Алексей Евтушенко - Отряд-3. Контрольное измерение
— То есть, ты думаешь, что мы здесь не зря? — приосанился Валерка.
— Смотря что вы делать собираетесь, — сказала Нэла. — А то знаю я вас, лихих вояк. Так прямо и вижу, как половина у Ратуши переполох со стрельбой устраивает, чтобы внимание Стражи отвлечь, и, натурально, ложится там до последнего человека. А остальные в это время берут штурмом тюрьму. Вернее, пытаются взять, потому что не так это просто, как кажется. При самом удачном раскладе последний, оставшийся в живых, герой освобождает Старших, те крылатой толпой несутся к арсеналу, где их уже радостно встречают Стражники. Боевыми молниями. Картина, а?!
— У тебя есть другое предложение? — хмуро осведомился Велга.
— Может, и есть, — усмехнулась Нэла. — Правда, неловко мне слабой женщине, такое советовать, но уж так и быть. Жалко мне вас. Погибнете ведь во цвете лет на последнем, можно сказать, рубеже и песню сложить будет некому. От Высших не дождёшься — да и поэты из них хреновые, а люди не узнают.
— Уф-ф, — не выдержал Валерка. — А чуть покороче нельзя, родная?
— Не торопи, торопыга, успеешь ещё. — Нэла достала очередную папиросу и замолчала, ожидая, когда ей поднесут огня. — Только давайте сразу договоримся, — продолжила она, поблагодарив взглядом Валерку, — что вы, когда все закончится, меня с собой заберёте. Говорю же, надоело мне здесь. Хочу обратно к людям. Я бы и сама ушла да вместе веселее. И понравились вы мне. Особенно вот этот, черноглазый да шустрый, — и она залихватски подмигнула, впервые не нашедшему что сразу ответить, Стихарю.
— Если поможешь, заберём, — с улыбкой пообещал Велга. — Это не вопрос. Ты как, Валера, не против?
— Я-то? Да мне хоть с ведьмой в койку лишь бы не в пекло. — быстро пришёл в себя Валерка. — Как-то, знаете, неожиданно жить захотелось, — и он подмигнул Нэле в ответ.
Хозяйка расхохоталась.
— Нэла не ведьма, — сказала Аня. — Она фея. Смотри, Валера, как бы не пожалел потом. Феи привязчивые.
— Не волнуйся, подруга, — посерьёзнела Нэла. — Я позабочусь, чтобы не пожалел. Ладно, слушайте, что нужно делать. Сегодня ночью Зерон прилетит ко мне. Охрана с ним обычно небольшая. Всего шестеро. Троих он оставляет здесь, на крыше, а троих отправляет вниз, в переулок. Ко мне, естественно, заходит один. Через балкон. Вам всего-то и остаётся, что устроить простейшую засаду. На крыше, внизу у входа и у меня в спальне. Доступно?
— Доступней некуда, — ухмыльнулся Дитц. — Молодец, девочка, хорошо придумала.
— Классическая подстава! — восхитился Валерка. — Помню как-то в Ростове менты долго ловили одного фартового человека с Нахаловки и…
— Погодите, — ошеломлённо потряс головой Риэль. — Что-то я не очень понимаю…О чём ты говоришь, Нэла? Зерон? К тебе сегодня ночью? С какой стати?!
— А с какой стати ты ко мне шляешься? — презрительно отпарировала фея. — Эх ты, Высший… Все вы одинаковые. Нет, правильно я решила к людям вернуться. С ними хоть и больнее — зато честнее. И теплее. Все, помолчи, Риэль, надоел. Ты уже сделал, что мог, теперь наша очередь.
* * *Руди Майер осторожно перенёс вес тела на другую ногу и прислушался.
Нет, показалось. Жди, разведчик, жди. Тебе не привыкать. Сколько их было, этих бесконечных, проведённых в засаде ночей! Не сосчитать. Да и не нужно. Считай, не считай, а эта ночь — самая главная. Пережить её и — всё, хватит. Пора домой, на Землю. Конечно, снова туда, в лето сорок третьего, не хочется. После всего, что было, нет смысла. А вот варианты будущего стоит рассмотреть. Особенно последний. Они там хорошо начали, так отчего бы и не закончить? Попросить Распорядителя — объявится же он, когда-нибудь! — оставить им «Ганса» и «Машу». Уж это-то они заслужили. А не объявится, так и подавно. Тем более, что если сейчас здесь всё у них получится, на Земле должно стать полегче. А у них должно получиться. Не может такого быть, чтобы не получилось. Потом надо будет поговорить с ребятами… Так. Спокойно. Это что? Шум сверху… Кажется, балконная дверь отворилась…. Смех Нэлы. Ох, уж эти бабы. Даром, что фея… Мужской голос. Ещё один… Это они. Явились, голубчики. Ну, Рудольф, с нами Бог.
