Заклинатель четырёх стихий - Дмитрий Шатров
– Криков-то было. А на деле обычный синяк. Стоило из-за этого гонять старую женщину, – презрительно оттопырила нижнюю губу целительница. – Знала бы – не поехала. Рёбра хоть не сломал?
Эдик хотел было возразить, что он её вовсе не звал и подобной отповеди не заслуживает, но не успел. Крепкие ладони знахарки уже сдавили его грудную клетку. Сначала с боков, а потом от грудины к позвоночнику. Что-то явственно хрустнуло. Эдик ойкнул.
– Сломал, – удовлетворённо кивнула тётушка Дрина, – и даже два. С правой стороны. Будем лечить.
Целительница зачерпнула в ладонь густой мази, напоминающее по цвету и консистенции перетопленное свиное сало, и стала втирать в гематому, бормоча себе под нос какие-то слова.
Если бы парня спрашивали, то он с удовольствием отказался от такого лечения. Оно за тысячу лет не менялось. Эка невидаль – сломанные рёбра. Холод, голод и покой, вот и все процедуры, известные испокон веков. Голод в этом случае не работает, просто к слову пришлось. Хоть лечи, хоть не лечи, а через месяц сами срастутся. Можно ещё тугое бинтование применить, но это вопрос факультативный и индивидуальный.
– Ааа, зараза! – не удержал крик боли Эдик.
– Терпи молча! Или не мужик? – тут же откликнулась знахарка.
Вот как она это делает. Ведь и взаправду лечит тётка. Эдик – это не с чужих слов знал – на своей шкуре довелось испытать. От её методов хочется волком выть и на стену лезть. Но вот вроде полегчало. Эдик облегчённо вздохнул. Боль, поначалу сделавшаяся нестерпимой, потихоньку сошла на нет, а затем и пропала вовсе. И не только в месте ушиба, но и в переломанных рёбрах.
– Я тебе эту мазь оставлю, будешь через день втирать, пока синяк не пожелтеет. И вот ещё, – целительница положила на стол нечто, похожее на круглый леденец на палочке. – Я смотрю, ты парень деятельный, глядишь и пригодится.
Вроде и похвалила, но таким тоном, что приятно не было ни на грамм.
– Спасибо! – сердечно поблагодарил Эдик и отважился на глупый вопрос. – А что это такое?
– Пилюля. Концентрат отвара, который в прошлый раз тебе давала. Только сильнее действует. Обладает чрезвычайно мощным тонизирующим, бодрящим и болеутоляющим эффектом. Поможет, если что, до меня добраться, коли совсем худо придётся, – целительница приблизилась к пациенту с рулоном ткани в руках. – А ну-ка, встань.
Без тугого бинтования не обошлось. Тётушка Дрина замотала Эдика от подмышек до пупка, пустив две петли через плечи. Чтобы повязка не сползала вниз. После чего потребовала у Эдика, чтобы он подышал полной грудью, и, по-видимому, осталась довольна результатом. По крайней мере переделывать ничего не стала.
– Ну, уж перебинтовать-то здесь тебя смогут? – сварливо поинтересовалась старуха. – Или опять мне придётся семь лиг киселя хлебать по ночному времени?
– Смогут, под моим руководством, – важно кивнул Эдик. – Я ведь в медицинском учился.
– Учился он. Ты бы лучше учился, как от таких синяков уворачиваться, – недовольно проворчала целительница. – Где тут у тебя руки моют?
Общаться дальше в таком ключе не оставалось ни сил, ни желания. А сообразить, как потактичнее наладить знахарку, не признающую никаких авторитетов, в голову не приходило. Тётка хоть и противная, но очень нужная полезная и заслуживающая всяческого уважения. Поэтому грубить не стоило. Выручила Нилда.
Кастелянша уже отхватила свою порцию нелицеприятных слов и ожидала за дверью. Потому что к пациенту её лекарка не пустила. Но подслушивать-то никто не запрещал. Услышав, что процедура лечения подошла к концу, Нилда зашла в комнату. За что получила от Эдика полный благодарности взгляд.
– Пойдёмте, тётушка Дрина, – кастелянша подхватила целительницу под локотки, – я провожу.
– Да что ты меня всё время хватаешь, я и сама могу, – раздалось уже за закрытой дверью.
И слава богу. Эдик, на всякий случай подождал, пока голоса на лестнице не затихнут, и откинулся на подушки. Выходной! Вполне себе заслуженный, хоть и по болезни. Можно несколько дней смело дурака провалять. Ну уж три-то, как минимум. И из кровати он точно выбираться не собирается. Когда ещё такой случай представится?
Мужчина он почему мужчиной считается? Потому что если сказал, то обязательно сделал. Вот и Эдик старался придерживаться данного обещания. Лежал, закутавшись в одеяло, и ничего не делал. Первый день безделья дался вообще легко. Несмотря на чудодейственную мазь тётушки Дрины боли не чувствовалось только в покое. При любых движениях становилось очень дискомфортно. Так что мотивация не шевелиться у него была более чем убедительная. Поэтому Эдик ел, пил и спал, чередуя эти замечательные занятия в произвольном порядке. Правда, Нилда отчего-то посадила его на диету из супов бульонов и каш, но и это не портило парню настроения. Главное, что от винного погреба не отлучили.
Второй день ничегонеделания дался уже сложнее. Общее самочувствие улучшилось до такой степени, что долго лежать без движения становилось сложно. Хорошо, что действие красного вина оставалось стабильно-предсказуемым и это как-то выравнивало ситуацию. Интересная книга бы не помешала, но чего нет, того нет. Библиотека магистра осталась в пещере, а спускаться в подвал, в лабораторию бывшего замкового мага Эдику не хотелось.
А на третий день приехал Аларок, и весь чётко продуманный план пошёл насмарку.
Эдик как раз закончил втирать мазь, которую ему оставила тётушка Дрина и маялся, пробуя перебинтовать себя самостоятельно. Получалось не очень хорошо. То туго выходило, то повязка сразу сползала. А может, ну его в баню?
– Твою мать! – парень ругался, пытаясь выпутаться из бинтов, и за этим занятием совершенно не заметил, как Аларок вошёл в комнату.
– Развлекаешься? – улыбнулся тот, понаблюдав за учеником какое-то время. – Муху, застрявшую в паутине, напоминаешь.
– Доброе утро, наставник! – радостно поздоровался Эдик. – А я тебя только завтра ждал.
– Получилось быстрее управиться. Ты как себя чувствуешь, герой? – магистр пододвинул кресло к камину и с удовольствием в нём устроился. – Слышал, что ты какую-то жуткую тварь одолел. Кто это был?
– Да терпимо уже. Тётушка Дрина расстаралась, – Эдик наконец-то справился с непослушной полоской ткани, скомкал её в кучу и бросил на пол. – Антрацитовый аспид прорвался. И не сам, мне помогли.
– Помогли? – удивился Аларок. – И кто же оказался настолько отважен? Кстати, налей мне вина, по-моему, вон в той бутылке ещё осталось немного.
Пить с утра – слегка выбивается из правил хорошего тона. Но к чёрту условности. Эдик выполнил просьбу магистра, а сам уселся на кровать и принялся подробно рассказывать о своих приключениях. Разговор затянулся надолго, а потом и
