Александр Конторович - Реконструктор. Дорога в один конец

– Застрял, собака!

– А поднажать? Приподними, небось пряжка зацепилась!

– Есть! Пошел!

– Следующий давай!

Самолет чуть дрогнул и «подвспух», освободившись от немаленького веса.

– Командир! Выброска завершена.

– Радист, сообщение на базу. Задание выполнено, возвращаемся…

Темный силуэт транспортника стремительной тенью пронесся над верхушками деревьев и приподнял нос, набирая высоту.

На земле было тихо. Никто не был потревожен пролетом самолета – поблизости не имелось никаких важных объектов, и немецкая ПВО данный район не прикрывала.

Второй день пути.

Ночь прошла спокойно. Мы никому не оттоптали любимую мозоль, и нас тоже никто пока не обижал. До нужного нам места еще около пяти километров, вполне можем дойти тихо. Если не будем спешить и шуметь.

Мы не будем. Если надо – на брюхе поползем, всей толпой зараз.

Но ползать не пришлось, оставшийся участок пути удалось пройти вполне по-человечески – ножками. Нас даже согрело неяркое солнышко. И это малость приподняло всем настроение. Мне – так очень даже.

– Командир! До места с полверсты осталось.

– Так. Общая команда – идем тихо до вон той рощицы. Там всем залечь! Разведгруппу вперед, осмотреть место выброски. При обнаружении противника – в бой не вступать, отойти назад тихо!

Вот, между прочим, странное положение складывается. Формально нами всеми командует Горшенин – и это правильно. Тут среди нас офицеры есть – не может им команды старшина отдавать. Противно это армейской логике. Поэтому все вопросы адресуются капитану, и команды отдает тоже он. Разве что иногда, когда он чем-то занят, вмешиваюсь я – типа передаю указания от лица Горшенина. Это всем понятно и вопросов не вызывает. Но иногда я срываюсь и говорю что-то раньше, чем он среагировать успевает. По первости это вызывало удивление, но потом народ привык. Раз старшина у капитана заместителем выступает, знает многое, оттого и отвечает иногда раньше командира. Мол, все по плану идет, и вмешательство капитана пока не требуется. Это – понятно и отторжения не вызывает ни у кого.

Спустя час разведка возвращается. Никого из посторонних поблизости не наблюдается. Капитан хмыкает и дает команду выдвигаться всей группе. Несмотря на то что сведения, добытые разведчиками, ничего плохого нам не сулили, все равно идем осторожно, внимательно осматриваясь по сторонам.

Вот и искомое место – небольшая лощина, протянувшаяся на юго-восток приблизительно на километр. Она изогнулась буквой «Г» и с воздуха хорошо видна, что днем, что ночью. Оттого и выбрали ее в качестве приметного ориентира. Где-то здесь должны были сбросить свой груз наши летчики. И, судя по тому, что никакой радиограммы, указывающей на невозможность выполнения данной операции, на утреннем радиосеансе получено не было, ребята со своей задачей справились. Теперь уже наше дело отыскать сброшенный груз.

Рассылаю в разные стороны поисковые команды. Тюки веса немаленького, под сотню килограммов в каждом будет – это уж совершенно точно. Поэтому для того, чтобы утащить такой подарочек, двух-трех человек совершенно недостаточно. А еще и прикрывать кто-то должен. Мало ли кто мог заметить опускающиеся вниз парашюты? И хотя поблизости немцев вроде бы не должно быть, но случайности в военном деле бывают самые разные. Иной раз и во сне такого не увидишь, что в действительности происходит.

Первые пять контейнеров нашли относительно быстро. Приволокли их в лагерь, и обрадованные минометчики захлопотали около транспортных мешков. А вот оставшиеся пришлось искать достаточно долго. Парочку обнаружили висящими на деревьях, а один – так и вовсе исчез, словно никогда его и не было. Полчаса потратили на то, чтобы распотрошить весь груз и распихать содержимое контейнеров по вещмешкам и подсумкам. Скорость нашего передвижения в результате этого существенно снизилась: ведь приходилось теперь тащить на горбу еще и минометы с боезапасом. Благо, что вместо тяжелых станкачей все пулеметчики в отряде были вооружены трофейными МГ. Хоть здесь удалось выиграть немного веса. Все-таки «максим» весит чуть не втрое больше «немца». Отмахав скорым темпом еще километров пятнадцать, ныкаемся в густом лесу, выбрасывая во все стороны парные дозоры. Нам сейчас никакой лишний шум не нужен.

– Разрешите, товарищ подполковник? – На пороге появился посыльный от радистов.

– Да, заходите! Что там у вас? Новости какие-то есть?

– Последняя радиограмма от «Лесника» получена пятнадцать минут назад.

– Содержимое? – приподнялся с места Дронов.

– «По плану. Никаких изменений нет. Четыре».

– Так… Можете быть свободны.

Когда за бойцом закрылась дверь, подполковник застегнул расстегнутый было ворот гимнастерки и перевел дух. Значит, по плану они идут? Это хорошо. Цифра «четыре» в данной радиограмме обозначала лишь то, что окружающая обстановка была относительно нормальной и никакого преследования со стороны противника не наблюдалось. А значит, и вся операция развивается пока по строго утвержденному сценарию.

Ну что ж, есть повод для звонка руководству.

– Смотри, старшина, – подбирается ко мне поближе сержант Овчарук. – Вон там, у большого куста, немцы секрет поставили. Два человека. Меняются один раз в два часа. Мы, собственно говоря, их по этой смене и засекли.

– Понятно. А все прочие где?

– С той стороны двое, посты одиночные. Патруль вдоль забора прохаживается иногда, но не регулярно. Мы еще утром их заметили. И все, больше нет никого.

– Так это ж, сержант, все-таки не госбанк. Никаких специальных мер предосторожности принимать необходимости нет. Здесь все-таки воинская часть, дураков попусту шутить еще и поискать нужно.

Штурмовые группы бесшумно разошлись по заранее намеченным рубежам. Поворачиваюсь к лежащему рядом связисту:

– Давай радио на общей частоте!

– Готовность!

Ефрейтор отстукивает на ключе цифры: 22, 22, 22.

Все, сигнал пошел. Ребята знают, что мы вышли на исходную позицию.

Когда из-за небольшого кустика, сиротливо стоящего неподалеку от забора, выметнулись черные стремительные тени, никто из патрульных, проходивших в это время по тропке, не успел среагировать даже движением брови. Тускло блеснула сталь ножа, хрустнул подзатыльником приклада висок, и два остывающих тела быстро оттащили в кусты. Прочие посты, в отличие от патруля неподвижные, тоже не успели оказать никакого сопротивления и поднять тревогу. Их попросту расстреляли из кустов из револьверов с глушителями.

Лязгнули затворы, досылая патроны в стволы. Прижимаясь к земле, скользнули к забору штурмовые группы. Никакой специальной команды к атаке не было – все роли были распределены заранее, каждый знал свое место и очередность действий. Бой вспыхнул как-то сам собой. Выходившие из казармы немцы лицом к лицу столкнулись с подбегавшими к ней бойцами. Положение фрицев трудно было назвать завидным: почти ни у кого из них оружия при себе не имелось. А пара пистолетов у офицеров серьезно на что-то повлиять не могла. Хлопнули разрозненные выстрелы, коротко рыкнул автомат, и народ сошелся врукопашную.