Стражи, опустившиеся на тротуар, не успели ещё сложить крылья, когда три бесшумные тени стремительно отделились от стены дома, и три отточенных на славу ножа вошли точно под три левые лопатки — туда, где у иных небожителей тоже есть сердце.
Эпилог
— Если хотите, я могу отправить вас на Лону, — неуверенно сказал Распорядитель. — Отдохнёте…
Было хорошо заметно, что ему до сих пор неловко за свое неучастие в самых главных событиях. Вроде бы и причина вполне уважительная — перехватил его по дороге заподозривший неладное Координатор — а все одно не очень хорошо получилось. Все сделали без него — быстро и почти без крови. С таким роскошным заложником как Зерон, легко удалось сначала обезоружить и повязать Стражу у арсенала, а потом освободить из тюрьмы Старших. Так что, когда под утро люди и очень решительно настроенные Высшие окружили Ратушу, то хватило простого ультиматума, чтобы остатки Стражи безропотно сложили оружие. Дальше всё было совсем уже просто, хоть и несколько хлопотно, и, когда Распорядителю всё же удалось добраться до места событий, ему оставалось только поблагодарить отряд за великолепную работу, уладить кое-какие формальности с Высшими и вместе с людьми вернуться назад.
— Спасибо, — сказал Велга. — Мы уж лучше при случае тут отдохнём, дома.
Они стояли под хмурым облачным небом посреди изрядно подпорченного временем, но широкого и прямого шоссе, которое на протяжении последних нескольких километров почти незаметно поднималось в гору, а теперь, достигнув самой высокой точки, полого уходило вниз, на запад, до самого лесистого горизонта.
— Что ж, — вздохнул Распорядитель. — Наверное, вы правы. Дома лучше всего. Пора и мне. Я ведь теперь Координатор, а с учётом всего дел накопилось столько, что… — он махнул рукой и улыбнулся. — Впрочем, у вас их тоже предостаточно. Но, раз вы остаётесь здесь, то за Землю я спокоен. Во всяком случае, пока. Счастливо оставаться. Прощайте.
— Прощайте, — сказал Дитц. — Спасибо за «Ганса» и «Машу». Они нам очень пригодятся.
Когда фигура бывшего Распорядителя исчезла между стволами деревьев, Дитц тщательно затоптал ногой окурок и повернулся к Велге.
— Ну, вот и всё, — сказал он. — Пора и нам прощаться.
— Знаешь, Хельмут… — начал Александр и, потирая подбородок, умолк.
— Что такое? — подозрительно оглядел русских обер-лейтенант. — Что вы ещё задумали? Учтите, ни на какие больше авантюры мы не согласны.
— Никто и не предлагает, — заверил его Велга. — Просто мы посовещались и решили, что все должно быть справедливо.
— В каком это смысле? — не понял Дитц.
— А в таком, что каждый раз вы вместе с нами в России оказывались. Теперь наша очередь. Тут, в Москве, людям стало уже полегче, а вот в Европе…
— Вот это сюрприз, — неуверенно улыбнулся Карл Хейниц. — Здорово!
— Отлично! — хлопнул Валерку по плечу Майер. — Только это… а как же Аня и Нэла?
— Так они с нами согласились, — добродушно сообщил Малышев. — И у Леонида Макаровича им сейчас самое место. Аня… — он переступил с ноги на ногу, — В общем, ей сейчас от всяких путешествий и приключений стоит воздержаться.
— Ну и дела, — весело присвистнул Шнайдер. — Поздравляю!
— А Нэла при ней, — добавил Велга. — Уверила нас, что если будущий новорожденный и его мама с самого начала находятся под присмотром у самой настоящей феи, то дальнейшая счастливая судьба им обеспечена. И всему племени заодно. Леонид Макарович страшно обрадовался. Сказал, что с такими помощницами и советчицами он быстро во всей округе жизнь наладит.
— Я всегда говорил, что русские — самая сумасшедшая нация, — потеплев глазами, заметил Дитц. — Но в данном случае мы этому обстоятельству только рады. Тогда — по машинам. До Берлина путь ещё не близкий.
— По машинам, — повторил за ним Велга. — Ты, может, не поверишь, но мы всегда мечтали до него дойти.
Они засмеялись, и в ту же минуту широкая полоса солнечного света, вырвавшись из-за облаков, понеслась вдоль шоссе на запад, освещая путь и словно приглашая следовать за собой.
РАССКАЗЫ
Мальчик и облака
Кровать мальчика стояла у самого окна — так, что в положении полулежа, опираясь плечами на высокие подушки, он мог видеть сад и голубятню во дворе дома с красной черепичной крышей сразу за садом. Крышу он тоже видел, и больше всего ему в ней нравилась высокая каминная труба с квадратным солидным оголовком, как будто нарисованная искусным художником-иллюстратором толстого романа про любовь, одиночество и загадочное убийство в старинном родовом поместье.
