Одноразовый кумир - Григорий Константинович Шаргородский
– А если меня попрут за сегодняшние подвиги?
– Тогда позвони мне или дежурному. Посидишь в камере, у нас тебя точно не достанет ни одна нимфоманка.
Да уж, перспективка еще та. Гоблин ушел, а я так и остался сидеть на диванчике в ожидании непонятно чего. Операторы вернулись на свои рабочие места и настороженно поглядывали в мою сторону, тоже не понимая, чего я здесь торчу, особенно после того, как все вопросы с жандармами были разрешены. К счастью, минут через пятнадцать после ухода Иваныча в помещение ввалился Кастул.
– Идем, – мотнул головой орк. – Она хочет видеть тебя.
– А все эти… – настороженно поинтересовался я.
– Мы их на свежий воздух выпихнули. В апартаментах сейчас только уборщики. Наворотил ты изрядно. Ковер кровью испортил. Нехорошо, – с укоризной покачал головой орк, но по его острозубому оскалу было видно, что это он так шутит.
Честно, я уже приготовился к тому, что меня как минимум отчитают, а как максимум холодно попросят на выход, но Ниса, когда я вышел из лифта в прихожую, тут же повисла у меня на шее и зашептала:
– Назар, прости меня. Я такая дура, что приволокла всех этих уродов в свой дом. Какие же они пустые и эгоистичные! Только ты у меня честный, добрый и внимательный.
Я даже замер, не зная, как реагировать на слишком тесные объятия девушки, ее жаркий, немного горячечный шепот и признание за мной не очень-то присущих черт. Не то чтобы у меня совсем нет упомянутых достоинств, но приписывать их себе в полной мере было бы слишком уж нагло.
Через несколько минут мы перебрались в гостиную, где уборщики уже закончили наводить порядок. Вот уж у кого жизнь довольно удручающая. И ведь все четверо людей были магами, но, даже получив путевку в волшебный город, они все равно занимаются таким не очень престижным делом. С другой стороны, оплата даже уборщиков в Белом городе наверняка запредельная, а вспоминая рассказы Йохана о жизни в человейниках, понимаешь всю неоднозначность положения человеческого мага в Женеве. К тому же люди остаются людьми, каким бы статусом ни наделила их судьба. Эти вот не хотят развиваться, предпочитая пусть и не совсем престижную, но явно хорошо оплачиваемую работу, без необходимости напрягаться в постоянном совершенствовании магических умений. Другие изначально имеют кучу бабла, но при этом ничем не отличаются от шпаны из неблагополучных семей – что повадками, что устремлениями. Одно слово: хуманы.
Я даже вздрогнул, прислушиваясь к своим мыслям. Когда приезжал в Женеву, думал, что придется сдерживать в себе ксенофобию по отношению к пришлым. Но поди ж ты, пожалуй, у меня развивается эта самая ксенофобия к собственной расе.
Несмотря на то, что главный праздник города был в самом разгаре, в апартаментах Нисы воцарилось не то чтобы уныние, но какая-то апатия. Мы даже вместо того, чтобы включить трансляцию с улиц города и приобщиться к общему веселью хотя бы онлайн, нашли в Сети какой-то старый романтический фильм. Не скажу, что меня так уж заинтересовала эта сопливая мелодрама, но ощущение благостности и покоя, исходившее от прикорнувшей у меня на коленках словно сытая кошка Нисы, делали ситуацию похожей на тягучий кисель – липкий, но сладкий и приятный.
Девушка спокойно уснула, а у меня сна ни в одном глазу. Так что аккуратно взял телефон и, отключив звук, все же решился заглянуть в соцсети и новостные ленты. Вот уж взбодрился так взбодрился, особенно когда зашел на личную страницу и прочитал все сообщения от своих знакомых, в основном женского пола. Чего там только не было, начиная с упреков и угроз вражды до гроба, заканчивая слезными просьбами о встречах и вымаливанием прощения за те самые угрозы. Если честно, все выглядело сущим бредом. Очень хотелось ущипнуть себя, чтобы понять, не сплю ли я. Вполне адекватные девушки вели себя словно отравленные гормонами подростки. Ну ладно романтически настроенные незнакомки, выдумавшие бог весть что, но вот с какого перепуга потанцульки Бисквита пишут мне с совсем не завуалированными намеками?! Неужели на них так повлияла внезапно свалившиеся на меня слава? Не хватало еще, чтобы орк приревновал и я из-за всего этого идиотизма потерял друга.
Я попытался написать сообщение Бисквиту, но он мне так и не ответил. Можно было бы позвонить, но не хотелось тревожить Нису, да и, честно говоря, так устал от всего произошедшего за этот вечер, что мозг, добитый еще и странностями в Сети, затребовал перезагрузки. Так что просто осторожно взял на руки девушку, которая лишь замурлыкала, теснее прижимаясь ко мне, и перенес ее на кровать. Сам лег рядом, не раздеваясь, и тут же уснул.
Как говорится, и пришел сон, и был он до предела странным. Впрочем, в последнее время только такие мне и снятся. Опять пирамидальный храм. Я бегу по трапециевидному коридору, затем выбегаю в купольный зал со статуей и кольцевым водоемом. Пытаюсь пересечь канал по мосту, но он словно вытянулся до предела, и я никак не могу добежать даже до середины. Словно мчусь по беговой дорожке, оставаясь на одном и том же месте. А находящаяся вдали статуя манит обещанием безбрежного счастья и умиротворения. Зовет, намекая, что нужно приложить еще одно, небольшое усилие, и я смогу добраться до вожделенного покоя. Воздуха не хватало, пот заливал лицо, но я рвал жилы, пытаясь ускориться и все же добраться до желанной цели. Как и в прошлом сне, статуя ожила и чуть опустила голову. Под мягкими изгибами мантильи мне почудилось лицо Нисы. Последний отчаянный рывок я сделал уже наяву, вскакивая на кровати и ощущая, что меня удерживают мягкие руки девушки:
– Тише, тише, хороший мой. Тише. Это всего лишь плохой сон. Тише, – шептала она мне на ухо, пытаясь уложить обратно.
Некоторое время я лежал, пялясь в потолок и тяжело дыша, но тихое мурлыканье все еще успокаивающей меня девушки убаюкало, снова погружая в сон, теперь уже без каких-либо сновидений.
Глава 5
Несмотря на то, что остаток ночи я провел спокойно, давешний сон все никак не отпускал. Желание спешить куда-то, стремиться к чему-то очень важному не уходило. Тело требовало действий, и тихий уют в квартире Нисы начал раздражать так же, как и назойливость самой девушки. Из независимой, гордой звезды она превратилась практически в клушу, постоянно требующей ласки. Причем это была даже не потребность во внимании и
