Брендон Сандерсон - Стальное Сердце

Мне пришла в голову мысль. Я поднял руку, вызывая вибрации тензора. Как же Проф сделал этот меч? Он ударил в стену, не так ли? Я попробовал скопировать движение, ударяя кулаком о стену туннеля и направляя импульс энергии из моего разума в тензор.

Меч у меня не получился. Из выемки в стене на меня высыпалось несколько пригоршней пыли, а за ней вывалился длинный кусок стали, отдаленно напоминающий морковку в форме груши.

«Что ж, это начало. Думаю, что так».

Я наклонился, чтобы поднять морковку, но уловил приближающийся по узкому туннелю отсвет фонарика. Тогда я быстро запихнул морковку в кучу пыли и вернулся к работе.

Вскоре ко мне приблизился Проф.

— Как продвигается?

— Еще пару футов, — сообщил я, — и можно делать нишу для взрывчатки.

— Хорошо, — сказал Проф. — Постарайся сделать ее длинной и узкой. Нам нужно направить взрыв вверх, а не назад в туннель.

Я кивнул. План состоял в том, чтобы ослабить «крышу» камеры, которая будет находиться прямо под центром Солдатского Поля. Потом мы заложим взрывчатку, и Коди ее тщательно заварит, направляя взрыв куда нам нужно.

— Продолжай, — сказал Проф, — а я пока вытащу эту пыль отсюда.

Я кивнул, испытывая благодарность за возможность просто поработать тензором еще немного. Тензор принадлежал Коди. Он уступил его мне, поскольку мой все еще был изорванный, весь в лохмотьях. Я не просил у Профа его пару. Это казалось мне некорректным.

Некоторое время мы молча работали, я распылял стальной массив, а Проф выносил пыль. Он нашел мой меч-морковку и странно на меня посмотрел. Я надеялся, что скудное освещение не позволит ему разглядеть, как я покраснел.

Наконец мой телефон издал звук, сообщая, что я приблизился к нужной глубине. Я аккуратно вырезал на уровне плеча длинный канал. Потом просунул в него руки и начал создавать «камеру» для взрывчатки.

Вернувшись с ведром, Проф увидел мою работу. Он сверился со своим мобильником, глядя на потолок, потом тихонько постучал по металлу маленьким молоточком и удовлетворенно кивнул, хотя я не почувствовал в звуке никакой разницы.

— Знаешь, — заговорил я, — я совершенно уверен, что эти тензоры работают вопреки законам физики.

— Что? Ты имеешь в виду, что разрушать пальцами сплошной металл — это ненормально?

— Более того, — ответил я, — мне кажется, пыли образуется гораздо меньше, чем следовало. Когда она оседает, всегда кажется, что ее объем меньше, чем занимал стальной массив — но этого не может быть, если только пыль не более плотная, чем сталь, а это невозможно.

Проф насупился, наполняя очередное ведро.

— Ничего в Эпиках не поддается объяснению, — сказал я, вытаскивая несколько горстей пыль из отверстия, которое проделал, — даже их способности, — я замялся. — Особенно их способности.

— Совершенно верно, — произнес Проф. Он продолжал наполнять свои ведра. — Я должен перед тобой извиниться, сынок. За то, как я себя вел.

— Тиа мне рассказала, — быстро сказал я. — Она сказала, у тебя что-то было в прошлом. Какая-то история с тензорами. Это все объясняет. Все в порядке.

— Нет, не в порядке. Но это случается, когда я использую тензоры. Я… ну, как Тиа и сказала. Кое-что в прошлом. Прошу прощения за свое поведение. Этому не было оправдания, особенно учитывая, через что тебе тогда довелось пройти.

— Да оно и не было настолько ужасным, — сказал я. — Поведение, я имею в виду. — «Все остальное было просто кошмаром». Я пытался не думать о том длинном переходе с умирающей девушкой на руках. Умирающей девушкой, которую я не спас. Я продолжил. — Ты был великолепен, Проф. Тебе следует использовать тензоры не только в бою со Стальным Сердцем. Тебе надо все время ими пользоваться. Подумай, что…

— Хватит!

Я замер. От тона, каким это было сказано, у меня по спине побежали мурашки.

Проф тяжело дышал, погрузив руки в стальную пыль. Он закрыл глаза.

— Не говори таких вещей, сынок. В этом нет ничего хорошего. Пожалуйста.

— Ладно, — осторожно ответил я.

— Просто… прими мои извинения, если можешь.

— Конечно.

Проф кивнул, возвращаясь к своей работе.

— Можно кое-что спросить? — сказал я. — Обещаю не упоминать… честное слово. По крайней мере, напрямую.

— Тогда продолжай.

