Василий Головачёв - Катарсис. Том 2
Никто их не остановил. Тусовка была в разгаре, и молодые и не очень люди и девицы «тащились», то есть занимались собой и получали удовольствие в той мере, которой были достойны: кто-то танцевал, кто-то целовался, кто-то курил «травку», и все что-нибудь пили. Отреагировала на появившуюся пару только одна неприкаянная тетка лет сорока, но ее призывные телодвижения и восклицания остались вместе с ней.
Бывший мэр Брянска Георгий Владиславович Мокшин и его младший брат Борис (без жены, естественно) действительно находились в спальне, развлекаясь с двумя голыми девицами из числа местных «жриц любви». Оба любили крупных полнобедрых женщин с большими грудями, и аборигенки вполне соответствовали их идеалам. Гостей ни те ни другие не заметили, хотя в спальне горел свет, и Георгию пришлось остановить «процесс», шлепнув одного из Мокшиных по голому заду.
Борис — это оказался он — ойкнул, взвился с постели и уставился на вошедших с хмельным недоумением в глазах. Его брат соображал быстрей, соскочил с кровати и потянулся было к лежащей на стуле кобуре. Крутов дождался, пока он дотянется до пистолета, и с прорвавшейся ненавистью ударил Мокшина ногой, отбрасывая его к трюмо. Жорка с грохотом разбил спиной зеркало, сполз на пол и затих.
— Осторожней, — с неудовольствием произнес Георгий, — труп нам не нужен.
Борис сообразил наконец, что происходит нечто не учтенное планом гулянки, вознамерился не то дать отпор, не то позвать на помощь телохранителей, но не успел. Георгий щелкнул его в лоб, и младший Мокшин осел на кровать с осоловело-изумленным видом. Девицы завизжали и умолкли, повинуясь жесту Георгия — палец к губам.
— Прикройтесь и сидите тихо! Никто вас не тронет.
Девицы укутались в простыни, забились в угол спальни и притихли.
Георгий подошел к потерявшему сознание тезке, присел над ним на корточки, пошлепал ладонью по щекам. Мокшин застонал, открыл мутные глаза, завозился, елозя голым задом по осколкам зеркала, заохал от порезов. Сквозь боль и тьму в его глазах всплыли страх и понимание происходящего.
— Очнулся, барин? — заботливо спросил Георгий. — Соображать можешь? Это хорошо. Тогда скажи мне как гуманоид гуманоиду: где Лиза?
Георгий Владиславович облизнул губы, глаза его сверкнули по-волчьи, страх в них стал исчезать, таять, как роса под лучами солнца.
— Не знаю я никакой Лизы…
Крутов шагнул к нему, нагнулся, приблизив лицо к лицу, и Мокшин попытался отодвинуться, вжимаясь спиной в тумбу трюмо, скривился от боли в заднице, куда впивались осколки стекла.
— Где Лиза? — тихим страшным голосом спросил Егор. — Ответь, и я тебя пожалею.
— Не пугай, полковник, — вдруг засмеялся Мокшин, в глазах которого страх окончательно уступил место безумию. — Твоя жена тебе уже не принадлежит. А хорошая телка была, а? Эх, помню, мы с ней…
Голова Мокшина дернулась от удара. Он охнул, прикусив язык, снова попытался отодвинуться от бешеных, светлеющих до тигриного свечения глаз Крутова, не смог и захихикал.
— Ее пропустили через весь взвод «тающих», зачем тебе она теперь?
— Где… она?! — раздельно проговорил Крутов, чувствуя, как свело скулы от ненависти и желания убить.
— Была в Тросне, на базе Легиона… — Глаза Мокшина стали белеть, закатываться. — Но там ее уже нет, монахи забрали…
— Какие монахи?!
— Обыкновенные, бритые, в черном… — Мокшин опять хихикнул. — Тут недалеко храм их стоит… — Он вздрогнул всем телом, глаза бывшего мэра остекленели, изо рта пошла пена. — Опоздал ты, полко… — Это были последние слова в его жизни. Еще раз вздрогнув, он умолк и застыл.
Георгий выпрямился, потянул Крутова за плечо.
— Пошли отсюда, он мертв. Сработал самоликвид. Жорка тоже был запрограммирован.
— Может, Борис знает, что за монахи забрали Лизу? — Егор унял бешеный бой сердца, посмотрел на медленно приходящего в себя Мокшина-младшего.
— В Брянске храм Братства недостроен, да и мои ребята сразу сообщили бы мне о появлении там Лизы. Ее могли перевезти только в жуковский храм.
— Кто нам об этом может сказать?
— Сами монахи. Сейчас проверим.
