Дуглас Хилл - Звездный диктатор. Убей и умри

— А если они доберутся до Сибурга?

— Тогда я буду знать, что у вас все в порядке.

Бриксби повернулся и посмотрел на Моргана, который вдруг замолчал.

— Надеюсь, у вас сердце в порядке?

Морган нервно хохотнул:

— Как часы.

— Хорошо. Иногда сердце вдруг останавливается по непонятной причине.

Все остальные тоже молчали. К этому моменту, если они и не верили в колдовство, они не верили и в то, что у Коттрела ничего не получится, а он выставит себя на общее посмешище.

Коттрел положил прядь волос и платок в большой конверт, который нашел в ящике стола.

— Чтобы это выглядело, как полагается, — сказал он, — надо произнести заклинание, а девушки должны начать ритуальный танец обнаженными при лунном свете. Линн, вы не снимете свои одежды и не станцуете?

Линн брезгливо отвернулась. В Коттреле было что-то отталкивающее в этот момент. Он делал нечто отвратительное и получал от этого удовольствие.

Он был зло. Он был дьявол. Он был враг.

— Ну, ладно, отбросим заклинание и танцы. На самом деле в этом нет необходимости. У кого-нибудь есть булавка? Нет? Морган, ваш складной нож тоже подойдет. Это даже лучше. Спасибо.

Он раскрыл нож, оглядел их всех со злой ухмылкой, особенно внимательно посмотрел на Моргана, который сел и, казалось, не хотел встречаться с Коттрелом глазами.

Затем Коттрел вонзил нож в конверт, пронзив платок.

— Я не утверждаю, — сказал он мягко, — что что-нибудь случится немедленно. Но вам нужно было увидеть, чтобы понять, против чего мы сражаемся. Итак, вы должны знать, что Пятерка — это ведьмы и…

Морган вдруг застонал, и все посмотрели на него.

— Все в порядке, — пробормотал он.

Коттрел продолжал:

— Моргану, во всяком случае, хватило смелости сказать то, что некоторые из вас думают. И я сконцентрировался на его внутренностях. Много лет назад люди считали, что желудок — это средоточие всего, сама жизнь.

Морган закричал, конвульсивно вытянулся и скорчился.

Линн, которая была не только патологоанатомом, но и врачом, бросилась к нему. Остальные столпились вокруг. Только Коттрел и Бриксби остались на своих местах.

Совершенно хладнокровно Бриксби спросил:

— Вы его убили?

— Откуда я знаю. Я же не колдун.

— Но чтобы сделать это, вы должны были возненавидеть его.

— Конечно, он мне мешал.

Бриксби кивнул.

— Я понимаю.

— Прекратите! — сердито сказала Линн. — Морган, вы слышите меня? С вами все в порядке. Это аппендицит. Вам необходима срочная операция, но вы вне опасности.

Через несколько минут Моргана увезли на операцию. Члены Совета стали выказывать признаки нетерпения, как всегда бывает на собрании людей, когда что-нибудь непредвиденное случается с одним из членов, но Коттрел неожиданно жестко оборвал их:

— Я сказал еще не все, что собирался. Мы ведь сражаемся за свою жизнь, это вы помните?

Линн смотрела на него. Она не была хирургом, в случае необходимости она могла прооперировать Моргана, но на Шане было достаточно квалифицированных хирургов.

— Вы хотите сказать, что это сделали вы? — сказала она. — Это невозможно. Он просто…

— Сядьте! — закричал Коттрел. Он был в ярости. Они все сели. Ни один не отвел взгляда от его лица.

— Слушайте, — сказал он, — вы бы мне не поверили, поэтому было необходимо предъявить вам какие-то доказательства. Вы до сих пор не верите? Если так, Моргану придется умереть. Потому что вы должны поверить. Все из вас без исключения. Прежде, чем я продолжу. Вы хотите, чтобы Морган умер для…

— Коттрел, не делайте этого, — попросил Бриксби.

Линн сказала с сомнением:

— Это могло быть совпадением. В тот момент, когда вы занимались своей абракадаброй, Морган уже мог…

Бриксби вскочил.

— Доктор Бакстер, все вы! Коттрел знает, что он может убить Моргана. Доктор Бакстер, вне всякого сомнения, вы хороший доктор, но вы думаете, если диагностировать аппендицит при проявлении первых симптомов и немедленно отправить пациента в операционную, он не умрет. Но я-то знаю, что говорю. Если вы заставите Коттрела продолжать доказывать свои идеи, что-нибудь случится, и Морган умрет. И тогда вы все, если, конечно, захотите, сможете сказать, что это просто совпадение.

