Роман Злотников - Берсерки (трилогия)

Когда он вылетел на площадку инструктажа, в лифт как раз затискивались последние рабочие. Вообще-то на площадке умещалось максимум треть блока, но, судя по тесноте, на этот раз весь блок увезли за два приема. И это означало, что наверху произошло что-то действительно чрезвычайное. Обычно канскеброны требовали педантичного соблюдения установленных правил и порядка действий. Олега нигде не было видно, но у дальней стены лифта Уимон заметил возвышающуюся над толпой лохматую копну младшего Йоргенсена. Тот не вытягивал шею, высматривая его, но Уимон не сомневался, что младшенького отрядили именно для того, чтобы присмотреть за ним. Поэтому когда с лязгом захлопнулась предохранительная решетка, Уимон нырнул в толпу и, работая локтями, быстро пробрался поближе к флегматичному норвежцу. Для столь худого тела даже в такой толпе было достаточно щелей. Когда он вынырнул перед Йоргенсеном, тот чуть приоткрыл сонные глаза и, разлепив губы, произнес с легким акцентом:

— Олег велел передать, чтобы ты особо не лез.

Уимон сморщился. Похоже, он пропустил инструктаж.

— А что случилось-то?

Йоргенсен по своему обыкновению немного помедлил, а затем пояснил:

— Пожар на четвертом основном уровне. В ангарных блоках. Приказано быстро смонтировать отсечные переборки в четвертом, восьмом и двадцать первом тоннелях. Олег велел тебе находиться в четвертом.

Уимон кивнул, но тут же спросил:

— А сам Олег?

Йоргенсен снова помолчал, на этот раз гораздо дольше. Уимон уже потерял надежду на ответ, когда норвежец вновь заговорил:

— Наши работают в двадцать первом. Там огнем повредило замкнутые контуры контроля доступа, и Олег надеется поработать считывателем. Но там уже подгорели перекрытия и есть много шансов, что тоннель скоро обрушится. А в восьмом вообще вот-вот рванет.

— Чему там взрываться-то? — удивился Уимон, припомнив оплавленные каменные своды и связки кабелей. Но Йоргенсен только пожал плечами и снова прикрыл глаза. У него не было никакого желания спорить с человеком, который не видит очевидных вещей. Даже если они были очевидными только для него одного.

В эту минуту лифт остановился, и народ валом повалил наружу. Они вышли с последней партией, и Йоргенсен тут же, не дожидаясь, пока Вопрошающие, толпящиеся у разгрузочных площадок, сформируют рабочие бригады, двинулся влево вдоль монорельсовых путей, прямо к мрачно чернеющему зеву четвертого тоннеля. Похоже, пожар повредил схемы вентиляции, так как на них волнами накатывал то горячий, то теплый, то холодный воздух.

Когда они уже почти добрались до входа, их нагнала рысящая толпа рабочих под предводительством Вопрошающего. Он затормозил, три сенсора скользнули по их идентификационным знакам, а затем коротко приказал:

— Номер UT-3477321mmh, пойдете со мной, номер YY-23714246mmk, проследовать в двадцать первый тоннель, присоединиться к временной бригаде А-33,— после чего легкой собачьей рысью удалился вслед обогнавшей их колонны. Йоргенсен бросил на Уимона раздраженный взгляд и так же резко перешел на рысь. Ничего поделать было нельзя. В столь экстремальной ситуации Вопрошающие выступали в качестве прямых исполнительных механизмов Первого Контролера производственного комплекса, а это означало, что отданное распоряжение уже зафиксировано и малейшее промедление в исполнении распоряжения могло вызвать в базе данных появление отметки о неповиновении. Что, в свою очередь, могло привести к ограничению доступа вследствие снижения статуса благонадежности или исполнительности, а то и к распылению. Уимон проводил Йоргенсена тоскливым взглядом и перешел на галоп.

Кратчайший путь к двадцать первому тоннелю лежал через восьмой. Если бы Уимон и хотел последовать совету Олега, то не смог бы. Впрочем, он не хотел. Сказать по правде, он так до сих пор и не понял, почему Олега слушались люди значительно старше и сильнее его. В том, что такое люди капониров, он немного разобрался, помогли смутные воспоминания о рассказах Иззекиля, но из этих рассказов никак не следовало, что среди людей капониров всем заправляют сопляки немного старше его самого. Хотя никого из их команды это совсем не смущало. Значит, Олег все-таки имел для этого основания. Но на Уимона иногда находило что-то такое, и страшно хотелось подерзить или поспорить. И сейчас было именно такое настроение. Послать совет Олега куда подальше можно было на абсолютно веских основаниях. Так что до восьмого тоннеля он добрался в прекрасном расположении духа.

Вход в тоннель преграждал сильно обгоревший остов малого драй-хондера. Уимон остановился и, вытянув шею, попытался заглянуть внутрь. Тоннель был пуст, только далеко впереди, ближе к противоположному концу, виднелся завалившийся набок большой зонд-пробник геологической разведки с открытой дверцей. Ну что тут могло взорваться? Уимон пожал плечами и шустро двинулся в тоннель.

Он успел пробежать почти половину, когда сзади послышался резкий хлопок и вдоль штольни рванулась стена огня. Уимон замер, а затем отчаянным рывком бросился вперед. Но стена огня двигалась стремительно и должна была вот-вот догнать его. Спасения не было. В этот момент из полуоткрытой дверцы зонда-пробника высунулась рука, схватила его за воротник и втащила внутрь. Глухо хлопнула закрывшаяся дверца, а в следующую секунду зонд задрожал от ударившей в него огненной стены. Уимона обдало жаром, пыхнувшим изо всех щелей, и он невольно зажмурил глаза. Когда он открыл их, внутри было темно и тесно. Его спаситель с чем-то возился, то и дело задевая Уимона то локтем, то бедром, то коленкой. Наконец он повернулся и сипло спросил:

— Свет есть?

Уимон кивнул, забыв о том, что в темноте разглядеть этот кивок невозможно, и поспешно включил плечевой светильник. Снаружи опять полыхнуло, и зонд снова задрожал. Уимон невольно схватился руками за какую-то укосину и тут же отдернул руки, зашипев от неожиданности. Укосина была горячей. Похоже, снаружи бушевал настоящий огненный смерч. Уимон тихо ругнулся себе под нос и повернулся к своему спасителю. Он был невысок, ростом с самого Уимона, но гораздо более тонок, вот только лицо разглядеть было нельзя. Всю нижнюю часть лица закрывала фильтрационная маска. Снаружи опять полыхнуло. Уимон вновь чертыхнулся и в сердцах бросил:

— Да что там такое творится?

Из-под маски раздался довольно звонкий голос:

— А ты что, не знаешь? Эти тупые Измененные на драйхондерах вперлись прямо в угольные пласты. Ну, те и загорелись.

Из-под маски послышался приглушенный смех:

— Нет, ты только представь — резать высокотемпературными лазерными горелками метаносодержащие пласты отличного антрацита.