Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

– Досталось этому кварталу, говорю…

– Всем досталось. – Старик смерил взглядом Кинта и побрел дальше, не в силах высоко поднимать ноги в изорванных ботинках и оттого шаркая по остаткам мостовой.

– Простите, а где сейчас располагается городская жандармерия?

– На станции, – не поворачиваясь, ответил старик.

По памяти Кинт примерно выстроил маршрут и, прикинув, что идти еще прилично, аккуратно закинул вторую лямку на плечо и бодро зашагал по улице.

Привокзальная площадь, депо, пакгаузы, здание станции… кругом кипит работа, снуют грузовые фургоны, разгружаются составы с материалами, отряд пленных, выстроившись, передает по цепочке какие-то ящики от платформы до пакгауза, а жандармы, скучая, периодически поторапливают их прикладами карабинов. Чуть дальше, на станции воздухоплавания, зацепился за швартовочную башню транспортный дирижабль… Кинту сразу вспомнились те минуты, когда он стоял на верху башни и смотрел, как последний дирижабль покидает полыхающий в огне Тек. Как из маленького окошка тесного купе на него смотрит Сэт и вытирает слезы грязным от копоти рукавом блузки.

– Посторонись, зашибу! – раздался позади голос, сразу вернувший Кинта из воспоминаний на привокзальную площадь.

Отскочив на остатки тротуара, Кинт пропустил грузовой фургон с торчащими из него во все стороны брусом и другим строительным материалом. Тут же вернулись и звуки всей той суеты, которая происходила вокруг – грохот повозок, шипение и гудки паровых машин и паровозов.

– Эй! Отошел бы ты, а то встал прямо на пути фургонов с погрузки, – сказал подъехавший верхом городовой.

– Да тут куда ни встань, везде придавить могут, – повернулся к нему Кинт, – подскажи, любезный, где мне Локта… эм… начальника городской жандармерии найти?

– Мастер-инспектор Локт отбыл в столицу третьего дня, может, передать что? Или ты к нам, в городовые поступать пришел? Из ополченцев?

– Жаль… Ну, тогда, как вернется мастер-инспектор, передай ему… Хотя нет, ничего не передавай, сам как-нибудь. Скажи, а в сторону Латинга каким транспортом добраться можно сейчас?

– Поторопишься – успеешь на паровоз, вон видишь, на перроне начальник депо в свисток свистит, того гляди – щеки лопнут.

– Да.

– Вот-вот отходит состав на Латинг.

– Спасибо, – ответил Кинт и хотел было поспешить на перрон, но городовой, наклонившись, аккуратно придержал его за клапан ранца.

– Подожди… для порядка, дай-ка посмотрю жетон твой и грамоту-распоряжение по демобилизации.

Подчинившись, наученный предыдущей и плохо закончившейся историей, Кинт проворно выудил из-под ворота шнурок с жетоном и хотел запустить руку в карман на груди, чтобы достать грамоту, но городовой, опустив со шлема громоздкий окуляр, уже успел прочитать имя…

– Кинт Акан? Господин капитан! Да мастер-инспектор Локт всей жандармерии как сказку на ночь рассказывает про вас без конца! Небеса! Скажу ребятам – не поверят!

– Пусть он лучше про себя рассказывает, ему есть о чем, – ответил Кинт и добавил, кивнув в сторону перрона: – Я так могу опоздать.

– Поскачу вперед, предупрежу начальника депо. – Обрадованный встречей городовой поскакал к паровозу, который с громким шипением выпускал клубы белого пара.

А Кинт, расстроившись, что не получилось попрощаться с Локтом, поспешил следом, слыша, как паровоз трехкратным гудком оповестил о скором отправлении.

С Кинта не взяли даже медяка за то, что получилось найти место в тесном товарном вагоне, переделанном под перевозку пассажиров, где установили пару десятков жестких деревянных лавок и прорезали несколько окошек. Ополченцы, солдаты и жандармы, многие искалеченные войной… женщины, дети и старики с узлами, саквояжами и котомками… кто-то возвращается домой, но большинство уезжает из Тека, навсегда потеряв этот дом, в надежде найти пристанище в теплых краях, где нет разрухи и есть работа, за малую пайку еды и угол для ночлега. Резкий запах пота, кудахтанье двух куриц в деревянной клетке на коленях у деда мрачного вида, на соседней лавке женщина держит на руках младенца, он замотан в тряпье, из которого торчат маленькие чумазые стопы, а дитя, закрыв глаза, терзает тощую грудь усталой и измученной матери…

Состав ехал медленно и нещадно чадил на подъемах, для видавшего виды паровоза девять вагонов – это много. Но старый пожиратель угля пыхтел и ехал, замедляя ход на недавно восстановленных мостах, чуть разгоняясь на спусках и снова замедляясь на поворотах. Несколько раз состав останавливался, то у маленького поселка, то у фермы, где за считанные минуты стоянки состава, бранясь, пихая друг друга, на крыши вагонов забирались желающие ехать на юг. От небольшой маленькой загородки, которая была приспособлена под оправление нужды, к моменту, когда наутро следующего дня состав прибыл в Мьент, уже тошнотворно разило. Выбравшись из вагона, Кинт вздохнул полной грудью и решил найти другой способ добраться до Латинга. А пока ему на глаза попалась вывеска постоялого двора, и он направился к ремонтирующемуся двухэтажному каменному дому, у которого не было половины крыши, а другая половина провалилась, похоже, от попадания снаряда. Заплатив за сырую комнату в цоколе размером три шага от стены до стены, Кинт стянул сапоги и с наслаждением вытянулся на деревянном топчане. Звуки улицы и станции неподалеку, врывающиеся в комнатку через окошко под потолком, не мешали Кинту, и он, подложив под голову тощий ранец и скинув на пол пояс с револьверной кобурой и палашом, сразу уснул.

Глава тридцать четвертая

Кинт проснулся перед рассветом, подскочив и выхватив из-за пазухи пистолет. На улице раздавались выстрелы, были слышны свистки городовых, а мимо окошка, громыхая и скрипя, пронеслась повозка.

– Доброе утро, – недовольно хмыкнул Кинт, убирая в кобуру начищенный до блеска за время безделья в форту пистолет, и, чиркнув огнивом, поджег огарок свечи.

В тусклом, дрожащем свете отыскал сапоги и портянки, подобрал с пола и пристроил на место пояс, подхватив ранец и прижав фитиль свечи пальцами, вышел из комнатушки.

Хозяин постоялого двора, низкого роста мужичок с поросячьими, бегающими глазками, уже возился у очага в тесном кабачке-пристройке…

– Уже проснулись? – заискивающе улыбаясь, поинтересовался он.

Кинт даже сначала оглянулся, подумав, что хозяин обращается не к нему.

– Да, шумно что-то.

– И не говорите, почти каждую ночь такое – бандиты грабят пакгауз, хотя какие они бандиты, просто голодные люди.

– Совсем плохо с едой в Мьенте?

– Еды хватает, но заплатить за нее могут не все.

– Понятно. Мне бы позавтракать.