— Да, — спокойно заговорил Президент. — Да, все это так.

— Мы все это почувствовали, не так ли? — сказала миссис Харди. — Кажется, я помню, что становится холодней, когда появляются духи. Или вообще какое-либо зло, или что еще в этом роде. Мы же все поняли, что происходит нечто необычное, не так ли?

— Вы хотите, чтобы я убил Моргана? — спросил Коттрел требовательно. — Я должен убить его, прежде чем мы продолжим воевать с Лудильщиками.

Линн смотрела на него, не отрывая глаз.

— Вы можете спасти его? — спросила она.

Вдруг Коттрел изменился. Его глаза потухли.

— Спасти его? Нет. Если он должен умереть, я ничего не могу сделать. Но убить его я могу с легкостью. Через двадцать секунд вы узнаете, что он умер.

— Это невозможно! — выкрикнул кто-то.

— Сердечный приступ во время операции под наркозом. Бывают же осложнения. Я не специалист и не знаю, что может произойти во время операции. Мне кажется, вы все понимаете, Линн.

Линн сказала:

— Да, да, я верю вам. Вы же все верите, не так ли? — Она бросила им всем вызов. И никто даже не рискнул ответить. Они знали, что Коттрел мог поставить еще один эксперимент, если бы возникла необходимость. — И называйте это совпадением или нет, но он мог добиться успеха.

Коттрел улыбнулся. Он вытащил нож из конверта, сложил его и бросил конверт в мусорную корзину. Все вздохнули с облегчением, а Линн сказала неуверенно:

— А это не…

— Убьет его? У него будет все в порядке.

Они посмотрели на Бриксби. Тот расслабился, и все остальные вслед за ним.

— Он знает, — сказала Мать.

— Но ведь можно околдовать его, — сказал Воин, — давайте сделаем это.

Старик, чьи чары были самыми сильными, неуверенно заметил:

— У нас нет ничего от него: ни крови, ни пота, ни кожи, ни волос.

— Но ведь нас Пятеро, Старик. Разве нам нужны такие мелочи?

— Нам необходимо хоть что-нибудь.

— Его голос, — сказала Девушка. — Его голос по радио. У нас есть фрагменты разговора.

— Да, этого будет достаточно, — сказал Воин. — Для нас этого должно быть достаточно!

Старуха и Старик, будучи самыми опытными, были очень осторожны. Они знали много случаев, когда колдовство не действовало.

— Мы должны его просто ненавидеть и больше ничего, — сказал Воин.

— Это делается с помощью злобы и ненависти, — сказал Коттрел.

— И вы так сильно ненавидели Моргана? — спросил Президент удивленно.

— Он был препятствием, которое необходимо устранить. Я сосредоточился на этом. Теперь-то, наконец, вы мне верите?

— Я верю, — сказала с сомнением Линн, — и не верю. Морган мог быть болен все это время. Он просто не знал об этом. И если бы не вы, он, возможно, почувствовал бы боли позднее, ночью.

— И, все же, вы не хотите других доказательств?

— Нет. Вы могли бы сделать то же самое со мной?

Он сказал после минутного колебания:

— С вами — нет, Линн. Я не смог бы вас возненавидеть.

— Я рада, — сказала она сухо.

— Почему так трудно доказать что-нибудь с помощью эксперимента? Да потому, что колдовство и наука — диаметрально противоположные вещи. Это все равно, как если бы скептически настроенные ученые-дальтоники стали бы исследовать цвета. Но исследование колдовства — это нечто большее. Черная магия — вот то, что действительно имеет значение. Мы слышали, конечно, и о белой магии, но меньше, не правда ли? Обычно ведьмы заключают договоры с дьяволом или другими богами зла. Их власть — власть зла. Они действуют тайком, в темноте, и даже радость их отвратительна. Нет такого греха, которого бы они не совершили. — Чуть помолчав, он продолжил: — Не знаю, почему черная магия настолько сильнее белой, я никогда специально не занимался этим вопросом. Бриксби, а вы знаете о черной магии, вам приходилось встречаться с белой?

— Да. Это единственное, что может победить черную магию. Обычно так и бывает.

— Да, но вы затронули вопрос, до которого я еще не добрался. Я имею в виду, удалось ли вам когда-нибудь встретить фею, доброго волшебника или добрую колдунью?

После некоторых сомнений Бриксби сказал:

— Нет.

— Мы боремся против зла. Не просто против Лудильщиков. Более того, я не думаю, что победа над Лудильщиками — это главное. Наш главный противник — Пятерка — ведьмы. Некоторые из вас не понимают, почему «Флорибунда» была уничтожена. Просто потому, что Пятерка — это зло.