— Ну, ты изобрел эти вещи. Поразительные вещи. Регенератор, куртки. Как сказал мне Абрахам, эти приборы уже были у тебя, когда ты основал Реконеров.

— Были.

— Так… почему бы не сделать еще что-нибудь? Какое-нибудь оружие, уже несвязанное с Эпиками? Я имею в виду, что ты продаешь знания таким людям, как Даймонд, а он, в свою очередь, ученым и они уже разрабатывают технологии. Думаю, ты бы с этим справился не хуже. Зачем продавать знания, которыми можно воспользоваться самим?

Какое-то время Проф работал молча, затем подошел помочь мне вытащить пыль из дыры, над которой я трудился.

— Это хороший вопрос. Ты задавал его Абрахаму или Коди?

Я скривился.

— Коди говорит о демонах и феях, которых, как он утверждает, ирландцы полностью сперли у его предков. Не могу понять, всерьез ли это.

— Не всерьез, — ответил Проф. — Просто ему нравится наблюдать, как люди реагируют, когда он говорит такие вещи.

— Абрахам считает — причина в том, что сейчас у тебя нет такой лаборатории, как раньше. Без нужного оборудования нельзя разработать новую технологию.

— Абрахам очень рассудительный человек. А ты что думаешь?

— Я думаю, если ты можешь найти ресурсы, чтобы купить или увести взрывчатку, мотоциклы и даже, при необходимости, вертолеты, то и лабораторию организовать тоже смог бы. Причина, должно быть, в другом.

Проф отряхнул руки от пыли и повернулся ко мне.

— Ладно. Вижу, куда ты клонишь. Можешь задать один вопрос касательно моего прошлого.

Он сказал это так, будто предлагал подарок, своего рода… искупление. Он некорректно поступил со мной, отчасти из-за чего-то в прошлом. В качестве компенсации он приоткрывал мне частицу этого прошлого.

Я понял, что совсем не готов. Что бы я хотел узнать? Спросить, как он придумал тензоры? Или из-за чего не хочет использовать их? Казалось, он собирается с духом.

Я подумал, что не стоит заставлять его проходить через это. Раз уж он так эмоционально реагирует. К тому же, мне бы самому не хотелось, чтобы кто-нибудь вынудил меня вновь пережить все происшедшее с Меган.

Я решил выбрать что-нибудь полегче.

— Кем ты был? — спросил я. — До Напасти. Чем ты занимался?

Казалось, Проф был захвачен врасплох.

— Это твой вопрос?

— Да.

— Ты действительно хочешь это знать?

Я кивнул.

— Я был учителем естествознания в пятом классе, — ответил Проф.

Я открыл было рот, чтобы посмеяться шутке, но тон его голоса заставил меня засомневаться.

— В самом деле? — в конце концов спросил я.

— В самом деле. Эпик уничтожил школу. Это… это случилось во время уроков.

Он уставился в стену, эмоции медленно сходили с его лица. Он снова надевал маску непроницаемости.

И тут я придумал невинный вопрос.

— Но тензоры, — сказал я, — регенератор. В какой-то момент ты работал в лаборатории, верно?

— Нет, — ответил он. — Тензоры и регенератор мне не принадлежат. Просто остальные решили, что я их изобрел. Но это не так.

Это откровение повергло меня в ступор.

Проф отвернулся собирать свои ведра.

— Дети в школе тоже звали меня Проф. Это всегда прилипало ко мне, хотя я и не профессор — даже в магистратуру не пошел. В учителя попал совершенно случайно, закончив курсы преподавания естествознания. Просто мне нравилось обучать. По крайней мере, в то время. Тогда я еще думал, что педагогика в состоянии что-то поменять в жизни общества.

Он ушел по туннелю, оставив меня теряться в догадках.

— Готово. Теперь можно обернуться.

Я повернулся, поправляя рюкзак, который тащил на спине. Коди, балансирующий на лестнице надо мной, поднял сварочную маску и вытер лоб рукой, свободной от горелки. Это было через несколько часов после того, как я вырезал под полем карман. Коди и я часами вырезали те небольшие ходы и отверстия на стадионе, используя точечную сварку там, где была необходима опора.

А еще мы сделали снайперское «гнездо». Предполагалось, что перед битвой там буду находиться я. Оно нависало над верхней частью первого яруса перед третьим уровнем сидений на западной стороне стадиона, около линии, отмечающей пятьдесят ярдов. Мы хотели, чтоб его не было видно сверху, так что, используя тензор, я вырезал под полом выемку, оставив сверху только небольшой слой металла, за исключением участка в два фута в районе головы и плеч. Это было сделано для того, чтобы я мог целиться через дыру в невысокой перегородке передней части яруса.