Петрока, и повелел:
— Давай, библиарий. Растолкуй нам.
Петрок слегка поклонился боевой машине и начал рассказ:
— Весь этот месяц меня неотступно преследовали сны. Пророческие сны, говорящие об ожидающей нас участи… простите, об участи, ожидающей Рифовые Звезды.
— Когда библиарию снятся сны, — пророкотал Аутолок, — к этому стоит прислушаться. Если бы я слушал Нектора, то не превратился бы в четыре тонны металлолома.
Раздалось несколько неуверенных смешков.
— Сны библиария стоит принимать во внимание, — не стал отрицать Медес, — только от Петрока я слышал исключительно вздор о том, что нужно пораскинуть мозгами.
— На данный момент я располагаю только вздором, — заверил собравшихся Петрок. — Бессвязной отрывочной чепухой о… о челюстях и о Приаде.
— Кто такой Приад? — фыркнул Медес, делая вид, что не слышал этого имени.
— Брат-сержант нотабля «Дамокл», — хрипло одернул его Аутолок. — Медес, твоя заносчивость не делает тебе чести.
Приад почувствовал внезапный прилив гордости. Аутолоку о нем известно, он знает его имя и должность!
— Ах, этот Приад, — протянул Медес. — Говори, брат Приад. Поведай нам о своей роли во снах библиария.
— Я… — Приад кашлянул. — Я… Ну, там был луг, а еще черный пес… — он замялся. Голос почему-то звучал до смешного тонко.
