Сергей Извольский - Золотой шар

Неожиданно по ушам пронзительно ударил вой сирены с улицы, и тут же по периметру раздались возгласы переклички, которую прервал животный вой, даже пронзительный ревун заглушивший.

– Быстрей, быстрей! – схватил я в охапку Аллу, держащую куртку с кроссовками в руках, поднимая девушку с кровати. – Поднимайся скорее! – обернулся я к Лене, но тут пол под ногами дрогнул, что-то загрохотало, и со скрежетом перекрытий по потолку поползла трещина, исходя пылевой бетонной крошкой. Поднявшаяся на руках Лена отбросила в сторону одеяло и завороженно наблюдала, как по потолку ползет извивающаяся черная полоса трещины.

В этот момент все здание будто вздохнуло, чуть опустившись, и мелко завибрировало, так что пол под ногами ходуном заходил. Аллу одной рукой обнимать за плечи я так и не переставал и в этот момент машинально протянул руку к Вике, беря ее за руку.

– Епть! – вырвался у меня возглас, и в этот момент часть стены просто рухнула, как будто ее кто-то огромный рукой оторвал, как кожуру от апельсина.

Ни Алла, ни Вика не удержались от испуганных вскриков, но их заглушил визг Лены, которая вместе с кроватью улетела вниз, только одеяло мелькнуло.

– Назад! – крикнул я, увлекая обеих девушек в коридор. Мельком заметил, как Алла выронила кроссовки, но девушка даже не дернулась за ними – побежала следом за мной.

19 июня, очень раннее утро

Морозова Алла, расположение 3-й роты отдельного патрульного батальона контингента UFOR

Спала Алла очень плохо, часто просыпаясь. В комнате было душно, подушка намокла от пота, и девушка полночи пыталась хоть как-то уснуть. Все тело тянуло усталостью, и Алла не могла улечься так, чтобы хоть как-то ноющие мышцы успокоить.

В комнате кондиционера не было, и, даже несмотря на открытое окно, из которого на пол падали причудливые желтые отсветы ярких фонарей, воздух стоял густой, жаркий. И не скажешь, что июнь, – жара летнего, выжженного солнцем конца июля. Не в силах ощущать мокрую от пота ткань ночной рубашки, Алла еще после первого пробуждения разделась почти полностью. Каждый раз, когда она выныривала из полусна-полуяви, приходилось перекладываться, потому что стоило только заснуть, как, просыпаясь, она чувствовала, что простыня под ней тоже становилась влажной от пота.

Иногда, вынырнув в очередной раз из полубессознательного состояния, которое и сном-то назвать сложно, приходилось выпутываться из влажной простыни, которая мерзко липла к телу. Да и каждое пробуждение было нешуточным стрессом – Алла будто вырывалась из чьих-то липких объятий и по несколько секунд приходила в себя, осматриваясь, не в силах понять, где же очутилась.

Засыпать было также непросто – стоило закрыть глаза, как в голове начиналась карусель мыслей и картинок, темных и неясных, ухватиться за которые не получалось. Несколько раз девушку снова мутило, и она поднималась, усаживаясь на кровати, мелкими глотками колючей минералки пытаясь заглушить тошноту Ближе к утру заснуть не получалось вовсе. Находясь в приграничном состоянии между сном и явью, Алла пыталась успокоить мысли, которые сумбуром роились в голове, рождая тяжесть в затылке. Но неожиданно ее легонько будто встряхнуло, и, открыв широко глаза, девушка приподнялась на кровати. Из соседней комнаты послышались резкие крики, и после почти сразу раздался грохот открывающейся двери.

