Невидимая сторона - Григорий Константинович Шаргородский
За следующий час из меня чуть душу не вынули. Йохану опять хорошо: Иваныч задал с десяток вопросов и отпустил, желая избавиться от неудобного свидетеля раньше, чем подъедет кто-то из жандармского начальства. А вот меня он вывернул наизнанку, причем несколько раз. По крайней мере именно так я себя чувствовал, когда гоблин наконец-то успокоился и приказал мне убираться домой.
— Бенедиктус отвезет. Отдашь ему вещи твоего друга для анализа. Будем искать его останки. И не вздумай мне звонить. Если хоть что-нибудь найду, вызову сам. Все, убирайся отсюда, глаза б мои тебя не видели.
Спорить в этот момент мне не хотелось, да и вообще внутри царило какое-то морозное опустошение. Выдохся, устал бояться, устал переживать. Может, это и покажется кому-то неправильным, но у всего есть свой предел, и психика, явно защищая мои и без того не самые здоровые мозги, просто перешла в какой-то режим эмоционального обезболивания.
Вот в таком состоянии я покинул склад и, увидев магокар инспектора, даже не поздоровался с орком, а просто плюхнулся на заднее сиденье. Затем откинулся на спинку и устало закрыл глаза.
— Мне жаль, что так случилось с твоим другом. Я просил духов предков помочь ему выжить, — прорвался сквозь мою апатию утробный-рычащий голос.
Удивление, которое должно было сдохнуть от шока еще пару часов назад, заставило меня открыть глаза и посмотреть на повернувшегося ко мне орка.
— С-спасибо, ор Бенедиктус, — все же сумел я выдавить из себя.
— Можешь называть меня Беней.
Добив меня этим заявлением, вечно спокойный, отстраненный и холодный, как скалы скандинавского фьорда, орк развернулся обратно, и магокар тут же стремительного рванул вверх.
Интересно, это за что же честь-то такая? За то, что я спас оркских малышей, или за непробиваемое упорство в попытках найти своего друга несмотря ни на что? Впрочем, какая разница, уважение такой глыбы, как ор Бенедиктус, стоило много, но увы, это никак не могло помочь мне вернуть Женьку. А сейчас все происходящее в моей жизни оценивалось только через эту призму.
Магокар быстро доставил меня домой, и я тут же выскочил наружу, чтобы не задерживать Бенедиктуса. Да и хотелось поскорее проверить, что Косарь сотворил с домом в мое отсутствие.
Сидящий в дальнем углу прихожей с глубокомысленным выражением на физиономии совершенно трезвый бандит уже не удивил. Я лишь махнул рукой на его попытку привлечь внимание, быстро нашел на столе остатки разодранной футболки Женьки, а также его зубную щетку и отнес все это Бенедиктусу.
Вот теперь можно поговорить с Косарем, а еще лучше вообще обойтись без разговоров. И ведь почти получилось! Я скомканно поблагодарил его за терпение и попросил передать Пахому, что все наши договоренности остаются в силе и я постараюсь вернуть деньги максимально быстро. И все же, уже перешагнув порог моего дома, почему-то непривычно угрюмо-задумчивый бандос посмотрел на меня и нехотя сказал:
— Слушай, ты бы избавился от этой картины. Нехорошая она какая-то.
Удивляться по-прежнему не было ни сил, ни желания, так что разговор я поддержал, только чтобы побыстрее от него отвязаться:
— Ну и чем тебе не угодил мой ангел?
— Всем. Словно в душу лезет. Выворачивает там все.
— А может, и правильно, что выворачивает, Косарь? Может, не картина нехорошая, а душа у тебя какая-то не такая.
Странно, но он не стал бычить, просто посмотрел на меня с какой-то грустью в глазах и сказал:
— Может, и не такая. Бывай, Псих.
— Бывай, Саня. Береги себя, — сам не знаю почему добавил я и захлопнул дверь перед ошарашенной мордой бандита.
Все, что мне сейчас хотелось, так это упасть в кровать и вырубиться. Нет, не поспать, а просто забыться. Хоть на несколько минут перестать думать, переживать, бояться и, что самое омерзительное, надеяться. Где-то у меня еще оставался сонный декокт соседки. Найти его удалось быстро, и, залив в себя весь остаток — как минимум пару обычных доз, я все же смог уснуть.
Глава 5
Увы, поспать удалось лишь пару часов. Не знаю, может, зелье соседки оказалось каким-то просроченным, но, скорее всего, дело не в этом. Просто приснившийся сон смог бы разбудить даже мертвого. А снилось то, что два каких-то урода в передниках и с пластиковыми прозрачными щитками на головах, чтобы морды не заляпало кровью, подвесили Женьку на крюки и начали его деловито разделывать еще живым. Как же кричал мой друг! Этот крик ввинчивался в душу, словно сверло, и я, когда смог вырваться из этого кошмара, в первую секунду испытал невообразимое облегчение. А затем навалилось жуткое беспокойство. Господи, пусть это будет не вещий сон. Пусть это будет просто кошмар. Но, увы, в этом проклятом городе ничего не бывает просто так, без причины. А я ведь когда-то мечтал попасть сюда и жить как в сказке. Вот уж поистине бойся своих желаний.
Окружавшие меня темнота и тишина просто убивали. Очень хотелось услышать трепетания крылышек и недовольный свист Фа или шуршание раздражающего своей пугливой стеснительностью Тик-така. Но в этом доме нет никого, кроме меня. Или это не совсем так? Кстати, нужно кое-что проверить. Сна все равно ни в одном глазу, и, что самое странное, даже пара часов этого кошмарного выпадения из реальности сумела вернуть мне бодрость и придала сил. Так как рухнул я на кровать в том, в чем был, одеваться не пришлось. Быстро спустился в гостиную, дошел до барной стойки и замер, глядя на картину.
— Ну что же, проведем эксперимент, — пробурчал я, обращаясь прежде всего к самому себе, но и немного надеялся, что услышит кое-кто другой.
Уже ставшим едва ли не автоматическим движением я выдернул щитовик из чехла и запустил силовое поле. За пару часов сна Живая сила во мне немного восстановилась, так что ее хватило на создание этой печати.
Светлячок все еще пребывал в коматозном состоянии искорки, но тут же взбодрился и начал наливаться светом. А еще мне показалось, что засветилась картина с ангелом, но это вполне может быть просто разгулявшейся фантазией. Через пару секунд светлячок восстановил свою яркость, а я все еще стоял перед барной стойкой, вглядываясь в лицо спящего ангела с непонятной надеждой прочитать там что-то важное.
Увы, никто и не собирался подсказывать мне что делать дальше, поэтому нужно думать самому. Впрочем, это уже наглость: мало того, что помогли не сдохнуть, так еще
