Михаил Тырин - Самоволка

– Если в этом вообще есть какой-то смысл… – Борис почесал переносицу. – Я могу стать посредником.

– Что?! – Советник хлопнул ладонью по столу и расхохотался.

– Рад, что вас развеселил, но тем не менее… – обиженно заговорил Борис, однако Банго его прервал:

– Ты хоть понимаешь, что ты такое? Ты – ноль! Разжалованный служака с мертвой репутацией. Ты в розыске! И ты хочешь выступать от имени влиятельных финансовых кругов? От имени королевского двора?

– Я не собираюсь выступать от имени короля, – тихо, но твердо произнес Борис. – Я сказал, что буду посредником. Я добьюсь того, чтобы кечвеги хотя бы выслушали дипломатов, прежде чем резать им головы.

– Интересно, как? Нет, я прекрасно понимаю, что у офицера-оперативника есть дружественные контакты среди всякого сброда. Но речь не о том, чтобы перекинуть пару мешков товара через забор. На кону – военная политика целого государства! Что же ты такого скажешь вождю кечвегов, что он остановит на тебе хотя бы взгляд?

Борис вдруг легко, по-детски улыбнулся:

– Я скажу ему: «Здравствуй, сынок».

– Прошу прощения. – Советник уставился на Бориса и нервно заморгал. – Я что-то не расслышал…

– Вы все слышали. Вождь народа кечвегов, верховный горный мастер, урожденный Синбай Октау дэбе Горн – мой кровный сын.

Показалось, что Банго превратился в статую. Он остановил на Борисе свой буравящий взгляд и застыл. Лишь пальцы левой руки быстро выбивали дробь на поверхности стола.

– Ты смеешься надо мной, пограничник? – вымолвил он наконец.

– Если я буду над вами смеяться, то не доживу до вечера, – спокойно ответил Борис. – А я планирую прожить чуть больше. Синбай – мой сын. Проверяйте.

Советник поспешно встал, словно и впрямь собрался бежать и проверять.

– Мне необходимо провести консультации, – объявил он. – Вам же интересно будет присутствовать при одном мероприятии. Думаю, вы еще успеете. Идите во двор, там все объяснят.

– Минутку! – Борис тоже встал. – Вы еще не знаете, как было организовано нападение на дипломатическую миссию. Мы так и не поговорили о доказательствах.

– Думаю, сейчас это не важно, – отмахнулся Данго. – Расскажете в другой раз. До скорой встречи.

И он стремительно направился к выходу. Но в дверях вдруг остановился, обернувшись к Борису.

– А все-таки наши интересы пересеклись, пограничник.

– Я этому безумно рад, господин советник, – почтительно ответил Борис.

– Да черт возьми, он меня даже не выслушал! – прошипел Борис, когда они спускались по лестнице.

– Не волнуйся, еще расскажешь, – ответил Степан. – Мне показалось, ты и так его сегодня достаточно удивил.

– Интересно, на какое мероприятие он нас позвал. Надеюсь, нас не станут посвящать в члены братства.

– А это плохо?

– Плохо быть в списках, в которые ты не напрашивался. Свобода выбора всегда приятней.

Они не успели придумать никаких новых версий. У крыльца их ждал все тот же неприметный монах.

– Все подготовлено, – проговорил он, показывая на легкую повозку, запряженную коренастой лохматой лошадкой. – Умеете управлять?

– Да уж справимся, – угрюмо ответил Борис. – Куда едем?

– Через мост, а дальше – прямо по дороге. Не заблудитесь. Или дать проводников?

– Не надо. Что там?

– Вы все увидите, если поторопитесь. Обратно не спешите, можете посидеть в таверне, если угодно. Но к вечеру будьте здесь.

Монах ушел.

– Задолбали своими понтами, – пробормотал Борис, устраиваясь на брикетах прессованного сена. – Почему нормально не сказать что к чему, обязательно надо пальцы гнуть…

Повозку с готовностью пропустили через ворота. Дорога проходила через уютные кудрявые заросли, где гулял прохладный ветерок и пели птицы.

– А вообще, Степа, Бог нас бережет, – сказал Борис. – Ты хоть понял, что сейчас произошло?

– Приблизительно. Кажется, ты получил того влиятельного союзника, о котором грезил.

– Не совсем того, – вздохнул Борис. – Я бы предпочел из правительства, а не из мафии… Но и так неплохо. Пока мы им нужны, мы в безопасности.

– Мне показалось, им нужны не мы, а твои связи с кечвегами.

– Да плевать. В сухом остатке им нужны даже и не кечвеги, им нужен металл! Очень нужен. Они сейчас пойдут на любые издержки, чтобы вписаться в индустрию.

– Откуда такая уверенность?

– Сурган, Степа! Все определяет Сурган – огромная страна к востоку от нас. Я был там год назад и видел колоссальные территории, засеянные рапсом. Ты знаешь, зачем нужен рапс?

– Вроде как для удержания структуры почвы в рабочем состоянии. Такая нейтральная культура, чтобы хоть что-то, но росло.

– Нет, Степа. Такие мелочи, как перспективная агротехника, там никого не интересуют. Рапс – это масло, которым можно кормить дизельные двигатели. И этого масла будет много, очень много.

– Наконец-то транспортная революция?

– О нет. Уже давно не секрет, что Сурган строит танки. Огромную танковую армию. А для танков нужен металл. Братство собирается оседлать золотую жилу. И в такой борьбе ставки выше неба.

Лес остался за спиной, впереди показались невзрачные деревянные домишки, в основном двухэтажные.

– Танки, говоришь… – вздохнул Степан. – Вот она – подлая человеческая природа. Остановить одну войну, чтобы подготовиться к другой.

– Не твоего ума дело, братец. Передел территорий назрел давно, и он обязательно случится – с танками или без них. С нами или без нас. Мы, земляне, не управляем этим миром, а лишь кормимся от него. Тут и своих управителей выше крыши… Поэтому забудь про тонкие материи, никто не оценит твоих терзаний о судьбах народов.

– Да я ничего, я так… Мне домой хочется.

– И мне хочется, Степа.

– Ты же не любишь цивилизацию. Как ты там выживешь? За квартиру платить придется, за телефон, да и в супермаркетах очереди отстаивать.

– Не знаю еще, – шумно вздохнул Борис. – Хочу дом купить где-нибудь подальше от шума. Лодку моторную, удочки, мотоцикл. А разве нельзя жить так, чтобы поменьше касаться вашего суматошного уклада?

– Кажется, нет. Уклад сам тебя найдет, даже если спрячешься.

Между тем повозка миновала деревню, и дорога пошла вдоль каких-то безжизненных пустырей, где травинки едва пробивались на рыжих спрессованных кочках.

– Эй, глянь… – сказал Борис, чуть привстав. – Приехали, что ли?

Перед ними был, видимо, заброшенный карьер. Внизу блестела вода, а на берегах и склонах догнивали какие-то механизмы и унылые примитивные строения.

Здесь заканчивалась дорога. А у края обрыва двигались какие-то люди – с десяток всадников и пара упряжек с ездовыми. Похоже, все уже собирались уезжать.