Аллу и так подспудно давило предчувствие чего-то плохого, поэтому она совсем не удивилась, когда в номер вместе с дверью залетел Вадим и сразу начал кричать, побуждая всех просыпаться и одеться. Глядя на парня, девушка вдруг поняла, что в пугающих образах, которые размыто у нее крутятся перед глазами, неизменно присутствует его лицо. Застыв, Алла почувствовала приступ страха, а когда Вадим к ней подбежал, прикоснувшись к плечу, даже отшатнулась, уронив простыню. Но прикосновение, несмотря на резкость действий, ни боли, ни страха за собой не несло, и девушка, неожиданно успокоившись, скинула ноги на пол и потянулась за одеждой.

Двигаясь как сомнамбула, тяжело, будто в толще воды, приглушающей все звуки, Алла надела штаны, взяла в руки куртку и кроссовки. Вадим продолжал что-то кричать, голосила Лена из угла, но эти звуки доносились до Аллы словно сквозь вату На удивление, она сейчас, наоборот, успокоилась – исчезло тянущее чувство одиночества неизвестности. Теперь не одной ей придется бояться и мучиться, глядя в неприветливую темноту ночи.

Ощущение ваты из ушей как будто выбило резким звуком, донесшимся сверху. Подняв глаза, Алла с удивлением увидела появившуюся узкую полосу разлома потолочных перекрытий прямо рядом с люстрой. Вдруг выдохнув пылью, будто живая, трещина змейкой устремилась по потолку в сторону окна, направляясь к кровати, на которой до сих пор лежала Лена. В этот момент треснуло прямо над Аллой, и в лицо ей щедро сыпануло бетонной крошкой. Глаза моментально ожгло, и девушка отдернула голову, зажмуриваясь и безуспешно пытаясь проморгаться.

Здание будто вздохнуло, пол под ногами повело, и рядом послышался истошный женский крик. Когда Алла попыталась открыть глаза, от резкой боли из них брызнули слезы. Но глаза она все же открыла и с удивлением поняла, что стены дома больше нет, а впереди смутно виднеется серебряное предрассветное небо. Тут же девушку сильно рвануло за руку.

– Давай! – послышался крик Вадима, который тащил ее за собой.

Ориентировалась Алла плохо – глаза так и резало попавшей в них бетонной пылью, и, даже если и получалось их открыть, все равно видно в темноте коридора ничего не было.

Вокруг уже были слышны крики, приглушенные какофонией трещащего по швам здания, пол под ногами ощутимо дрожал. Сильная рука все волокла Аллу за собой. Так как девушка плохо ориентировалась в пространстве, будучи не в силах открыть жгущие болью глаза, она плечами собрала несколько дверных косяков. Когда Вадим тащил ее по коридору, Алла ударилась обо что-то мизинцем на ноге, так что из груди рванулся невольный крик от пронзившей все тело боли.

Рядом что-то хрустнуло, вкупе с благим матом, и в лицо Алле дохнуло свежим воздухом. Тут же ее подняло, и она, снова с усилием открыв глаза, поняла, что ее на окно поставили. Ступни босых ног хорошо чувствовали холодящую поверхность подоконника.

Ни кроссовок, ни куртки, кстати, в руках у Аллы уже не было, а, как она их обронила, девушка даже не помнила.

– Прыгай! – рявкнули ей в ухо.

Алла чуть замешкалась, но сразу почувствовала ладонь на ягодице и от полученного импульса вылетела из окна. Глаза сразу же получилось открыть полностью, не обращая внимания на боль.

Приземлилась Алла, к счастью, не на утоптанную дорожку, а на мягкую землю с газоном, которая совсем не мягко ударила ее сначала в босые пятки, а после прыгнула прямо в лицо, игнорируя выставленные руки. Воздух из груди выбило от удара, и девушка по инерции перекатилась на спину, широко открывая рот и безуспешно пытаясь вздохнуть. Тут же мелькнули тени и, один за другим, раздалось сразу несколько глухих ударов ног в землю. Ойкнуло рядом голосом Вики, глухо и утробно при приземлении хакнул Паша, выругался еще кто-то. Почти сразу после этого Аллу подхватили под руки, потянув за собой, увлекая в сторону от рушащегося дома, из которого продолжали доноситься истошные крики.