Андрей Дай - Андреевский крест

Пахнуло теплой влагой и запахом сырого бетона. Еще немного морем и травой. Работали бы строительные машины, к тамошнему букету добавилась бы вонь сгоревшей солярки и жженой резины. На счастье, того оттенка, которого я боялся до дрожи в пальцах, из портала не донеслось. Там стрелять еще не начали. Не было ни пороховой кислятины, ни тяжелого смрада обильно разлитой по земле крови.

Шагнул. И сразу заставил себя двигаться быстрее – скинуть гражданскую одежду, обрядиться в привычный комок. Затянуть пряжки, подвинуть кобуру на привычное место. Вставить в рацию новые батарейки и закрепить на разгрузке. Еще пяток секунд – «тотошу» из кармана брюк в уютное гнездо на ремне, «калаш» на плечо. Все. Я готов. Выскочил из прохладных подземных уровней будущего замка в тепло и мелкий, нудно моросящий дождик.

– Командир в эфире, – рявкнул в микрофон, не в силах больше сдерживать рвущее душу беспокойство. – Доложить обстановку.

– О! Дюш, с возвращением! – Голос у Лехи веселый. Значит, ничего серьезного еще не случилось.

– Спасибо, брат. Чего у нас где? Как индейцы себя ведут?

– Отставить мельтешение в эфире! – Это уже Олег. Умом-то и он прекрасно понимал, что вряд ли полудикие кхаланы прослушивают радиоэфир, но вбитые в подкорку горячими точками рефлексы принуждали к соблюдению радиотишины до начала боестолкновения. И это хорошо. – Дарова, княже. Тащи свою задницу на КП.

Потащил. Душа-то успокоилась, а вот любопытство, как та пресловутая советская подлодка у острова Манхэттен, всплыло. На бетоне уже настоящие лужи, в колее, приготовленной для танка грунтовки, грязное месиво. Скользко так, что приходится широко размахивать руками, чтоб не упасть. Наконец, преодолев эту природную полосу препятствий, спрыгнул в тщательно замаскированный на склоне блиндаж. И как раз успел услышать речь моего Никитки:

– По телику показывали, дядь Олег, что у некоторых народов принято такими вот плясками вдохновлять воинов на битву. Ну и врага устрашать, типа.

– И чего это за народы такие? – ненатурально удивился майор.

– Не помню, – сокрушенно вздохнул пацан. – Негры какие-то. Папуасы.

– Ну, у нас тут тоже не англосаксы, – заржал Леха. – Кепки у мужичков зачетные.

– Ага, дядь Леш. В «Мадагаскаре» у главного лемура похожая была.

– В мультике? – заинтересовался Сава. – Точно. Молодец. А я смотрю – похоже на что-то. А на что именно, ухватить не могу.

– Дайте командиру позырить на зачетные кепки. – Бинокля с собой не было. А то бы не удержался, взглянул бы на кхаланский десант еще с вершины сопки.

– Такие затейники эти твои индейцы, – принялся комментировать зрелище Олег. – Цирк на воде нервно курит в стороне. Ты бы видел тот морской парад, что они тут устроили.

– На камеру сняли?

– А то! Танцы вот эти тоже снимаем. Для истории.

– Зашибись, пляшут, – согласился я, возвращая оптику майору. – Так чего, говоришь, у нас с готовностью?

– Да нормально все, Андрюх. Не кипешуй. Мы этих лемуров папуасовидных за пять минут в фарш превратим. А тех, кто сбежать от праведного гнева решит, Поц с Сергеенко на море встретят…

– Засаду я чую, Олег, – признался я. – Как-то это все… неправильно. Давно они на пляже высадились?

– Часа два, – пожал плечами командующий обороной.

– Может, они нас от чего-то другого отвлекают?

– Мы сначала тоже так подумали, – включился в обсуждение брат. – Наблюдателей на берегу надрюкали, чтоб смотрели в оба. Миха к Андреевскому лодку посылал. Только – фиг. Вся орда сюда пришлепала, и никто в других местах не высаживался. С тех пор сидим тут и гадаем, чего они хотят этой хореографией добиться.

– А стоят удачно, – протянул как бы в задумчивости Сава. – Сейчас бы «Подносами» жахнуть и «Кордами» зашлифовать.

– Они… ну, как-нибудь свою к нам враждебность проявляли? Нет? Ну и мы пока подождем, – принял решение я. – Дело к вечеру. Не станут же они всю ночь там скакать. Думаю, еще до темноты все решится.

– Прикинь, – встрепенулся младший. – Ночью, пока эти гопака отплясывают, другая половина на пузе к нашим редутам подползет и тепленьких нас в ножи…

– Плюнь три раза, балбес, – вскинулся суеверный Олег. – Не зови лихо, пока оно тихо… А ты, Андрюх! На вот, прочитай. Мы тут с мужчинами инструкцию тебе составили, на случай если эти лемуры колдунское посольство затеют. Спинным мозгом чую – все к тому идет.

