Дуглас Хилл - Звездный диктатор. Убей и умри
Уничтожение корабля Лудильщиков привело к тому, чего ранее никто не мог добиться — к немедленному радиоответу с Беты.
Был еще ранний полдень, когда члены Военного Совета, Коттрел и Бриксби собрались, чтобы обсудить сообщение Лудильщиков. Звучало оно так:
«Уничтожение нашего корабля решило судьбу Шана. Мы требуем немедленной капитуляции, иначе Контролер Сектора Сибург, который, как нам известно, находится в двух днях полета отсюда, будет уничтожен вместе со своим дурацким крошечным кораблем, а ответственность за это полностью ляжет на Шан. Вся Галактика узнает через Сектор Контроля 1444, что Шан мог предотвратить это, но не захотел. Если не последует полной капитуляции Сибурга, мы захватим Шан и всех вас уничтожим. Мы все будем жить и после смерти, а вы умрете. Этот тринадцатый день — ваш последний шанс. У вас есть всего сорок восемь часов, прежде чем катер Сибурга доберется до нас.
Распадись и восстань! Пятерка».Коттрел поднял руку, призывая к вниманию.
— Прежде, чем мы продолжим, — сказал он, — я хочу поставить вас в известность, что получено сообщение из Сектора Контроля 1444, переданное на Шан так, чтобы Лудильщики не смогли перехватить его. Контролер Сибург, летевший на Бету на максимальной скорости, приземлился там через четыре часа. Итак, информация Лудильщиков по этому поводу неверна, если только они не ведут двойную игру. Они могли просто решить, что Сибургу понадобится, как обычно, четыре дня.
Все заговорили одновременно.
Президент Виттакер повысил голос:
— Тише, пожалуйста! Если вы не возражаете, я сначала изложу свое мнение, а потом, кто захочет, сможет высказаться.
Он посмотрел на Коттрела, тот кивнул.
Президент сказал:
— Совершенно очевиден тот факт, что сообщение сейчас подписано: «Пятерка», хотя мы знаем, что раньше это была Шестерка. Вполне вероятно, что один из членов этой группы погиб от несчастного случая на Бете. Тем не менее, мне кажется, мы можем быть уверены в том, что он был на корабле и погиб вместе с ним.
Все закивали.
— Сообщение это истерично по своему характеру, можно даже подумать, что его составляли психически нездоровые люди. Нам предложено выбрать: безоговорочная капитуляция или ответственность за уничтожение Сибурга. А если они это сделают? Коттрел, как отнесутся к этому во всей Галактике?
— К сожалению, — сказал Коттрел мрачно, — совершенно не обязательно в нашу пользу. Мы знаем, что Лудильщики уже уничтожили около трехсот человек на «Флорибунде». Если они убьют Сибурга, общественное мнение может истолковать наши действия неверно и посчитать, что мы должны были сдаться, дабы предотвратить все эти несчастья.
— Но это же немыслимо, чтобы мы…
— Конечно, мы ни в коем случае не сдадимся. К тому же, мне кажется: если бы мы сдались, к моменту прихода военного корабля в живых не осталось бы ни одного Альфианина. Так или иначе, многих из нас убьют.
Виттакер кивнул.
— Я так понимаю, что никто не рассматривает капитуляцию всерьез?
— Естественно, — нетерпеливо сказала Линн. — Давайте продолжим.
— Очень хорошо. Кто хочет что-нибудь добавить?
— Уничтожение корабля было для них тяжелым ударом, — проговорила миссис Харди задумчиво. — Возможно, все дело в том, что погиб один из Шести. Может, это важнее всего. Мистер Коттрел, а что вы обо всем этом думаете?
— Они обеспокоены потерей одного из Шестерки, но, я думаю, еще больше их расстроила потеря шести тысяч Лудильщиков на корабле.
Все, кроме Линн, были удивлены. Кто-то сказал:
— Они и в последний раз потеряли шесть тысяч.
— Скажите им, Линн, — сказал Коттрел.
— В прошлый раз они ничего не потеряли, — сказала Линн, — смерть для них не была смертью. Именно об этом они и говорят в своем послании.
Президент Виттакер подался вперед:
— Вы имеете в виду, что на этот раз все шесть тысяч действительно погибли?
— Именно, — сказал Коттрел, — это и объясняет их ярость. Мы сражались нечестно. Вместо того, чтобы позволить им уничтожить несколько сотен жителей Шана без всяких потерь для них, мы уничтожили шесть тысяч Лудильщиков без всяких потерь для себя. Это игра не по их правилам.
— Но как…
— Интересно, почему никто не обратил внимания на очень важную фразу из послания Пятерки? «На тринадцатый день». Это был тринадцатый день после их первой атаки.