Они вышли из спальни, оставив рядом с трупом Георгия Мокшина его брата и примолкших, ничего не понимавших «жриц любви». Спустились к машине, минуя еще не очнувшихся охранников Мокшиных. Георгий вызвал по рации Сержа и приказал ему двигаться за ними к храму Черного Лотоса. Крутов вспомнил свой неудачный поход к храму, сказал бесцветным голосом:
— Нас туда не впустят.
Георгий покосился на его профиль, понимая, что творится сейчас в душе напарника.
— Не бери в голову слова Жорки, это он со зла сказал насчет взвода. Во-первых, мои ребята следят за базой Легиона в Тросне, они видели, как Лизу поместили в канцелярию базы, а не в казарму. Во-вторых, командование базы не отдаст насиловать женщину без приказа свыше, пока на свободе объект ликвидации. Им нужен ты, а Лиза — классическая приманка. В-третьих, с нами ведется какая-то странная игра, смысла которой я пока не понимаю. Если бы «тающие» получили приказ тебя ликвидировать, они бы так и сделали. Вместо этого они заявляются к тебе домой среди бела дня, без колебаний убивают стариков и похищают Лизу.
— Они знали, что меня нет дома.
— Вот поэтому я и говорю, что не понимаю цели этой операции. Ничего, если Елизавета действительно у монахов местного храма, мы ее вытащим.
— Зачем она монахам?
Георгий выключил фары, скорость движения упала. Едущая за ними машина Сержа с членами его группы тоже погасила свет.
— Есть только одно объяснение этому перемещению… В храме прячется одна из лабораторий по разработке психотронного оружия второго и третьего поколений.
— Это твои предположения или достоверно установленный факт?
Георгий помолчал, сосредоточившись на ухабистой лесной дороге. С шоссе они уже свернули и теперь приближались к берегу Десны со стороны лесничества.
— Лаборатории психотроники — моя главная цель, — сказал он наконец. — Создание системы духовных семинарий лишь прикрытие, хотя и эта работа очень важна.
Крутов хмыкнул, оценивая откровенность приятеля.
— Вот почему ты сидишь в Брянской губернии… А я ломал голову, зачем Катарсис так распыляется, посылает в одно место сразу двух Витязей. Или наши начальники мне не доверяют?
— Тебя надо было подготовить, — спокойно ответил Георгий. — У меня больше опыта. А подготовленных людей у нас действительно маловато. В скором времени тебе придется действовать самостоятельно.
— Боюсь, я не смогу работать на Катарсис, постоянно рискуя жизнью своих близких.
— У тебя нет выбора, — сказал вдруг с необычным чувством Георгий; Егору показалось, что это чувство — тоска. — Как нет его у меня и у десятков других Витязей, призванных защитить Род от очередного нашествия. Самого страшного нашествия за всю историю Руси! Кто остановит психорабство, если не мы?
Крутов молчал.
Георгий съехал с дороги в лес, остановил машину и выключил мотор. Повернулся к Егору.
— Хотя никто тебя неволить не станет. Служба Роду — добровольная служба, а Катарсис — не военная организация.
Подъехала машина с группой Сержа.
— Идем, — мягко сказал Георгий. — Законы живы помнишь? Пока тебя не вынудят, не наноси удара. Иди к себе, ибо только там найдешь Бога. Не изощряйся мудростью — пребудешь в глупости. Терпеть глупое…
— Глупо, — нехотя улыбнулся Крутов. — Сносить жестокое — жестоко и покорствовать несправедливому — несправедливо.
— Так-то лучше, — улыбнулся и Георгий. — А теперь готовься к высокой самоотдаче. Нам скоро понадобятся все силы и опыт спецопераций.
Они вылезли из машины, подошли к трем парням, разминавшим ноги у второй «Лады». В лесу было темно и прохладно, тучи над головой сгустились, пряча луну, что было на руку отряду.
— Идите вперед, — вполголоса приказал Георгий своим разведчикам. — Расположитесь, осмотритесь и ждите.
Серж с парнями безмолвно растворились в темноте. Витязи остались вдвоем, каждый со своими мыслями и желаниями.
— Как мы проникнем в храм? — поинтересовался Крутов.
— Пройдем сквозь стену, — усмехнулся Георгий.
— Аки привидения? — принял его слова за шутку Егор.
— Почему? Натурально. Или ты еще не умеешь пользоваться склисом?
— Чем-чем?
— Так называется способ прохождения сквозь препятствия.
— Я… не уверен… хотя как-то показывал фокус друзьям.
— Захочешь — сможешь.
Крутов помолчал.
— Ты разве не был внутри храма?
— Этот жуковский форпост Братства стоял у меня в плане обследования, ты просто ускорил события. Я всегда тщательно готовлюсь к таким операциям.
— Извини.
— Ничего, переживу. Лизу чуешь?