Мы с ним не ошиблись. Я – в том, что назначил Олега Савиных начальником спецслужбы княжества, а он – в том, что еще до наступления сумерек в сторону оставленного жителями городка у замка из толпы кхаланов выдвинулась группа переговорщиков. Кем еще могла быть группа наряженных во что-то несусветное товарищей, усиленно размахивающих пальмовыми ветвями?

– Ты инструкцию мою прочитал? – озабоченно поинтересовался Сава. И, разглядев мой утвердительный кивок, облегченно вздохнул. – Ну, тогда иди!

– В смысле? – удивился я.

– Да ты сам, Андрюх, глянь. Там, по ходу, самый главный шаман тебе честь оказать решил. Перетереть, так сказать, с тутошним бугром за жизнь и о том, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. Не айс будет, если он вкурит, что мы на переговоры кого-то ниже рангом заслали. Международный конфуз и все такое. Так что, раз бумагу читал и чего мы там понавыдумывали, помнишь, то иди. – А! – хлопнул себя по лбу майор, когда я уже был в дверях. – Стой! Сигнал-то! Сигнал забыл! На вот… яблоко, что ли.

– Попадут? – засомневался я.

– Легко, – уверил младший. Только по его роже не сказать было, чтоб он на сто процентов был уверен в том, о чем говорил. – Тут и полкилометра нету. Сам знаешь – для вас, снайперов, это не дистанция.

– Ну, не скажи… – заспорил было я. И тут же нарвался на окрик Олега:

– Иди. Хорош время тянуть. Его колдунство уже нетерпение проявлять изволят.

Я коротко перекрестил себе пузо, вздохнул и выбрался из блиндажа. Шел вниз по склону и размышлял. О том, что ногу нужно ставить твердо и вес тела переносить плавно. Ибо хуже нет, чем шмякнуться в грязь на глазах у кхаланского посольства. Еще думал о том, что дождь здорово нам помог. Не могут же полудикие кочевники тетивы своих хваленых луков из полимерных материалов делать! А любые натуральные материалы наверняка к влаге относятся резко отрицательно.

Помнится, еще старался не смеяться. Не то чтоб прямо живот сводило от с трудом сдерживаемого хохота, но на «хи-хи» пробивало конкретно. Такими забавными и несуразными одеяния этих… людей мне казались тогда.

А вот мысли о том, что висящая в воздухе водяная морось может помешать точному выстрелу, гнал от себя. Как и о сведениях о численности врага – тоже не вспоминал. Шутка ли! Едва не по десятку на каждого нашего бойца, включая пацанву от четырнадцати и старше, взявших в руки автоматы, быть может, первый раз в жизни…

Подошел. Встал шагах в трех или четырех от старого, морщинистого аки печеное яблоко, обвешанного медными и золотыми украшениями шамана. Руки спрятал за спину и заглянул в орехового цвета глаза колдуна.

И тут же едва не рухнул на колени. Ощущение было такое, будто бы вдруг на плечи кто-то невидимый стокилограммовый мешок положил. У меня аж мышцы на шее посводило от напряжения. Была бы нужда еще и говорить чего-нибудь в тот момент, я, наверное, кроме рыка, ничего бы из себя и выдавить не смог. При всем при этом я глаз от зрачков шамана оторвать не смел. В мозг будто бы кто-то шуруп ввернул. Словно бы моя душа только на этой незримой нити в теле и удерживалась.

Не скажу, чего мне стоила вроде бы простейшая вещь – не выпустить пресловутое яблоко из пальцев. Тому, как сумел выпростать руки из-за спины и развести их в разные стороны, до сих пор удивляюсь. Помню только, что такая меня ярость охватила, что даже в животе горячо сделалось. Подумалось лишь, что какая-то тварь папуасская стоит тут и глумится над моими жалкими попытками сохранить контроль над собственным телом…

Выстрела я не слышал. В ушах такие «барабаны» грохотали, я бы и гаубичный залп проворонил, не то что тихий хлопок длинноствольной винтовки. Только груз мой вдруг исчез. И тот, что в руке держал, рассыпался яблочными брызгами, и тот, что на плечах лежал, испарился, будто и не было его вовсе.

Я сглотнул ставшую вдруг вязкой и тягучей слюну и прохрипел первое, что в голову пришло:

– Ты охренел в атаке, старая мартышка?!

И тут же услышал. В ответ. Без мягких звуков, резкое и гортанное, но все-таки на удивительно понятном русском языке:

– Что же мне теперь с вами делать, пришельцы?!