— А это важно? — спросил Президент.
— Да, так же, как и последние слова «Распадись и восстань».
— Мы не поняли значимости этих фраз. Мы все будем вам обязаны, мистер Коттрел, если вы просто и ясно объясните нам, что все это значит.
— Хорошо. Если корабль возвращается без тел Лудильщиков, то они продолжают жить. Если нет — они мертвы. Это значит, что корабль необходим для того, чтобы забрать настоящие «я» Лудильщиков в то время, как тела им уже не нужны.
На сей раз не было даже вопросов. Они еще не были готовы поверить в это. Коттрел дал возможность Линн рассказать о тех фактах, которые ей удалось обнаружить, указывающих на одно и то же, на то, что все остальные находили невероятным.
Интерес возник, когда она заговорила о машине Джордана.
— Более ста лет назад в разработку машины Джордана были вложены колоссальные средства, — сказала она. — Это было сложнейшее, полностью автоматизированное устройство для массового производства человеческих тел. Оно могло одновременно производить сотни андроидов. А у Лудильщиков, как вы знаете, есть не одна, а целых четыре.
По-прежнему медленно воспринимая объяснения, генерал Горас заметил:
— Вы только что сказали, что все тела Лудильщиков были настоящими.
И ей пришлось повторить все объяснения сначала.
Четыре машины Джордана за несколько недель могли произвести тысячу восемьсот новых тел. Для этого они и были предназначены. И тысяча восемьсот Лудильщиков захотели поменять свои нынешние тела. Вывод, каким бы невероятным он ни казался, был очевиден.
— Машины Джордана превосходно делают свое дело, но они оказались дорогостоящим фиаско. Они производили молодые, сильные тела, более красивые, чем настоящие, но они не имели никакой практической ценности. Не удалось сделать ни одной удачной пересадки мозга, — сказала Линн, подготавливая их к тому, чтобы сообщить последний фактор, в который она сама до сих пор еще не до конца верила. После эффектной паузы она продолжала: — Но Лудильщики научились делать это. Они сражались так именно потому, что хотели быть убитыми и стать моложе и сильнее. Вы заметили, что старые и уродливые сражались отчаяннее, чем молодые и привлекательные? Они хотели умереть и перейти в новые тела. Очевидно, новые тела они должны были привозить сюда с собой…
— Пока это только гипотеза, — сказал Президент.
— Да, но единственная, которая имеет какой-то смысл. Если уничтожение корабля не было для них таким жизненно важным, почему же они так разозлились? Новые тела необходимо было доставить сюда, чтобы душа, жизненная сила, могли перейти в них.
— И один из Шестерки, — сказал Коттрел значительно, — должен присутствовать при этом. Мне потребовалось немало усилий, чтобы убедить вас в верности своей гипотезы. Теперь догадайтесь, почему один из Шестерки должен присутствовать.
Они не могли дать никакого разумного объяснения. «Теперь они, наконец, готовы услышать правду», — решил Коттрел.
Пятерка встретилась в горах. Если бы они присутствовали здесь телесно, а не духовно, они не смогли бы продержаться долго. Воющие порывы ветра сотрясали скалы, вырывая кусочки то там, то здесь, расшвыривая их повсюду до тех пор, пока они не превращались в крошечные камешки, а потом и в пыль.
Первый вопрос среди этого воющего запустения задала Старуха:
— Мы уйдем искать другое место? Они не сдадутся!
Ей ответил нетерпеливый Воин:
— Ничего не изменилось, за исключением того, что мы потеряли Организатора. Мы тоже можем планировать. Конечно, она не была бы Организатором, если бы не умела делать это лучше нас. Ее замыслы были лучше, чем все, что мы могли бы придумать сами.
Следующим внес свой вклад в разговор Старик:
— Мы не можем отправиться туда, где слишком много людей. Давайте доведем дело до конца. Если мы проиграем, у нас будет время скрыться.
— Мы не можем бросить наших детей, — сказала Мать.
Последней заговорила Девушка:
— Значит, если я присоединюсь к Старухе, вероятно, в первый и последний раз, мы все равно будем в меньшинстве. Так или иначе, я не собираюсь этого делать. Если она думает, что мы должны уйти, мы, безусловно, должны остаться, даже если в данный момент я не знаю, почему.
Пошел снег, и буря превращала снежинки в клочья. Девушка подумала, что Старик, скорее всего, не случайно выбирал места их встреч, надеясь, что они повлияют на их решения. На самом деле, ей было тепло и уютно в постели со своим новым, жирным и храпящим любовником. Но пронизывающий ветер гулял по коридорам ее духа. Разве могло что-нибудь доброе и нежное родиться в таком ужасном месте, как ее душа?
